Тонкий лед
Шрифт:
— Я боюсь так, будто самому рожать придется. Это, наверное, очень больно?
— А разве ты не замечал, как пополнела?
— Думал, после зоны поправилась. Там на баланде не разжиреешь!
— Егорушка, как сына назовем? Говорят, когда ребенок зашевелился. Ему сразу надо имя дать.
— А если дочка родится?
— Давай два имени придумаем! — предложила охотно.
— Сына не надо, дочку рожай. Ее растить проще. С мальчишкой одно горе! — схватился за голову.
— Не заходись! Все в наших руках.
— У меня уже есть обормот!
— Наш хорошим мальчонкой будет! Да и я хочу сына! Дочку вырасти, а она замуж выйдет, только ее и видели. А сын всегда вместе с нами будет. Мужчина! Пусть в тебя пойдет!
— Не надо. Я не такой хороший, как тебе кажется! — испугался Егор желания жены.
К ночи, насмелившись, приложил руку к животу женщины и почувствовал легкий толчок в ладонь.
— Уже боксирует! — обрадовался Егор.
На следующий день он принес Наталье полную сумку фруктов:
— Ешь вдоволь! И если вдруг чего захочется, скажи тут же!
— Не надо столько покупать, я не осилю, а пропадать начнет, станет жалко.
— Вас двое! Ребенка голодом не мори.
«А ведь не испугалась, не сделала аборт! Ждет ребенка с радостью, даже меня, дурака, успокоила, что успею вырастить. Значит, любит по-настоящему, как никто не любил»,— улыбается человек каждому новому утру.
Шло время. Всякий день для Платонова был наполнен новым смыслом. Ведь скоро ему предстояло снова стать отцом. И Егор старался не оплошать ни в чем. Ранним утром, днем или вечером он постоянно думал и помнил о своей новой семье. Эта рыжая женщина стала для него самым дорогим человеком, ведь она со дня на день должна была родить его ребенка. Егор изо всех сил старался помочь жене во всем. Вместе с нею ходил по магазинам, покупал впрок распашонки, чепчики, подгузники, одеяла. Принес в дом коляску и заранее накупил ребенку много разных ярких игрушек.
Узнав, что Платонов скоро станет отцом, Федор Дмитриевич порадовался за человека, посоветовал приобрести микроволновку, сказав, что она снимет многие заботы.
— Кроватку я привезу, слышь, Егор? У меня на даче имеется. Очень хорошая. В ней двое внуков выходились. Здоровые мужики! Не болели. Глядишь, твой тоже крепышом будет!
Егор решил навестить Марию Тарасовну, вовремя вспомнив о ее дне рождения. Купил букет цветов, коробку конфет и теплый красивый халат. В двери позвонил уже вечером. Открыл ему Иван Степанович и пригласил войти в квартиру.
— Егорушка! Я знала, что не забудешь, придешь поздравить меня!—подошла Мария Тарасовна и спросила,— что за письмо отправил Тамарке? Недавно ответ от нее получила. Обиделась она на нас с тобой за отказ принять блудящую. Решила со своим хахалем остаться навовсе и даже записаться с им. Просит согласия на развод у тебя. Срамотища единая! Об чем говорить, если столько годов врозь? Кому та роспись сдалась, ежли на разных концах земли живете? Давно уж чужими друг другу сделались. Нашла, об чем просить,— рассмеялась женщина, тут же добавив с грустью,— когда все поломано, стоит ли про бумажку вспоминать? Ею семью не воротить и не склеить. Оно и Томке эта роспись как рыбе зонтик, вовсе не нужна. Прожила б и так, уж не смешилась бы вдругорядь...
— Мам, а у меня скоро ребенок будет! Так что мне развод очень кстати. Семья должна жить на одной фамилии.
— А она как раз заявление прислала. Так ты не мешкай, оформи все путем. Давно пора определиться. Не то мотаетесь как два катяха на лопухе: взлететь не можете и падать не хотите! С ребенком поздравлю, когда родится. Загодя нельзя, примета плохая,— нашла в столе письмо, вытащила из конверта заявление, отдала Платонову.
— Чего ж сама до конца не довела? Приложила б к заявлению мое письмо. Без проблем развели б! Тем более, что дочь уже взрослая,— заметил Егор.
— Оно и у тебя без загвоздок обойдется. Вышлем ей копию решения суда о разводе, и все на том. Письмо Томки дать тебе на прочтение?
— Нет, не нужно! Ни к чему,— спрятал в карман заявление и, к концу месяца оформив развод, очистил паспорт от старой печати.
Показав Наталье паспорт, сказал:
— С прошлым все кончено. Теперь я полностью готов заново стать отцом. Нас будет трое. Как много и как мало! Жаль, что не встретил тебя раньше. Скоро буду отцом и дедом сразу. Смешно и здорово! Раньше удивился б такой решительности, смелости, зато теперь радуюсь, что появится в жизни новый якорек. Говорят, будто поздние дети — самые дорогие и любимые у родителей!
— Неважно какой, поздних детей не бывает. Главное, что долгожданный и от любимого. Я так давно хотела стать матерью,— призналась Наташка и, глянув на свой живот, добавила,— теперь уж недолго ждать осталось. Уж так прыгает, колотится наружу. Тебя увидеть хочет. Честно говоря, я больше чем уверена, что родится сын! Наш Мишанька!
— А если Машутка?
— Нет, мужик в дом придет. Мамка говорит, что здоровым и счастливым будет.
— Откуда знает?
— По своим приметам. Она многому у своей бабки научилась. Ту и теперь помнят в каждом доме. Все через ее руки прошли. Знатной повитухой слыла. Многим врачам и акушерам не дотянуться до нее. Все дети, которых приняла, и нынче живы. Только те, кого войны унесли, домой не вернулись. Оставшиеся жить, их очень много, крепкими росли, на здоровье не жаловались. Потому и я дома, при мамке рожу. Не пойду в больницу,— заявила Наташа.
— Не выдумывай! Это первые роды. Мало ль, что может случиться или понадобиться! Поедешь в роддом. Жена Соколова примет роды. Она очень опытный врач. Я уже говорил с нею. Да и что за дикость в наше время рожать дома? Мы что, вчера из пещеры вывалились? Да чуть схватки начнутся, тут же приедем за тобой на машине. Слышишь? Не подведи, не позорь меня,— просил Наташу, и та согласилась.