Тоннельщики
Шрифт:
Игры с радиацией и сёрфинг на ударной волне лихачу с рук не сошли. Лучевая болезнь во всех её жутких проявлениях, отягощённая ранениями и боевой химией, которая сама по себе встряхивает организм подобно блендеру, нагнали рисконавта, не успел тот опустить оружие. Удивительным было то, что тот дотянул до Ирия не отбросив по пути копыта. За авантюры пришлось расплачиваться двумя месяцами в регенерационной капсуле в состоянии спящего овоща и ещё полутора месяцами реабилитационного курса биогенной коррекции. Неприятным сюрпризом после выхода с капсулы стало быстро прогрессирующая слепота. Что-то в глазах основательно сломалось и не думало поддаваться лечению. Собрав консилиум, врачи решили бороться с недугом самым кардинальным методом, то есть сменить глаза пациенту. Не далее, как три дня назад Богдану дали добро на полную нагрузку новоприобритённых органов зрения.
— Так всё же, что здесь?
— Упрощённое до безобразия занимательное чтиво, — влив в голос липкой патоки елея, добавила она, после чего жёстко припечатала. — Дочитаешь, отформатируй фрейм. Даже за такой бульварный роман убивают без приговора суда.
— Постой, не гони лошадей, — нахмурлся Богдан, постепенно светлея лицом. — Марья?
— Марья.
— Ей же должны были почистить память, Маланов вряд ли бы допустил утечку информации на сторону.
— А ей и почистили, — Регина поправила солнцезащитные очки и потянулась за бутылкой охлаждённого апельсинового тока, — но наша девочка оказалась не лыком шита. Структуру кодирования и распыления сведений в информационных массивах и кластеров оназнает лучше иных специалистов. Кто из нас ИИ с многолетним опытом и стажем? Щенки они криволапые супротив неё. У Машки убрали локальный кластер, начисто стерев три дня, как думали Маланов и спецура* Ильина. Убрали, почистили, форматнули архив, а на маркеры-ремемберы никто внимания не обратил.
— Виртуальные матричные массивы?
— Не суть важно, — отмахнулась Регина. — Марья надула всех, зашифровав маркеры и присвоив им своё кодирование. Что за кодирование не сознаётся, сверчит оптовизорами, трясётся, но молчит. Ладно, имеет право. Заслужила, — философски высказалась Регина, — черт с ней, главное то, что она смогла сшить стёртый кусок, восстановив главные фрагменты возвращения рейдовой группы.
— Я бы тоже постарался натянуть контриков и безопасников, — хмыкнул Богдан, — чисто из спортивного интереса.
— Марья так и сказала, что чисто из спортивного интереса. Не от тебя ли набралась, дорогой?
— Ничего не знаю! — ушёл в несознанку Богдан, включая воспроизведение.
Быть застигнутым врасплох за чтением секретных документов Северовы не опасались. Во-первых, фреймчит был защищён генокодом и цифровым паролем с «плавающим» интервалом по времени между вводом очередной цифры, любая ошибка и взломщик или хозяин получал в конце кусок оплавившегося девайса. Во-вторых, уголок больничного парка у озера не контролировался следящей аппаратурой. Последний нюанс Регина выяснила в прошлые посещения. Чего не смогли углядеть пронесённые женщиной приборы, проверила Марья, протестировав встроенный волновой сканер. Позже оказалось, что на жёстком контроле силовиков находится периметр охраняемой зоны и здания ЦВГИ — центрального военного госпиталя Ирия, а внутри они довольствуются видеонаблюдением. Всему виной были чувствительные медицинская аппартура и приборы. Иные нейромодуляторы и сенсоры начинали сбоить от постороннего электромагнитного и нейровлияния, поэтому госпиталь имел два внешних кольца безопасности и парк, в котором отдыхали и проходили реабилитацию больные и раненые. Грех было не воспользоваться изюминкой, «съеденной» под самым носом всесильных спецслужб.
