Рабочийутромглазеет в газету.Думает:«Нам бы работёшку эту!Дело тихое, и нету чище.Не то что по кузницам отмахивать ручища.Сиди себе в редакции в беленькой сорочке —и гони строчки.Нагнал,расставил запятые да точки,подписался,под подпись закорючку,и готово:строчки растут как цветочки.Ручки в брючки,в стол ручку,получил построчные —и, ленивой ивойсклоняясь над кружкой, дуй пиво».В искоренение вредного убежденьявынужден описать газетный день я.Как будто *весь народ,которыйне поместился под башню Сухареву, —пришел торговаться в редакционные коридоры.Тыщи!Во весь дух ревут.«Где объявления?Потеряла собачку я!»Голосит дамочка, слезками пачкаясь.«Караул!»Отчаянные вопли прореяли.«Миллиард?С покойничка?За строку нонпарели?»Завжилотдел.Не глаза — жжение.Каждому сует какие-то опровержения.Кто-то крестится.Клянется крещеным лбом:«Это я — настоящий Бим-Бом!» *Все стены уставлены какими-то дядьями.Стоят кариатидами по стенкам голым.Это «начинающие».Помахивая статьями,по дороге к редактору
стоят частоколом.Два.Редактор вплывает барином.В два с четвертьюиз барина,как из пристяжной,умученной выездом парным, —паром вздымается испарина.Через минутуиз кабинета редакторского рёв:то ручкой по папке,то по столу бац ею.Это редактор,собрав бухгалтеров,потеет над самоокупацией *.У редактора к передовице лежит сердце.Забудь!Про сальдо язычишкой треплет.У редактора —аж волос вылазит от коммерции,лепечет редактор про «кредит и дебет».Пока редактор завхоза ест —раз сто телефон вгрызается лаем.Это ставку учетверяет Мострест.И еще грозится:«Удесятерю в мае».Наконец, освободился.Минуточек лишка…Врывается начинающий.Попробуй — выставь!«Прочтите немедля!Замечательная статьишка»,а в статьишке —листов триста!Начинающего унимают диалектикой нечеловечьей.Хроникер врывается:«Там,в Замоскворечьи, —выловлен из Москвы-реки — живой гиппопотам!»Из РОСТАна редактораначинает литьсясенсация за сенсацией,за небылицей небылица.Нет у РОСТА лучшей радости,чем всучить редактору невероятнейшей гадости.Извергая старательность, как Везувий и Этна,курьер врывается.«К редактору!Лично!»В пакетес надписью:— Совершенно секретно —повесткана прошлогоднее заседание публичное.Затем курьер,красный, как малина,от НКИД.Кроет рьяно.Передовикпрезидента Чжан Цзо-лина *спутал с гаоляном *.Наконец, библиограф!Что бешеный вол.Машет книжкой.Выражается резко.Получил на рецензиююрист —хохол —учебник гинекологиина древнееврейском!Вокругза столамиили перьев скрежет,или ножницы скрипят:писателей режут.Секретарьу фельетониста,пропотевшего до сорочки,делает из пятисот —полторы строчки.Под утро стихает редакционный раж.Редактор в восторге.Уехал.Улажено.Но тут…Самогоном упился метранпаж *,лишь свистят под ротационкой ноздри метранпажины.Спит редактор.Снится: Мостресттак высоко взвинтил ставки —что на колокольню Ивана Великого влези хохочет с колокольной главки.Просыпается.До утра проспал без просыпа.Ручонки дрожат.Газету откроют.Ужас!Не газета, а оспа.Шрифт по статьям расплылся икрою.Из всей газеты,как из моря риф,выглядывает лишь — парочка чьих-то рифм.Вид у редактора…такой вид его,что видно сразу — нечему завидовать.Если встретите человека белее мела,худющего,худей, чем газетный лист, —умозаключайте смело:или редакторили журналист.
[ 1923]
Когда голод грыз прошлое лето, что делала власть Советов? *
Все знают: *в страшный год,когданарод (и скот оголодавший) дох,и ВЦИКи Совнаркомскликали города,помочь старались из последних крох.Когда жевали дети глины ком,когда навоз и куст пошли на пищу люду,крестьяне знают —каждый исполкомдавал крестьянам хлеб,полям давал семссуду.Когда ж совсем невмоготу пришлось Поволжью — *советским ВЦИКом был декрет по храмам дан:— Чтоб возвратили золото чинуши божьи,на храм помещиками собранное с крестьян. —И ныне: Волга ест, в полях пасется скот.Так власть, в гербе которой «серп и молот»,боролась за крестьянство в самый тяжкий годи победила голод.
