Том 7. Изборник. Рукописные книги

Сологуб Федор Кузьмич

II

Здесь и там вскипают речи, Смех вскипает здесь и там. Матовы нагие плечи Упоённых жизнью дам. Сколько света, блеска, аромата! Но кому же этот фимиам? Это – храм похмелья и разврата, Храм бесстыдных и продажных дам. Вот летит за парой пара, В жестах отметая стыд, И румынская гитара Утомительно бренчит. Скалят зубы пакостные франты, Тешит их поганая мечта, – Но придут иные музыканты, И пойдёт уж музыка не та, И возникнет в дни отмщенья, В окровавленные дни, Злая радость разрушенья, Облечённая в огни. Все

свои тогда свершит угрозы Тот, который ныне мал и слаб, И кровавые рассыплет розы Здесь, на эти камни, буйный раб.

«Тяжёлый и разящий молот…»

Тяжёлый и разящий молот На ветхий опустился дом. Надменный свод его расколот, И разрушенье, словно гром. Все норы самовластных тайн Раскрыл ликующий поток, И если есть меж нами Каин, Бессилен он и одинок. И если есть средь нас Иуда, Бродящий в шорохе осин, То и над ним всевластно чудо, И он мучительно один. Восторгом светлым расторгая Змеиный ненавистный плен, Соединенья весть благая Создаст ограды новых стен. В соединении – строенье, Великий подвиг бытия. К работе бодрой станьте, звенья Союзов дружеских куя. Назад зовущим дети Лота Напомнят горькой соли столп. Нас ждёт великая работа И праздник озарённых толп. И наше новое витийство, Свободы гордость и оплот, Не на коварное убийство, На подвиг творческий зовёт. Свободе ль трепетать измены? Дракону злому время пасть. Растают брызги мутной пены, И только правде будет власть!

«Милая мать, ты – Мадонна…»

Милая мать, ты – Мадонна, А твой сын – младенец Христос. Учи его умирать без стона, Учи его страдать без слёз. Больше ничего от тебя не надо, Его судьбы ты никогда не поймёшь. Завидишь сени Гефсиманского сада, – Сама вонзи себе в сердце нож.

Земле

В блаженном пламени восстанья Моей тоски не утоля, Спешу сказать мои желанья Тебе, моя земля. Производительница хлеба, Разбей оковы древних меж, И нас, детей святого неба, Простором вольности утешь. Дыханьем бури беспощадной, Пожаром ярым уничтожь Заклятья собственности жадной, Заветов хитрых злую ложь. Идущего за тяжким плугом Спаси от долга и от клятв, И озари его досугом За торжествами братских жатв. И засияют светлой волей Труда и сил твои поля Во всей безгранности раздолий Твоих, моя земля.

Баллада о высоком доме

Дух строителя немеет, Обессиленный в подвале. Выше ветер чище веет, Выше лучше видны дали, Выше, ближе к небесам. Воплощенье верной чести, Возводи строенье выше На высоком, гордом месте, От фундамента до крыши Всё открытое ветрам. Пыль подвалов любят мыши, Вышина нужна орлам. Лист, ногою смятый, тлеет На песке, томясь в печали. Крот на свет взглянуть не смеет, Звёзды не ему мерцали. Ты всходи по ступеням, Слушай радостные вести. Притаившись в каждой нише, И к ликующей невесте Приникай всё ближе, тише, Равнодушный к голосам Петуха, коня и мыши. Высота нужна орлам. Сердце к солнцу тяготеет, Шумы жизни

замолчали Там, где небо пламенеет, Туч расторгнувши вуали. Посмотри в долину, – там Флюгер маленький из жести, К стенкам клеятся афиши, Злость припуталася к лести, Люди серые, как мыши, Что-то тащат по дворам. Восходи же выше, выше, Высота нужна орлам.

Послание:

Поднимай, строитель, крыши Выше, выше к облакам. Пусть снуют во мраке мыши, Высота нужна орлам.

Heures melancoliques

«Le jour n'est charmant qu'`a sa fin…»

Le jour n'est charmant qu'`a sa fin, Il est calme, le dernier ^age. Croyez bien les paroles sages: Le jour n'est charmant qu'`a sa fin. Les tumultes vont au matin, M`echants Sataniques mirages. Le jour n'est charmant qu'`a sa fin, Il est calme, le dernier ^age.

«Quelle joie, presque enfantine…»

Quelle joie, presque enfantine, Marcher nu-pieds par le chemin, Bien qu'un sac leger `a la main! Quelle joie, presque enfantine?! Bien loin de la fierte maligne Chanter les hymnes au matin. Quelle joie, presque enfantine, Marcher nu-pieds par le chemin!

«Tout defeuille, comme `a Paris en hiver…»

Tout defeuille, comme `a Paris en hiver, Le boulevard s'etend, devant les fen^etres. Dans un petit cafe j'ecris ces mes vers Qui sonnent toujours en penetrant mon ^etre. Le voudrais bien ^etre loin, tres loin d'ici, Dans cette ville de sainte Genevi`eve, O`u j'oublierai touts mes mechants soucis, O`u je decouvrirai l'azur de mes r^eves, O`u je trouverai la force de t'aimer, Ma Bussie, ma malheureuse patrie! Si je ne reviens `a toi jamais, jamais, Tu sera toujours ma douce r^everie.

Suicide Ardent

Dans cette ville o`u la mort fangeuse r`egne, Croyez vous, bleu^atres feux, que je vous craigne? Je couvrirai mon po^ele avec vous, feux, Quels que vous ayez `ete rouges ou bleux. M'arrive-t-il l'aventure malheureuse? Je murmurerai `a soi une berceuse. Le ne veux pas qu'il fasse chez moi tres froid. Quant au reste, ce tout est egal pour moi.

«En court v^etement…»

En court v^etement Nu-pieds et nu-jambes Faisant mes iambes Le marche ga^iment. La douce poussi`ere, Si fine et leg`ere, Prend mes exacts pas Que sur cette route Tres longtemps, sans doute, On ne verra pas. Silence, silence! M^eme le vent dort. Seul un soleil d'or Au ciel se balance.

Утешения

«Бессмертною любовью любит…»

Бессмертною любовью любит И не разлюбит только тот, Кто страстью радости не губит, Кто к звёздам сердце вознесёт, Кто до могилы пламенеет, – Здесь на земле любить умеет Один безумец Дон-Кихот. Он видит грубую Альдонсу, Но что ему звериный пот, Который к благостному солнцу Труды земные вознесёт! Пылая пламенем безмерным, Один он любит сердцем верным, Безумец бедный, Дон-Кихот. Преображает в Дульцинею Он деву будничных работ И, преклоняясь перед нею, Ей гимны сладкие поёт. Что юный жар любви мгновенной Перед твоею неизменной Любовью, старый Дон-Кихот!