Тоннельщики
Шрифт:
Первый дроид неуклюже вывалился из кольцевого хода в шестидесяти метрах от Северова. Крутнувшись на шаровых колёсах, и выставив перед собой манипуляторы с зажженными плазменными резаками, машинка бодро посеменила вперёд, а за её спиной уже показался её механический собрат. Теперь всё решала скорость. Не ожидая от себя подобной прыти, Богдан шустрым червём ввинтился навстречу чужому механизму. Вот и лепестковая диафрагма газосброса. Кое-как извернувшись, Богдан установил мину и отполз обратно. Ба-бах! Ещё четыре метра по отнорку до камеры с внешней диафрагмой, изготовленной из тридцатимиллеметровых бронелепестков и он в дамках. В так называемой финишной камере можно было встать в полный рост и воспользоваться преимуществом в вооружении. Как говорится, кто первым встал того и тапки. Ремонтных дроидов, которые словно злые псы хватали прохожее за пятку, постигла злая участь всех бешеных собак. Красный глазок раскрутившегося роторного лазера шансов не оставляет.
Покончив с преследователями и мысленно утерев выпавший на челе предательский пот, солёные капли которого ели глаза, Северов занялся делом. Расстреляв из пулемёта гидронасос механизма шлюза, он руками завёл пружинный механизм аварийного
Включив ранцевые движки и прижимаясь почти вплотную к корпусу судна, чтобы не угодить под залп установок ПВО или, не дай Пустота не чиркнуть по нижней кромке силового экрана, Богдан подлетел к крышкам шахт спасательных капсул, раполагавшихся по периметру боевой рубки.
— Да, тут придётся потрудиться. Взломать крышку это вам не баран чихнул.
Внезапно громадное восьмигранное веретено вздрогнуло будто живое, в той стороне, откуда прилетел Северов, выпуская наружу яростное пламя, вздыбилась и пошла волнами общивка.
— Твою! — вцепившись мёртвой хваткой за страховые скобы, Богдан всем телом прижался к кораблю, колотящемуся в эпилептическом припадке.
В хвостовой части монитора синхронно открылись диафрагмы, через которые наружу вырвались газовые гейзеры аварийного сброса. Видимо подрыв модуля разрушил и так не шибко целые резервуары и, блокируя отсети от распространения пожара, автоматика поступила самым оптимальным способом. Казалось, что на этом черная полоса несчастий судна закончится, но не тут-то было, плюнув разноцветным фейрверком искр, от корпуса отделилась одна из повреждённых орудийных башен, но не успев отлететь от материнского тела даже пару метров, она вспухла огненным цветком от внутренней детонации. Стальной ливень едва не изрешетил прижавшуюся к броне человеческую мошку, поясной насос скафандра устал качать пену на гермозаплатки. В какой момент Богдану показалось, что диафрагмы газосбрасывателей захлопнулись, но синии пики живого пламени, лизнувшие космос из расрытых створок, живым примером указали на ошибку в расссуждениях. Болезненно выгнувшись в очередном приступе, монитор раскололся на две неравные части. Сотрясаемый внутренними детонациями, двухсотметровый обрубок величественно отвалил от главного корпуса. Во все стороны от погибающего куска железа устремились хвостатые головастики спасательных капсул. Одна, две, три… Хлопнув бронекрышкой и едва не спалив Богдана выхлопом двигателей, из-под главной боевой рубки наружу устремился огненный змей очередной капсулы. У кого-то элементарно не выдержали нервы или капитан корабля от греха подальше эвакуировал обузу в лице золотой молодёжи, или имеет место быть обычный сбой автоматики. Всё едино! В любом случае, старт капсулы оказался на руку земному штурмовику.
— И вскрывать не пришлось, — массивная фигура резвой ящеркой юркнула внутрь. Сзади захлопнулась крышка.
Не успел Богдан порадоваться удаче, в отсек скользнуло несколько боевых дроидов противника.
— Что за непруха?! — ныряя за грузозахватные манипуляторы и гору каких-то ящиков, в сердцах выплюнул Богдан.