Прочитав и просмотрев предоставленные материалы, Богдан провел пальцем по экрану, изобразив знак молнии. Изображение мигнуло, выведя на плоскость список фильмов и книг, содержащихся в библиотеке фрейма. От секретных файлов не осталось ни бита информации.
— «Са воей» — «сон разума», да они романтики, мать их, — зло сплюнул Северов. — А ведь у этих самок собаки могло выгореть.
— Обломились. Благодаря тебе, дорогой, не выгорело.
— Лучше бы не читал, как гуано полной пастью хапнул…
Всё началось сто тридцать лет назад по земному календарю. Третий год шли вялотекущие пограничные стычки между Протекторатом каас и окраинными Доминионами Роух в секторе Раан. Если разобраться, сектор, получивший поэтическое название в честь древней богини рассвета Роух, не был нужен ни первым, не вторым, но дело принципа. Каас попытались по въевшейся привычно переложить основное бремя ведения военных действий на землян, но те отбоярились осложнениями на границах с теми же роух, а сами «широконосые»* за последние столетия отвыкли проливать кровь почём зря, поэтому дела в секторе у них шли ни шатко, ни валко. Роух тоже не особо горели желанием проливать кровь, тем более над ними висел дамоклов меч Третьего флота. Границ Провала обезьяны не пересели, но в любой момент эти воинственные мартышки могли объявить мобилизацию и заняться обрезанием кошачьих хвостов, поэтому значительные силы Доминионов барражировали вдоль внешних границ ничейного фронтира, служившего буферной зоной между провалом и Доминионами. Худо ли, бедно ли, но порою стороны устраивали засады и нападения на военные корабли друг друга или захватывали караваны и транспорты снабжения. В тот злаполучный день, когда началась история открытия планеты Свон, крейсер «Бзаас», чъё название наиболее близко к Немезиде, угодил в ловушку при патрулировании астероидного поля у каталожной звезды с девитязначным номером. Роух заминировали несколько астероидов, устроив направленные взрывы с облаками осколков, устремившихся к «Бзаас». Каменный ливень, обрушившийся на боевой корабль, нёс в себе около десятка мин, разорвавшихся на границе силовых экранов и перегрузивших энергореактор. Естественно, защита крейсера пала и тогда молодой капитан, понимавший, что без экранов корабль станет лёгкой добычей четырёх фрегатов роух, сбросивших маскировку и появившихся на мониторах боевой рубки, принял решение отступить. Вроде всё правильно, покинуть поле боя с заведомо сильнейшим противником без малейшего шанса хоть как-то потрепать его не считается трусостью, но вмешался Его Величество Случай. В силу неизвестных причин, не оставивших след в истории, вместо включения частотных и внутрисистемных двигателей, сработали прыжковые гиперпространственные. Активация которых в непосредственной близости от астероида пятидесяти километров в поперечнике и массой в миллиарды и миллиарды тонн не могла привести ни к чему хорошему. Засветка «Бзаас» исчезла с мониторов роух. Через семь долгих лет крейсер выпал в трёхмерное пространство у неприметного желтого карлика класса G2V, спрятанного в пространственном кармане, кои в гравитационной аномалии Реэрской области встречались не то чтобы часто, но и редкостью их назвать язык не поворачивался. На счастье остатков экипажа, от которого осталось жалких тридцать членов из полутысячи — остальные погибли во время прыжка, жёлтый карлик крутил вокруг себя несколько планет, одна из которых впоследствии получила имя Свон.
Пять лет оставшиеся в живых зализывали раны, попутно ремонтируя потрёпанный корабль и исследуя планету. Древний дух авантюристов и первопроходцев ещё не покинул каас. Через пять лет крейсер оторвался от поверхности приютившей его планеты. В трюме корабля ждали своего часа десятки герметичных ящиков с собранными образцами, в том числе емкости с так называемым маточным молочком, которое выделяли гигантские муравьиные королевы для вскармливая личинок. Не забываем, что содержание кислорода в атмосфере планеты на несколько процентов выше, чем на Земле, соответственно размер насекомых на Своне больше. Рабочие особи муравьёв достигали пятидесяти сантиметров в длину, а что уже говорить о «солдатах» и «королевах»? Планетой правили насекомые.
