Том 7. Произведения 1856-1869 гг.
Шрифт:
— Братцы, кидай пупомъ, живо, ведро поставлю.
То-то закипло. А тучка ближе, ближе, втеръ поднялся. Залзъ наверхъ дворникъ, на него кидать пошли; борода раз- ввается, не успетъ огребать, завалили совсмъ; вылзетъ, опять завалятъ.
— Давай еще! Принимай! Вали съ бабой! Круче вывершивай, отопчи, одергивай сверху. Еще осталось много ли?
— Дв копны за кустами.
Бабамъ хать пришлось — не знаютъ, говорятъ. Андрюха мой, вижу, ослаблъ вовсе, бьется, да ужъ какъ листъ дрожитъ.
— Ступай, ты знаешь.
A втеръ сильнй, сильнй,
— Давай бабу еще на верхъ, — кричитъ.
— Намъ давай.
Послали солдатку. Одернули съ колесъ сно.[26] Маланька встала, ухватилась за возжи, только ноги да груди подрагиваютъ. Андрей, какъ кулекъ какой, черезъ кочки треплется. За кусты похали. Подъхали, слзъ навивать Андрюха, баба на возу принимать осталась, только посмевается, глядя на него, ничего не говоритъ, охабками укладываетъ по грядкамъ, на него поглядываетъ. Хотлъ онъ навилину подать, подкосились ноги, упалъ на сно, моченьки не стало,[27] пересталъ навивать.
— Что жъ ты?
— А вотъ убью себя. Душегубка ты, вотъ что, злодйка, да, убью тебя и себ конецъ сдлаю.
Соскочила к нему.
— Что ты, Андрей! Аль[28] одурлъ, али испортили?
Схватилъ ее за рученки:
— Не мучай ты меня, Маланьюшка, мочи моей не стало, али прогони ты меня съ глазъ своихъ ясныхъ, не вели ты мн жить на бломъ свту, али пожалй ты меня сколько нибудь. Знаю я, что не мн чета за тобой ходить, и хозяинъ у тебя мужикъ хорошій. Не властенъ я надъ собою. Умираю — люблю тебя, свтъ ты мой ясный.
А самъ ухватилъ ее зa руки, заливается плачетъ.
— Вишь, силы нтъ навивать, а влипъ, какъ репейникъ, брось, вишь что выдумалъ. Брось, говорятъ, вотъ я хозяину скажу.
— Да вдь ты сама… зачмъ ты вчера меня цловала?
— Вчера хотлось, а нынче работать нужно. Ну, вставай, брось. Нонче ночь наша будетъ.
— Правда, Маланьюшка?
— А то разв лгать буду. Правда, что ночь будетъ. Вишь дождикъ. Ну!
Нечего длать, очнулся кой какъ, навилъ возъ, перекинулъ веревку, похали. Идетъ подл.
— Не обманешь?
— Врно.
А сама все смется.
Скидали возъ, только успли, а ужъ дождикъ крапитъ. Живо подъ телги забился народъ, шабашъ. Дворниково сно убрали, свое осталось. — Длать нечего, пошелъ народъ по домамъ. Вдь догадалась же, шельма. Андрея оставила съ телгой, сама съ солдаткой домой пошла. Только вышли, Никифоръ, что съ солдаткой жилъ, за ними. Отстала солдатка, М[аланья] одна домой пошла. Дождичекъ прошелъ, солнышко проглянуло, идти лсомъ. Маланька разулась, подобрала паневу на голову, идетъ, ноги блые, стройные, лицо румяное, ну какъ ни приберется, все красавица — красавица и есть. —
Тутъ ее, видно, Богъ и наказалъ за вс шутки и за Андрюху. Дворникъ сно гуртовщику запродалъ и гуртовщика то въ этотъ самый день звалъ на покосъ сно посмотрть. — Идетъ Маланька черезъ поляну и о чемъ думаетъ, Богъ ее знаетъ: и солдатка тутъ съ Н[икифоромъ] въ голов
— Здравствуй, тетушка, куда Богъ несетъ?
А самъ поперекъ дороги сталъ.
— Домой идемъ, что дорогу загородилъ, я и обойду.
Повернулъ лошадь, за ней похалъ. Посмотритъ на него баба — орелъ, думаетъ, это не Андрюх чета.
— Какъ тебя зовутъ, молодайка?
— A теб начто?
— Да нато, чтобы знать, чья такая красавица бабочка.
— Какая ни есть, да не про тебя. Нечего смяться то.
— Какой смяться. Да я для такой бабочки и ничего не пожалею. Какъ звать?
— Маланьей. Чего еще нужно?
(Онъ опять дорогу загородилъ). Слзать сталъ.
— Мотри! — да граблями на него.
— А по отчеству какъ?
— Радивоновна.
Слзъ, пошелъ съ ней рядомъ.
— Ахъ, Маланья Радивоновна, хоть бы поотдохнула минутку, ужъ такъ то ты мн полюбилась.
А Маланька какъ чуетъ чего недобраго, и лестно ей, и любо, и жутко, все скоре шагу прибавляетъ.
— Ты своей дорогой ступай, а я своей. Вотъ мужики сзади дутъ. Теб дорога туда, a мн сюда.
— Маланья Радивоновна, мн, — говоритъ, — за тобой не въ тягость идти.
Взялъ изъ кармана платокъ красный, досталъ, ей подаетъ.
— Не нужно мн отъ теб ничего, брось.
— Матушка, красавица, Малашенька! —говоритъ. — Что велишь, то и сдлаю, полюби только меня. Какъ увидалъ тебя, не знаю что надо мной сдлалось. Красавица ласковая, полюби ты меня!
И Богъ знаетъ, что съ нею сдлалось, такая бой-баба съ другими. Только потупилась, молчитъ и сказать ничего не уметъ. Схватилъ онъ ее за руки.
— Негаданная, незнатая ты моя красавица, Маланья Радивоновна, полюбилъ я тебя, что силы моей нту. 10 мсяцевъ дома не бывалъ, — самъ блдный какъ полотенцо сталъ, глазами блеститъ, — мочи моей нтъ. — Сложилъ руки такъ то: — Богомъ прошу тебя, — голосъ дрожитъ, — постой на часъ, сверни ты съ дороги, Маланья Радивоновна, утшь ты мои тлеса. —
Растерялась, только и сказала:
— Ты чужой, я тебя не знаю.
— Я чужой, и стыдъ съ собой увезу.
Да какъ схватитъ ее на руки, — мужикъ здоровый, — понесъ ее сердешную.