Том 6. Проза 1916-1919, пьесы, статьи
Шрифт:
В комнате темнеет.
Пожилая женщина (тихо и суетливо).Да нельзя же ногами вперед, примета такая… Мужики! да нельзя же ногами…
Хожалый. И без тебя знают.
Прохожий (молодой мастеровой).Как же ее по лестнице головою вниз? Дура.
Пожилая женщина. Сам дурак! (Плачет.)Ох, батюшки
Прелестнов (тихо и свирепо).Молчать!..
Монастырский. Сюда клади… на постель… ногами-то, ногами-то заходи!
Пожилая женщина (плачет).Батюшки, голубчики…
Прелестнов. Молчать! Не выть! Сюда, сюда, клади… так, так.
Таня стонет. Тихо переговариваясь, ее укладывают на постель.
Кто-то приносит из кухни воды, хлопочут.
Вторая женщина (Прелестнову, тихо).Барин, шляпка-то ихняя. Шляпку ихнюю возьмите… Барин, шляпку ихнюю…
Прелестнов свирепо отталкивает ее; женщина осторожно кладет смятую, исковерканную шляпу на подоконник.
Вторая женщина. Барышнина. — Мальчик, а ты чей?
Сеня (дрожа).Здешний.
Вторая женщина. Ай-ай, зачем же тут сидишь? Иди, иди, тут тебе нехорошо. Смотри, сидит… ишь ты, еще в очках!..
Пожилая женщина (хлопоча).Иди, иди, мальчик, нехорошо. Куда тут вас?.. (На любопытных.)А вы чего не видали? У — бесстыдники!
Обе женщины уводят Сеню в кухню. В дверь протиснулись еще любопытные, заглядывают через плечи, перешептываются.
Голоса. Не толкайся!
— А кто ж это стоит?
— Кто?
— Жилец.
— Кого это?
— А ты не видишь кого?
— Таньку задавили.
— Пьяную, что ли?
— Должно, пьяную: тверезый под лошадь не попадет.
— Не толкайся.
— Ну и господа живут… Тоже чиновники.
— Сам-то ты под лошадь не попади… ишь, нализался?
Капитан (свирепым шепотом выгонят их).Вон, вон! Вон! Что набрались, — не видали? Вон!
Уходят.
Голос. Ишь, разошелся красноносый! Тоже, вон!
Прелестнов. Я тебе покажу красноносого, живо в квартал отправлю!.. Вон!
Захлопывает дверь. Постепенно расходятся и принесшие Таню. Таня пришла в себя, стонет и что-то говорит. Монастырский наклоняется к ней. Во все это время Таежников молча, расширенными глазами, приложив руку к груди, смотрит то на принесших, то на Таню. Так же, повторяя движения других, становится на носки и старается заглянуть туда. Обе женщины выходят из кухни, с ними и Сеня.
Пожилая женщина (капитану).Боится там один, не хочет.
Прелестнов. А?.. Ну, ладно, ладно. Ты вот что, матушка: огня бы надо, темно… Где у них тут?..
Пожилая женщина. Я сейчас. Я найду… (Зажигает лампу, от которой сразу темнеют углы и на стенах появляются странные и уродливые тени.)
Вторая женщина сажает Сеню в углу на стул, где он и сидят тихо и неслышно, горбатый, старообразный, поблескивая забытыми очками. Грозит ему пальцем.
Вторая женщина (шепотом).Тут сиди, слышишь? Сестричка больна!
Монастырский. Свет, свет в глаза. Лампу уберите.
Прелестнов. На пол поставь.
Женщина ставит лампу на пол в угол, так что кровать и Таня остаются в густой тени. Монастырский на носках подходит к этим.
Монастырский. Про мать спрашивает. Сеня, где мама, куда они пошли?
Сеня (взглянув на капитана, дрожа).Не знаю.
Монастырский. Ну что, Миша?
Таежников, Ничего.
Пожилая женщина( шепчет).Я знаю, куда они пошли. Они в пятую роту пошли, у них там знакомые живут, ой, матушки, далеко! Да я схожу… как же, в пятой роте, я знаю…
Хожалый. Ты извозчика возьми, пешком далеко. Так я пока что на пост пойду. Тогда заявку сделаете, если что.
Монастырский (что-то шептавший Тане, оглядываясь).Доктора же, слышишь!
Хожалый. Какой тут доктор… в праздник-то. Поищу, может, и найду. Тогда заявку сделаете, если что, мальчишку пошлите.
Обе женщины и хожалый выходят. В комнате остаются: Таня, Монастырский, Таежников, капитан и Сеня. Таня затихла. Монастырский подходит к Таежникову, берет его за локоть.
Монастырский. Миша!.. (Тихо.)Посиди около нее, капитан, я сейчас. Миша, Михаил, не надо смотреть, на тебе лица нет. Доктора надо, говорят… какой тут доктор, когда… эх!