Том 9. Лорд Бискертон и другие
Шрифт:
— Не будь дураком, Джордж, — безжалостно отрезала леди Вера, развеивая остатки его надежд. — Если бы это был Тодди Моллинг, или Берти Уинч, или еще кто-то из ее компании, с кем она ездит танцевать, я бы глазом не моргнула. Но этого типа я ни разу не видела. И он явно был не случайным партнером.
— Неужто тот самый, которого Джейн Венейблс видела с ней в машине!
— Должно быть, он.
— Откуда у тебя такая уверенность? — слабо запротестовал лорд Ходдесдон.
— Проверить нетрудно, — ответила леди Мейс— Вот как раз Энн идет. Спрошу у нее.
Послышался скрежет ключа
— Мне кажется, она счастлива, — заметил лорд Ходдесдон.
— В ресторане она тоже выглядела очень счастливой, — угрюмо отозвалась леди Вера. — Они смотрели друг другу в глаза.
— Не может быть!
— И за руки держались.
— Ну что ты!
— Я своими глазами видела. Дверь открылась.
— Ах, Энн, дорогая, — сказала леди Вера. — Вот и ты. Радость Энн сняло как рукой. Она чувствовала, что ее ждет неприятная сцена, а кому это понравится? Увертки претили природе Энн Мун. Она не имела ни малейшего намерения скрыть то, что произошло. Ее беспокоило лишь, как наилучшим образом рассказать об этом. Она знала, что одни предпочитают, чтобы плохие вести донесли до них по возможности помягче, другие же готовы воспринять их как холодный душ.
Она еще обдумывала оба метода, сравнивая их плюсы и минусы, а леди Вера уже задала вопрос, который разом разрешил дилемму.
— Кто этот твой друг?
— Молодой человек, с которым вы обедали, — уточнил лорд Ходдесдон. — Тот, с которым вы были на галерее в ресторане «Марио», — добавил он, чтобы исключить всякую неопределенность.
— Да, — не останавливалась и леди Вера, в голосе которой зазвучал металл. — Которого ты держала за руку и которому смотрела в глаза.
В такой ситуации сникла бы любая девушка. Особо чувствительная могла бы разрыдаться, закрыв лицо руками. Но Энн, пропустив старт, видела теперь сцену в гостиной в смешном свете. Непроизвольный смех прокатился по комнате.
Мнение лорда Ходдесдона о смехе было сродни его мнению о фазанах с растопыренными крыльями. В подходящий момент никто не радовался хорошему настроению окружающих больше, чем он. Но смех в такую минуту и из уст девицы, которая дурачила его единственного сына, звучал для него оскорбительно.
— Нечего хихикать! — вскричал он. Энн помрачнела.
— Извините, — сказала она. — Я просто представила, как вы все время на меня смотрели.
— Что касается меня, — веско сказала леди Вера, — то ничего смешного я в данном случае не нахожу.
— Извините, — повторила Энн. — Мне не следовало… Очень нехорошо с моей стороны… Но когда нервничаешь…
— Нервничаешь! — фыркнул лорд Ходдесдон. — Это вы-то нервничаете? Да я в жизни не встречал особы более невозмутимой и… как это сказать… забыл слово, начинается на бес…
— Джордж, успокойся, — вмешалась леди Вера.
Лорд Ходдесдон опять вжался в кресло. Он, казалось, сожалел только об одном — что не захватил с собой словарь синонимов.
— Извините, — в третий раз сказала Энн. — Если бы я знала об этом раньше, то раньше бы и сказала. Дело в том, что я не смогу выйти замуж за Годфри.
Лорд Ходдесдон еле слышно вздохнул, как вулкан, который ошибочно считали потухшим. Сестра, заметив симптом,
— Джордж!
— Мне что, слова нельзя вставить? — величественно осведомился лорд Ходдесдон.
— Нет.
— Вот как? Я глава семьи. Бискертон — мой единственный сын. Эта особа преспокойно входит и заявляет, что собирается кинуть его, как э… — кинуть, в общем. А мне при этом и словечка нельзя промолвить. Понятно. Очень хорошо. Все ясно. По-видимому, — теряя пафос, продолжил он, — пока вы тут обсуждаете это дельце между собой, мне можно развлечься игрой в молчанку. Меня ведь это дело не касается. Ха! — закончил лорд, почувствовав к финалу речи заметное облегчение.
Леди Вера обернулась к Энн.
— Может быть, ты объяснишь?
— В сущности, все очень просто.
— Смотря для кого, — оживился лорд Ходдесдон, адресуясь к фарфоровой кошке на кофейном столике. — Для меня, например, отнюдь. Нам крайне нежелательно допытываться, но все же позвольте вам заметить…
— Джордж!
— Ну ладно, — сдался лорд Ходдесдон.
— Я имею в виду, что если вы видели нас в ресторане, то должны понять, что…
— Насколько я могу понять, для тебя единственный пункт, достойный обсуждения, тот факт, что ты собираешься отказать моему племяннику в пользу молодого человека, с которым обедала сегодня вечером. Однако, поскольку твои родители вверили тебя моему попечению, я чувствую за собой определенную ответственность, которая обязывает меня спросить…
— Кто, черт возьми, этот молодчик? — спросил лорд Ходдесдон, снова выходя на авансцену.
Леди Вера поджала губы. Этот вопрос, по сути дела, должен был стать кульминационным пунктом ее речи, но она, разумеется, сформулировала бы его в более деликатной форме. И ей не понравилось вмешательство брата. Она устремила на него взгляд, пригвоздивший лорда Ходдесдона к спинке кресла, и вопросительно обернулась к Энн.
— Да, — сказала она. — Кто он?
— Его фамилия Конвей.
— И чем он занимается?
— Он агент секретной службы.
Лорд Ходдесдон, хотя и побежденный, не мог пропустить эти сведения без комментария.
— Секретной службы? Секретной службы? В жизни не слыхал подобной чепухи!
— Джордж!
— Да, но как можно…
— Джордж!
— Ну ладно!
— Следовательно, он трудится на секретной службе? — переспросила леди Вера, стараясь не замечать признаков пробуждающегося вулкана. — Это он сам тебе сказал?
— Да.
— Сегодня?
— Нет. При первой встрече.
— Когда же это было?
— С неделю назад.
— С неделю! Неделю! Неделю!..
— Джордж!
— Да ладно.
— Итак, ты знакома с мужчиной, за которого собираешься замуж, неделю? — спросила леди Вера. — Подумать только! А могу я узнать, при каких обстоятельствах вы познакомились?
— Он прыгнул в мою машину.
— Он — что? Как, зачем?
— Он преследовал Нюхача…
— Боюсь, я недостаточно понимаю современный жаргон. Что значит — преследовал Нюхача?
— Он пытался догнать преступника по кличке Нюхач. Но не получилось. Оказалось, что это не Нюхач. Но он думал, что это Нюхач, он прыгнул в мою машину, и я порулила. А потом мы еще раз встретились.