Когда мы побеждали голодное лихо, что делал патриарх Тихон? *
Тихон патриарх,прикрывши пузо рясой,звонил в колокола по сытым городам,ростовщиком над золотыми трясся:«Пускай, мол, мрут, а злата — не отдам!»Чесала языком их патриаршья милость,и под его христолюбивый звонна Волге дох народ, и кровь рекою лилась —из помутившихсяна паперть и амвон.Осиротевшие в голодных битвах ярых!Родных погибших вспоминая лица,знайте: Тихон патриархблагословлял убийцу.За этовласть Советов,вами избранные люди, —господина Тихона судят.
[ 1923]
О патриархе Тихоне. Почему суд над милостью ихней? *
Раньше
Известно: царь, урядник да попдрузьями были от рожденья по гроб.Урядник, как известно,наблюдал за чистотой телесной.Смотрел, чтоб мужик комолыйс голодухи не занялся крамолой,чтобы водку дул,чтобы шапку гнул.Чуть что: — Попрошу-с лечь… —и пошел сечь!Крестьянскую спину разукрасили влоск.Аж в российских лесах не осталось розг.А поп, как известно (урядник духовный),наблюдал за крестьянской душой греховной.Каркали с амвонов попы-вороны:— Расти, мол, народ царелюбивый и покорный! —Этому же и в школе обучались дети:«Законом божьим» назывались глупости эти.Учил поп, чтоб исповедывались часто.Крестьянин поисповедуется,а поп — в участок.Закрывшись ряской, уряднику шепчет:— Иванов накрамолил —дуй его крепче! —И шел по деревне гулот сворачиваемых крестьянских скул.Приведут деревню в надлежащий вид,кончат драть ее —поп опять с амвона голосит:— Мир вам, братие! —Даже в царство небесное провожая с воем,покойничка вели под поповским конвоем.Радовался царь.Благодарен очень им —то орденом пожалует,то крестом раззолоченным.Под свист розги,под поповское пение,рабом жила российская паства.Это называлось: единение.церкви и государства.
Теперь
Царь российский, финляндский, польский, *и прочая, и прочая, и прочая —лежит где-то в Екатеринбурге или Тобольске:попал под пули рабочие.Революция и по урядникампрошла, как лиса по курятникам.Только попвсе еще смотрит, чтоб крестили лоб.На невежестве держалось Николаево царство,а за нас нечего поклоны класть.Церковь от государстваотделила рабоче-крестьянская власть.Что ж,если есть еще дураки несчастные,молитесь себе на здоровье!Ваше дело —частное.Говоря короче,денег не дадим, чтоб люд морочить.Что ж попы?Смирились тихо?Власть, мол, от бога?Наоборот.Зовет патриарх Тихон *на власть Советов восстать народ.За границу Тихон протягивает ручкузовет назад белогвардейскую кучку.Его святейшеству надо,чтоб шли от царя рубли да награда.Чтоб около помещика-воракормилась и поповская свора.Шалишь, отец патриарше, —никому не отдадим свободы нашей!За этовласть Советов,вами избранные люди,за это —патриарха Тихона судят.
Тенью истемня весенний день,выклеен правительственный бюллетень *.Нет!Не надо!Разве молнии велишь не литься?Нет! не оковать язык грозы!Вечно будет тысячестраницыйгрохотать набатный ленинский язык.Разве гром бывает немотою болен?!Разве сдержишь смерч, чтоб вихрем не кипел?!Нет! не ослабеет ленинская воляв миллионосильной воле РКП.Разве жар такой термометрами меряется?!Разве пульс такой секундами гудит?!Вечно будет ленинское сердцеклокотать у революции в груди.Нет!Нет!Не-е-т…Не хотим, не верим в белый бюллетень.С глаз весенних сгинь, навязчивая тень!