Выбравшись из «кармана», гравиалокаторы «Бзаас» уловили сигналы далеких маяков. Дорога домой была найдена, заняла она долгих четыре месяца и далась экипажу выходом из строя половины прыжковых двигателей и практически всем запасом топлива для реакторов, но в порт приписки «Бзаас» так и не прибыла, испарившись навсегда где-то на границе владений каас после встречи с патрульным крейсером Службы Внешних Наблюдений. Разведка Протектората весьма заинтересовалась одним из образцов, а именно маточным молочком, обладавшим психотропным действием на каас и людей и сулившим заманчивые перспективы, но вот беда, поганые муравьи оказались эндемиками, привязанными к реликтовой среде планеты, не желая плодиться в искусственной среде за границами Реэрской области. После осознания проблемы было принято решение основать исследовательский центр на Своне. Сказано — сделано. Верховные шишки Протектората из силового блока и контрразведки где надо поставили свои подписи, выделили финансирование. Так родилась программа «Са воей». На планете появилась постоянно действующая научная база, а в черноту Реэрской области потянулись контейнеровозы-«морозильники» с «подопытным материалом». До половины захваченных «пиратами» пассажиров гражданских судов не пополняло рынок рабов и не возвращалось домой после выкупа. «Материала» учёным требовалось много. База с самого начала оказалась на самоокупаемости и самообеспечении, только раз в десять лет шайка пиратов «захватывала» какой-нибудь рейдер из тех, что поновее или на верфи приходил заказ от неизвестных лиц.
Каас всегда мыслили категориями столетий и тысячелетий, они давным-давно спрогнозировали противостояние со стремительно развивающимся человечеством и оказались не рады выпущенному из бутылки джину. Впитав людскую мудрость о том, что лучше возглавить то, что не можешь победить, протекторы решили, ни много, не мало, возглавить человечество. Поработить, что может быть проще. При сроке жизни в три — три с половиной века, вершители судеб надеялись увидеть собственный триумф, тем более программа начала давать первые зримые результаты. Королевы с помощью «молочка» и биохимических закладок программировали поведение личинок, так и люди, нюхнувшие новомодных наркотиков «хрустальный рай» или «панацея», синтезированных из свонских надоев с королевских ферм, получали биохимический маркер и ментальную закладку. Отрава, не без усилий тщательно подобранной резидентатуры, рекламщиков и маркетологов, получила особое распространение и популярность богемы, «золотой молодёжи» и светской и творческой тусовки, приближённой к властным структурам землян. Данные наркотики, стимулируя работу мозга и повышая общую работоспособность, не давали побочных эффектов в виде зависимости. По словам людей опытных слезть с них плёвое дело, что, в принципе, подтверждалось врачами и светилами медицинской науки. Слез, перестал колоться или нюхать, всё равно ты оставался висеть крючке, и твоя свобода оказывалась мнимой, незримые ниточки уже держал инозвёздный кукловод. Хитрый наркотик формировал в мозгах людей своеобразные информационные триггеры и закладывал поведенческие и эмоционально-ментальные реакции, подобно тем, которые формируются королевами муравьёв у ниже стоящих особей. Триггеры и ментальные маркеры, как можно догадаться, настраивались на каас. Каассамые умные, они лучше понимают остроту момента и знают, что нужно людям.
Тихо, исподволь, в течение трёх поколений полировались мозги человеческой элиты в лице чиновничьего аппарата Конфедерации вкупе с правительственно-депутатским корпусом. Кукловоды прекрасно знали, что посторонних в политику не пускают и саморегулирующаяся клановая система уничтожает или изгоняет чужаков. Одни и те же семьи поколениями восседают на политическом Олимпе, лишь изредка допуская на вершину пробивных чужаков или возмутителей спокойствия. Кааский спрут не смог охватить своими щупальцами всех, всех бы и не получилось, но как говорят бизнесмены, контрольный пакет они собрали. Не оставались в стороне актёры и артисты, творческая интеллегенция и учёные.