Бегство оказалось отвлекающим манёвром. Опытного штурмовика голыми руками так просто не возьмёшь, а Богдан надеялся, что все же не растерял навык и по праву входит в данную категорию военных. Опрокинув за собой несколько ящиков за которыми оказалось удобно прятаться, Северов ловко прикрыл ими пару ферро-импульсных гранат. С небольшим запозданием встроенные сканеры и радары дроидов опознали тип боеприпасов, но предотвратить срабатывание «распылителей» железнобрюхие бойцы не успели, да и не смогли бы этого сделать при всём желании. Для поражения высокотехнологичных устройств и техники в закротом помещении гранаты были чудо, как хороши, но один минус оружия перекрывал очевидные достоинства — в ограниченном объёме под поражающий эффект попадало всё, оружие не разделяло цели на своих и чужих. Мельчайшая ферритовая пыль заволокла большую часть отсека и облепила поверхности. Разряд! Временно обездвиженные роботы застыли, словно в детской игре «море волнуется». Севером намеренно подставился под свою же ловушку. У него также вышибло всю электронику в скафендре и временно сдох БИУС, но в отличие от механических болванчиков, он подвижности не потерял. Черепушка трещала нещадно, сказывалась врождённая чувствительность к электромагнитным колебаниям, зато бошки и тактические блоки дроидов отлетали от точных ударов подобранного с пола, неизвестно как очутившегося на корабле куска арматуры. Через пятнадцать секунд всё было кончено. Наскоро заварив двери, чтобы в импровизированную мастерскую не пробрались посторонние, Северов занялся потрошением раскуроченных механизмов. Извлечённые из их корпусов энергоячейки, благо для извлечения ощёлкивались два зажима, были собраны в связку и размещены на сером метапласте, отделявшем отсек от рубки. Лишь из одного дроида не были удалены внутренности, он даже обзавёлся вторым «сердцем» в виде дополнительной ячейки и оброс ещё несколькими бластерами, сдёрнутыми с погибших товарищей. На всю самодеятельность ушло не более трёх минут. За это время гильотинную дверь пытались взломать несколько раз. Били, стреляли — бесполезно, затем пригнали ремонтных дроидов с мощными плазменными резаками, сумев вырезать в бронелисте дыру размером с крупный грейпфрут, но мгновенно сунутая в отверстие граната остудила пыл противников. Соорудив на скорую руку нашлёпку на месте дыры, Северов задумчиво почесал полиметапластовую бронированную макушку шлема. Общая заторможенность действий и растерянность командования обчекрыженной лоханки каас как бы во всё горло намекали на отсутствие на борту спецназа и команд противодействия штурмовым группам. Что это, просчёт или недооценка противника? И то, и другое дорого встало каас. Конечно, одинокому боевику
— На попугать хватит, — скептически осмотрев творение своих рук, ирийский Самоделкин с начинающей протекать крышей установил созданное чудовище Франкейштейна напротив раскалённых дверей, которые вот-вот уступят натиску нового резака. За ними кто-то очень злой жаждал взыскать долги с процентами с обнаглевшего налётчика. Дверь и отсек могли и подорвать, тянуть резину смерти подобно, да только неизвестно, что в этом случае станет со спасательными капсулами. Боязнь остаться без средств эвакуации и надежда на благополучный исход заставляли каас осторожничать. Зажатые в узкие рамки безвыходной ситуации, расквитаться с Северовым мечтали очень многие. Впрочем, он не удивлялся.
Ткнув кнопку включения дроида, Богдан подлетел к потолку и зацепился за направляющую штангу. Активированный безмозглый робот в пять бластеров снёс почти проплавленную дверь и устроил форменный Армагеддон штурмовой команде. Выскочив в коридор и крутясь подобно юле, железный безумец крошил правых и виноватых. Упокоили железяку через семь секунд. Одно точное попадание по примотанной к корпусу второй энергоячейке и стальной внук Франкенштейна скрылся в облаке плазмы. К тому времени БИУС Северова успел перезагрузиться, а встроенный в скафандр сканер высветил вражеские засветки. Всего пять. Маловато будет, видимо он оказался прав со спецназом — мало его, да и тот далече. Вслед за вакуумно-штурмовой гранатой типа «сверчок», спалившей сетчатку глаз неосторожным зрителям, выкатившийся в коридор штурмовик снайперским огнём подавил спорадическое жидкое сопротивление.
— Пора, — виртуальная рука нажала на кнопку радиовзрывателя.