В Москвередкое место —без вывески того или иного треста.Сто очков любому вперед дадут —у кого семейное счастье худо.Тресты живут в любви,в ладуи супружески строятся друг против друга.Говорят:меж трестами неурядицы. —Ложь!Трестас трестомводой не разольешь.На одной улице в Москвеесть(а может нет)такое место:стоит себе тихо «хвостотрест»,а напротив —вывеска «копытотреста».Меж трестамичерез улицу,в служении лют,весь день суетится чиновный люд.Я теперь хозяйством обзавожусь немножко.(Купил уже вилки и ложки.)Только вот что:беспокоит всякая крошка.После обедана клеенке —сплошные крошки.Решил купить,так или иначе,для смахивания крошекхвост телячий.Я не спекулянт —из поэтического теста.С достоинством влазю в дверь «хвостотреста».Народищу — уйма.Просто неописуемо.Стоят и сидяттолпами и гущами.Хлопают и хлопают дверные створки.Коридор —до того забит торгующими,что егоне прочистишь цистерной касторки.Отчаявшись пробиться без указующих фраз,спрашиваю:— Где здесь на хвосты ордера? —У вопрошаемогоудивление на морде.— Хотите, — говорит, — на копыто ордер? —Я к другому —невозмутимо, как день вешний:— Где здесь хвостики?— Извините, — говорит, — я не здешний. —Подхожу к третьему(интеллигентный быдто) —а он и не слушает:— Угодно-с копыто?— Да ну вас с вашими копытами к маме,подать мне сюда заведующего хвостами! —Врываюсь в канцелярию:пусто, как в пустыне,только чей-то чай на столике стынет.Под вывеской —«без доклада не лезьте»читаю:«Заведующий принимает в «копытотресте». —Взбесился.Выбежал.Во весь ротгаркнул:— Где из «хвостотреста» народ? —Сразу завопило человек двести:— Не знает.Бедненький!Они посредничают в «копытотресте»,а мы в «хвостотресте»,по копыту посредники.Если вам по хвостам —идите туда:они там.Перейдите напротив— тут мелко —спросите заведующегои готово — сделка.Хвост через улицу перепрут рысьютолько 100 процентов с хвоста —за комиссию. —Яспособ прекрасный для борьбы им выискал:как-нибудьв единый мах —с треста на трест перевесить вывески,и готово:все на своих местах.А чтоб те или иные мошенникис треста на трест не перелетали птичкой,посредников на цепочки,к цепочке ошейники,а на ошейнике —фамилияи трестова кличка.
Известно: буржуй вовсю жрет.Ежедневно по поросенку заправляет в рот.А надоест свиней в животе пасти —решает: — Хорошо б попостить! —Подают ему к обеду да к ужинуто осетринищу, то севрюжину.Попостит — и снова аппетит является:буржуй разговляется.Ублажается куличами башеннымивперекладку с яйцами крашеными.А в заключение — шампанский тост:— Да здравствует, мол, господин Христос! —А у пролетария стоял столетний пост.Ел всю жизнь селедкин хвост.А если и теперь пролетарий говеет —от говений от этих старьем веет.Чем ждать Христов в посте и вере —религиозную рухлядь отбрось гневнода так заработай — чтоб по крайней мереразговляться ежедневно.Мораль для пролетариев выведу любезно:Не дело говеть бедным.Если уж и буржую говеть бесполезно,то пролетарию — просто вредно.
Об этом весть до старости древнейхраните, села, храните, деревни.Далёко, на Лене, забитый в рудник,рабочий — над жилами золота ник.На всех бы хватило — червонцев немало.Но всё фабриканта рука отнимала.И вот, для борьбы с их уловкою ловкойрабочий на вора пошел забастовкой.Но стачку царь не спускает даром,над снегом встал за жандармом жандарм.И кровь по снегам потекла, по белым, —жандармы рабочих смирили расстрелом.Легли и не встали рабочие тыщи.Легли, и могилы легших не сыщешь.Пальбу разнесло, по тундрам разухало.Но искра восстанья в сердцах не потухла.От искорки той, от мерцанья старогозаря сегодня — Октябрьское зарево.Крестьяне забыли помещичьи плены.Кто первый восстал? Рабочие Лены!Мы сами хозяева земли деревенской.Кто первый восстал? Рабочий ленский!Царя прогнали. Порфиру в клочья.Кто первый? Ленские встали рабочие!Рабочий за нас, а мы — за рабочего.Лишь этот союз — республик почва.Деревня! В такие великие днитеснее ряды с городами сомкни!Мы шли и идем с богатеями в бой —одною дорогой, одною судьбой.Бей и разруху, как бил по барам, —двойным, воедино слитым ударом!
Мы о царском пленезабыли за 5 лет.Но тех, за нас убитых на Лене,никогда не забудем. Нет!Россия вздрогнула от гнева злобного,когда через тайгудо нас от ленского места лобного —донесся расстрела гул.Легли, легли Октября буревестники,глядели Сибири снега:их, безоружных, под пуль песенкитоптала жандарма нога.И когда фабрикантище ловкийзолотые горстьми загребал,липла с каждой с пятирублевкикровь упрятанных тундрам в гроба.Но напрасно старался Терещенко *смыть восставших с лица рудника.Эти первые в троне трещинкине залижет никто. Никак.Разгуделась весть о расстреле,и до нынче гудит заряд,по российскому небу растрелясь,Октябрем разгорелась заря.Нынче с золота смыты пятна.Наши тыщи сияющих жил.Наше золото. Взяли обратно.Приказали: — Рабочим служи! —Мы сомкнулись красными ротами.Быстра шагов краснофлагих гряда.Никакой не посмеет ротмистрсыпать пули по нашим рядам.Нынче течем мы. Красная лава.Песня над лавой свободная пенится.Первая наша благодарная слававам, Ленцы!
