Том 6. Драматические произведения 1840-1859
Шрифт:
Адриан.
Возможно ли!.. о боже мой! билет!.. Такой ли ждал услышать я ответ!Дюмениль. Хорошо, хорошо, мы дадим вам биле-тец; но зато вы мне послужите хорошенько (хлопает в ладоши);поддержите меня… чур не жалеть ладоней.
Адриан. Ах, сударыня, нужно ли это? я с восторгом приветствую вас каждый вечер! Вас — Клитемнестру, Елизавету, Клеопатру, я всех видел и всем удивлялся… Патетические места так верны! чувствительность так глубока! слезы, неподдельные
Дюмениль (сидя, рассматривает его).Та-та-та!.. вы так думаете?
Адриан. Что такое?
Дюмениль. Боже мой! как он мил с этими неподдельными слезами! сейчас видно, что недавно из провинции! Жаль мне вас, бедный молодой человек, надобно просветить вас! Присядьте-ка — да ну садитесь же. Да, друг мой, всё, что видите вы на театре, есть не что иное, как одна наружность… притворство, мечта и ничего существенного, всё поддельно, поверьте мне. У нас небо из полотна, солнечные лучи от свечей, с которых снимают почаще, чтоб оживить природу, а природа из размалеванной холстины… Даже у нас самих, у кумиров ваших, — восторги, слезы, восклицания, тяжкие вздохи, рыдания — всё рассчитано по нотам, всё запасено в должной пропорции; они в деле, покуда роль того требует, по занавес опустится, и в тот же миг всё кончено; вся наша чувствительность пропадает с румянами и белилами.
Адриан (удивленный).Как, возможно ли?..
Дюмениль. А вы воображали, что мы всё это чувствуем в самом деле… Помилуйте, буду я себя мучить каждый вечер, да тут никакого здоровья не станет. (Смеясь.)Ха-ха-ха! мы точно такие же женщины, как и другие; за нами можно волочиться, не боясь кинжалов… всякая из нас имеет толпу обоясателей; слава богу и на мою долю их понаберется десятка два,
Адриан. Два десятка!
Дюмениль. А вы как думали? прелюбезные люди… они шутят, любезничают, злословят, рассказывают анекдоты про наших товарищей, а это нам куда по сердцу. Не знаете ли вы каких анекдотцев? расскажите-ка: я до смерти их люблю, это гораздо занимательнее всех ваших мадригалов, примите-ка всё это к сведению… (Открывая табакерку.)Не прикажете ли?
Адриан (вставая).Как, сударыня?
Дюмениль (нюхая табак).Вы не нюхаете? напрасно, это очень здорово: освежает мозг, особливо когда учишь роль.
Адриан. Ах! с какой высоты я упал!
Дюмениль (в сторону).Мне в самом деле жаль его… (Громко.)Но что с вами? вы что-то расстроены, побледнели… может быть, еще не завтракали?.. бедняяша! Досадно, час моего завтрака прошел, а я веду жизнь самую регулярную, самую умеренную, не делаю лишних издержек… ведь надобно же себе что-нибудь запасти на старость… я себе на уме. Все деньги я отдаю в проценты… меня не проведешь… я получаю десять тысяч франков жалованья, играю сто раз в год, по сту франков за каждое представление… Коротко и ясно… О, я знаю хорошо свой доход! я вам верно могу расчесть по пальцам, что приносит каждый стих, который я скажу на сцене; например, вы знаете эту знаменитую тираду Клитемнестры?
Адриан. Ах,
Дюмениль (декламирует).
А я, пришедшая торжественна, блаженна, В Милены возвращусь одна и сокрушенна!Тут на полфранка.
Невесты горестной пойду я по следам, Узрю цветы, к ее набросанны стопам, Нет, я не с тем пришла, чтоб дочерь видеть мертву, — Иль принесете вы двойную грекам жертву? Безжалостный отец, свирепейший супруг! Ты должен вырвать дочь из сих кровавых рук.Адриан (в восхищении).Ах! вот опять…
Дюмениль. Ну да, вот опять на три франка с половиной.
Адриан (пораженный, падает в кресла).Ах!
Дюмениль (в сторону).Бедный молодой человек, какая жалость!.. (Громко, ударив его по плечу.)А вы, мой друг, что делаете?.. какого вы звания? каковы ваши доходцы? надобно ж, чтоб молодой человек чем-нибудь занимался.
Адриан (печально).Я приехал в Париж… чтоб… сделаться адвокатом.
Дюмениль. То есть приказным… тоже род актеров… только прескучные роли… бог с ними… Да, вы тоже обязаны заучить свою роль. «Придите сюда, осиротелые дети! Почтенные слушатели! взгляните на их горькие слезы!» И адвокат плачет от всей души за своих клиентов.
Адриан (в сторону, вставал).Ах, она смеется надо мной,
Дюмениль. Адвокат! постойте-ка, постойте, хорошо, что вспомнила: ведь у меня есть тяжба, я вам объясню ее.
Адриан. Мне?… извините, сударыня…
Дюмениль (взяв его за руку).Судьи не поняли ее. Но всё равно… я скорей позволю отрубить себе руку по локоть, чем уступлю хоть на волос, не будь я французская актриса Дюмениль… ах, ох! уж у меня такой нрав!
Адриан (в сторону).Уж не сплю ли я?
Дюмениль (дерзка его за руку).Вот в чем дело: раз у меня как-то вышли все румяна, а давали «Андромаху», и мне нужно было подкрасить щеки Гермионы; мне рекомендовали торговку, которая делает разные румяна, прекрасные, блестящие, яркие — загляденье. Вы ведь видели, каков у меня цвет лица на театре: это ее работы.
Адриан (желая освободить руку).Извините, сударыня… но…
Дюмениль. Слушайте же. Я письменно условилась с этою торговкою покупать у нее румяна по самой дорогой цене, правда, с условием, чтобы этих румян она не продавала больше никому во всем Париже… понимаете? Вы согласитесь, что приятно сохранить такой секрет для одной себя. Как вдруг в один вечер на сцене я вижу мамзель Дюбуа; она прегадкая, а тут показалась мне почти красавицей; я сейчас же сказала себе: это, верно, от моих румян? Что ж вы думаете? так и вышло… зато как я рассердилась: я подала просьбу на мою торговку-злодейку.