Том 6. Дураки на периферии
Шрифт:
Климчицкий. Свободно отдыхать никогда нельзя. У противника могут быть задачи. Я пока ложиться не буду.
Звонит телефон.
(Берет трубку). Да… Нет. Командир дивизии. А что вам нужно? Да вы говорите!.. Пропустите их ко мне! (Кладет трубку).
Ростопчук. А вы, Александр Иванович, все-таки закрыли бы глаза до утра.
Климчицкий. Впустите там людей ко мне.
Ростопчук. Зачем вам люди,
Климчицкий. Впустите, адъютант! А то начнет: что мне надо, что не надо, и неизвестно — кто из нас генерал. Трудно иметь адъютантом умного старика…
Ростопчук (направляясь к выходу из блиндажа). Конечно, трудно: у старика-адъютанта молодым генералам учиться приходится, а учиться неохота…
Ростопчук впускает Ивана Аникеева и Любовь. Иван Аникеев вытягивается по форме; Любовь с восхищением глядит на генерала.
Климчицкий (всматриваясь в Ивана). Я тебя видел. Ты мой солдат!
Иван. Так точно, товарищ генерал. Боец четвертой роты третьего батальона четыреста пятого ельнинского полка. Самовольно явился от противника к исполнению службы, а к противнику попал без памяти от раны головы!..
Климчицкий. Понимаю, понимаю… При форсировании реки Вспольной был ранен?
Иван. Так точно, товарищ генерал. Был павшим, думал — смерть, потом сердце опять силу взяло, и я опять жить стал, обязан, товарищ генерал.
Климчицкий. Так, так…
Иван. Разрешите доложить, товарищ генерал, в дополнение…
Климчицкий. Ну давай, давай дополнение.
Иван (к Любови). Выйди вон пока, женщина, ты вольная гражданка.
Климчицкий. Говори при ней!
Иван. Справа по грейдеру, полтора километра отсюда, где как раз лесная опушка и там же балочка со старым бурьяном, там у немцев одна батарея стояла…
Климчицкий. Я это уже знаю… Ну дальше!
Иван. Разрешите доложить, товарищ генерал, вы теперь не знаете. Они нынче ночью туда вторую батарею добавили: калибр семьдесят пять.
Климчицкий. Спасибо. На карте можешь указать поточнее?
Иван. Соображу, товарищ генерал.
Ростопчук (Ивану). Иди сюда. Соображай со мной (У карты). Обожди, ты не пользуйся своим пальцем — возьми карандаш: у тебя палец сразу четыре километра накрывает…
Иван. Палец, правда, не тот.
Климчицкий. У солдата палец всегда тот (Ростопчуку). Сообщите данные на батарею.
Ростопчук. Есть, товарищ генерал.
Климчицкий (к Любови). А вы?.. Вы садитесь, пожалуйста. Разрешите спросить ваше имя, как вам удалось бежать от немцев, где вы жили в мирное время?
Любовь. Так точно, товарищ генерал!.. (Смущаясь). То есть нет…
Климчицкий. Меня зовут Александр Иванович. Называйте меня по имени.
Любовь. А я знаю.
Климчицкий. Откуда? Вы не можете знать моего имени.
Любовь. Могу, Александр Иванович… Я Любовь Кирилловна, до войны я работала директором точки Главпива РСФСР. У немцев была саботажницей земляных работ, а из плена ушла по своему желанию — и ваш красноармеец, товарищ Аникеев, перенес меня сегодня ночью через реку Моню, а теперь я не знаю, как надо жить, я отвыкла в рабстве… Я прошу вас, я прошу вас, Александр Иванович… (Все более растроганно). Я так хочу теперь жить на свете! У вас здесь так хорошо! (Осматривается в блиндаже). И странно мне, и страшно, как будто я рождаюсь снова и боюсь чего-то, и хочется мне жить; но я боюсь опять нечаянно умереть, как я долго умирала у немцев… Как я похудела там, у меня ноги стали как палочки, Аникеев правду сказал — я тонконожка, я никуда не гожусь. И мне так стыдно, что я такая стала, что я позволила себя замучить! Сердце мое тоже слабое стало, оно скучало и долго болело… Простите меня, Александр Иванович, я плохо думать стала, я неправильно себя веду…
Климчицкий. Успокойтесь, успокойтесь… Прошу вас, Любовь Кирилловна. Адъютант! Распорядитесь, чтобы Любовь Кирилловна могла поужинать и отдохнуть!
Ростопчук. Есть, товарищ генерал. Пусть она заодно и позавтракает, чтобы утром ей не беспокоиться.
Любовь. Александр Иванович, скажите мне, как дальше нужно жить хорошо, чтобы народ меня знал и любил, потому что я его люблю и хочу сделать ему что-нибудь особенное, что ему нужнее всего…
Климчицкий. Отдохните, Любовь Кирилловна. Мы вместе с вами подумаем об этом. Только вы немного ошибаетесь — вы же видите, я не учитель, я солдат…
Любовь (рассеянно). Вы солдат? А солдат — он что?.. Женщины рождают людей, а наш солдат их спасает от врага, от смерти.
Климчицкий. Совершенно точно. Наш солдат нужен народу наравне с пахарем, наравне с матерью…
Любовь. Я люблю вас. Я бы умерла у немцев, если бы вас не было.
Климчицкий. Это относится вон к Аникееву, Любовь Кирилловна.
Любовь. Я сама знаю, к кому что относится.
Климчицкий. Простите…
Ростопчук. Александр Иванович, в Москве сейчас первые петухи пропели. Генералам тоже надо спать иногда, и нашим гостям покой нужен.
Любовь. Не нужен покой. И я не к вам явилась.
Ростопчук. Ого! Ко мне бы вы совсем не явились…