Последний пробойник, усиленный связкой энергоячеек, выполнил поставленную задачу. Заскочив обратно в отсек с эвакуационными капсулами, Богдан успел секунду полюбоваться ласкающей взор дырой двух метров в диаметре, как оттуда ливневыми струями посыпались лазерные выстрелы.
Уйдя с линии огня, Северов беспомощно пробежался взглядом по отсеку. Всё более или менее полезное он давным давно приспособил к делу, хлопнув ладонью по опустевшему поясу, с которого исчезли гранаты и мины, Богдан обречённо вздохнул и сдернул со спины ракетный ранец. Последняя призрачная нить к отступлению легла на лезвие бритвы с молекулярной заточкой и распалась на две половинки. Дорога назад растаяла подобно туману поутру.
— Ну, родной, не подведи! — размахнувшись со всей силы, Богдан зашвырнул ранец в дыру под перекрестье опаляющих красных лент и бластерных болтов. Обречённый девайс не подвёл, вспухнув огненным облаком.
Врубив на полную мощность силовой кокон скафандра, который неплохо «держал» выстрелы энергетического оружия и расписался в бессилии против кинетики, Богдан влетел в опадающее пламя и едва увернулся от удара ногой. Перебоем дятла по сухой лесине застучал пулемёт, вжикнул наплечный лазер и несколько каас, запакованных в обычные, так называемые вахтовые скафандры, брызнули кровью или превратились в подпаленные трупы. Любитель лягаться ловко, с нечеловеческой скоростью ушёл с линии стрельбы, мгновенно перешёл в низкую стойку и подсёк ноги Богдана. Грохнувшись на пол, Северов с изумлением узнал в противнике хитинового человекомуравья с курьерского корабля каас, уже замахивающегося на него каким-то крюком на длинной ручке. Костюм на хитиновой твари обгорел и расползался рваниной, но визуально внешний скелет искусственного монстра не пострадал и боеспособность мураша не снизилась ни на грамм. И отсутствие воздуха гадюке не помеха! Гадство! Оставив на полу глубокую царапину, крюк на несколько миллиметров разошёлся со шлемом скафандра Богдана. Забористая боевая химия, впрыснутая в кровь кибердоком, не подвела, разогнав до предела реакцию. Оттолкнувшись ногами в позиции лежа, Северов сместился на полметра в сторону, задействовав последний козырь в виде встроенного в правое предплечье бластера. Можно было забиться, чьё кунг-фу круче, но время пустых споров прошло. Пара выстрелов слилось в один, сплюснутая с боков голова человека-муравья лопнула от попадания в упор. Дергая конечностями, он рухнул на спину. Врубив наплечный лазер, роторный ствол которого сейчас располагался параллельно полу, Богдан крутнулся вокруг своей оси, подрезая ноги, тем, кто на них ещё оставался. Уцелел второй муравьиноподобный, запрыгнувший на пилот-ложемент второго пилота. На своё несчастье двуногий муравей решил покончить с человеком, соревнуясь с ним в стрельбе, и преуспел бы, не будь у последнего включен издыхающий, но ещё работающий щит. Первые два выстрела растеклись тепловыми кляксами, третий и четвёртый опалили многострадальный правый бок. Под бронёй обуглилась кожа и тлел поддоспешник, едва ли не кипел гель в жилетке-корсете. Пятый выстрел из общего числа по ножке «гриба» пилот-ложемента сделал человек, мозг которого работал с быстродействием нейрокомпьютера. Хитиновый гад легко соскочил с заваливающейся конструкции, не подозревая, что противнику это только и надо. Терпя нечеловеческую боль, заглушить которую не мог никакой боевой коктейль, Северов выхватил из левой набедренной кобуры кинетический двенадцати миллиметровый пистолет с газовыми гильзами, всадив во врага несколько пуль, после чего немудряще спалил встроенным бластером отброшенную на пульт управления тушу.
— А я на пенсию собирался, — сплёвывая кровь на лицевое забрало, пробормотал Богдан, подползая к стойке корабельного ИИ. — Ничего личного…
«Уконтролив» катающегося по полу безного старшего помощника, и разнеся в пыль блок центрального нейрокомпьютера, чтобы живым не пришло в голову врубить раньше срока систему самоуничтожения, Богдан взял на прицел пилот-ложементы с первым и вторым пилотами. Объятые животным ужасом пилоты, не отрывая глаз, смотрели на страшного человека, с ног до головы заляпанного чужой кровью и требухой.