Том 7. Дядя Динамит и другие
Шрифт:
— Ладно, носите личину, но вы же знаете, что у него нет ни единой черты, отличающей человека от зверя. Полный гад.
— Сэр?
— Смотрите, что он делает с несчастным Траутом!
— Я не совсем понимаю вас, мистер Галахад.
— Потому что не слышали его рассказа. Невинный американец по имени Уилбур Траут часто женится. Это бывает. Возьмем царя Соломона. Так вот, этот Траут увидел в витрине портрет своей последней жены и решил его купить. Он сказал об этом Данстаблу, а тот побежал в галерею. Хочет перепродать картину! Траут отдаст за нее полцарства. Как вам это нравится, Бидж?
Бидж покачал головой.
— Качайте, качайте, — сказал Галли. — Я не удивлюсь, если вы чертыхнетесь. Вот вам ваш герцог, а мне с ним рядом жить! Просто не понимаю, как Кларенс его вынесет, тем более что Конни заставит одеваться к обеду.
— По всей вероятности, мистер Галахад.
— Что ж, будем надеяться, он не рухнет. Спасибо, я пойду. После поезда я — вроде пепельницы. Хочу принять ванну. До вечера.
Глава четвертая
Линда Гилпин приехала через два дня, поздно, в своей машине, и тут же легла; а наутро Галли увел ее в тисовую аллею, многократно воспетую справочниками «Британские сады» и «Старая Англия». С первого взгляда Линда ему понравилась. Как справедливо заметил Джон, она была каштановой, голубоглазой и до того непохожей на дядю, что приятно смотреть. Словом, любой крестный обрадуется, если его крестник поедет с такой женой на Ямайку.
Герцог и леди Констанс были в картинной галерее. Еще с вечера туда поместили прославленную ню, и теперь леди Констанс ее рассматривала. Она не очень разбиралась в картинах, но не любила голых и заметила герцогу, что дама, едва прикрытая прозрачным лоскутком, не слишком уместна среди ее предков; но герцог возразил, что эти предки — жуткие морды и поместить среди них такую тетю — доброе дело. Неожиданно проявив силу воображения, он сравнил галерею замка с кунсткамерой.
Замечания эти огорчили леди Констанс, хотя человек непредубежденный признал бы, что графы (особенно — третий, пятый и седьмой) поступили опрометчиво, заказав свои изображения; но она подавила желание срезать его острым ответом. Острые ответы выводили герцога из себя, а ей было нужно, чтобы он не сердился.
Дело в том, что она собиралась его посватать. Он давно овдовел, а счастливый брак с Джеймсом Скунмейкером склонил ее к мысли, что женатым быть лучше. Мало того — она верила, что жена влияет на мужа, и очень хотела, чтобы герцог поскорее изменился.
Она и раньше говорила с ним на эти темы, но философически, вообще. Теперь, когда в ее жизнь вошла Ванесса Полт, она ощутила, что пора действовать конкретней, как сказал бы кто-нибудь иной — взять быка за рога. Начала она осторожно:
— Как очаровательны американки! Красота, блеск, элегантность…
Герцог увидел, что она ошибается, но не удивился — чего и ждать от женщины!
— Какие американки? Этот тип — француз. Где он тебе возьмет американку? Брижит, Бабет или там Мими. А уж элегантность — ты меня прости! Она же голая.
Леди Констанс подождала, прежде чем ответить. Жестокая мысль посетила ее — Аларих, говоря строго, не лучше Кларенса.
— Я имела в виду не эту натурщицу… — начала она.
— А что, на кого-нибудь похожа? — перебил ее герцог. — Этот Траут тоже считает, что она похожа на его жену, а Эмсворт — на свинью.
— Я имела…
— Поза, он говорит, и что-то такое в глазах. Его свинья так лежит, если нажрется.
— Я хотела…
— А я бы сказал, вылитая жена викария. Лицо, конечно, ту я голой не видел. Викарий никогда не разрешит.
— Если бы ты меня послушал…
— Кстати, я этого Траута пригласил. Пусть смотрит. Приедет к вечеру.
Беседуй леди Констанс с лордом Эмсвортом, случилось бы что-нибудь вроде землетрясения в Сан-Франциско. Но герцога она хотела умаслить.
— Лучше бы ты не приглашал людей ко мне.
— А как они сюда попадут? — спросил он, пораженный женской тупостью.
Леди Констанс могла бы ответить, но только вздохнула.
— Кто этот Траут?
— Ты что, не слушала? Янки. Развелся с женой. Ничего, не вредный. Псих, конечно.
— Почему ты так считаешь?
— Все время женится. Помнишь песенку про эти розы? «Если ошибся, не огорчайся, ах, не рыдай, ту-ру-рум, улыбайся, новую розу сорви!» Траут, как вылитый.
— Очень мило…
— Да, парень неплохой. Пьет без просыпу. Плакал прямо в коктейль. Это третья жена или четвертая. Женится и женится.
Момент был исключительно удобный. Отогнав мысль о том, что ей предстоит принимать душевнобольного алкоголика, леди Констанс спросила:
— А ты не хотел бы жениться, Аларих? Герцог трубно фыркнул.
— Опять двадцать пять! Кого же ты мне подсовываешь?
— Ванессу Полт.
— Где ты ее подцепила?
— На корабле. Мне нездоровилось, она мне очень помогла. Сидела со мной, ухаживала…
— Деньги в долг просила?
— Конечно, нет! Она гораздо богаче меня.
— Откуда ты знаешь?
— Ее отец — Дж. Б. Полт. Ты, несомненно, о нем слышал.
— Что-то знакомое…
— Еще бы! Финансовый король. Банки, шахты, дороги, ну — все.
— Да?
— Да. Джеймс далеко не беден, но по сравнению с ним… У него высокое давление.
— У Джеймса?
— У Полта. Если он скончается от удара, Ванесса будет самой богатой женщиной в Америке.
— Да? — задумчиво спросил герцог.
— Да?
Леди Констанс редко соглашалась со своим братом Галахадом, но здесь они были едины. Она, как и он, считала, что Аларих склонен к любостяжанию. Заметила она это давно, когда будущий герцог сказал ей, что помолвка их недействительна, ибо ему не удалось столковаться с ее отцом насчет приданого; и с той поры неустанно благодарила покойного родителя. Конечно, она любила Алариха как сестра, но разум подсказывал ей, что брак с ним — для более мягких натур, скажем — для Ванессы.