Тоннельщики
Шрифт:
— Ага, копия приказа о присвоении звания капитана. Печать, подпись. О, теперь майора, печать, подпись, гляди какое денежное содержание у майоров, как я раньше в них пойти не додумался? Подтверждение полномочий, это понятно, а вот какого я должен явиться на главную станцию? В течение двенадцати часов, они там совсем с головой не дружат?
Несмотря на вроде бы вопросительную интонацию и нехарактерный для начальства словесный понос, Марья не спешила влезать в поток приглушенно-возмущённой говорильни со своим мнением. Цифровая душа инка чувствовала, что что-то здесь не так, видимо интуитивными прозрениями она заразилась от Северова, осталось найти способ передачи оного дара или проклятия. Машинная логика пасовала, раз за разом зависая на полностью загруженных ресурсах в логических цепях инфокристаллов, но разум тихо шептал о грозящей опасности. Вскоре и человек, запертый в четырёх стенах палаты, устало приземлился на откидную кушетку и перестал вполголоса возмущаться тупостью выше стоящего начальства и командования флота.
— Девочка моя, — отмер Северов после недолгого раздумья, — ты там, оказией, никаких шифрограмм или сжатых пакетов с посудины наших гостей не перехватывала.
— нет.
Осязаемая тишина поглотила палату. Муж из плоти и крови и электронная дева погрузились в думы тяжкие.
— Поправь меня если я что-то упускаю, — хрипло каркнул Богдан. — Мне присваивают майора. Авансом, так сказать, чтобы закрепить связь и простимулировать личную преданность командующему, но в связке с присвоением звания идёт направление на главную станцию. В течение двенадцати часов, так?
— Так, пока всё верно.
— То-то и оно, за исключением маленькой ремарки, оставшейся в стороне от общего русла.
— Готовность финишного транспортного кольца к гиперпространственному перебросу? — поделилась догадкой Марья.
— Именно! Те же двенадцать часов. Как считаешь, два события где-то объединяются или нет? Впрочем, молчи, ничего не говори, я и так знаю, что у них общий знаменатель и мне отведена роль «икса» или «игрека» в уравнении. Адмирал ничего не делает просто так, примем это за данность, и хороший экспромт требует тщательной подготовки — это аксиома, не требующая доказательств. А со мной экспромт готовился долго и тщательно. Кто я такой, чтобы по первому моему требованию получать чуть ли не личную аудиенцию у самого Иванцова? Ага, крикнул с дальнего угла галактики «Ау», как тебе сразу притащили счастье на блюдечке с голубой каёмочкой. Не бывает так, обычно хоть закричись, всё бестолку. Как-то так, Марья. Как-то так…
— И что вы решили?
— Ничего, мне не хватает данных, придётся разбираться на месте или трясти Ильина. С паршивой овцы хоть шерсти клок. Может, что и выгорит.
— А не выгорит?
— А не выгорит, смотрим пункт первый и решаем проблемы по мере их поступления. Кстати, Марья, подготовь перечень документации, складские гроссбухи на материально-технические ценности, планы, табели и так далее. По плану у нас передача дел, кому только власть вручать? Не посоветуешь?
— Маланову.
— А потянет?
— Заодно и проверите. Сотрудник он креативный, с царём в голове.
— Молод слишком.
— Молодость — это тот недостаток, который быстро проходит. А кое-кто спешит записать себя в старики.
— И то верно, — ожидая прострела в боку, всем телом потянулся Богдан. Не прострельнуло. Прислушавшись к ощущениям, Северов радостно кивнул сам себе. — Твоя правда. И ты мне зубы не заговаривай, сказочница. Сбрасывай писульки на фреймчит и подготовь приказ по участку. Пойду, обрадую Маланова, чую, проклянет он меня. Как есть проклянет.
Хлопнув себя по коленям, Богдан резво ссыпался с кушетки и подхватил рамку фреймчита, на который Марья скинула всю необходимую номенклатуру. Маланов нашёлся в рембоксе, где матерясь на всех и каждого, поносил на чём свет стоит рукожопых техников, запоровших сборку средней секции приёмо-передающей антенны гиперсвязи. Язык у связиста был подвешен хорошо, а богатый словарный запас обсцентной лексики не позволил ни разу повториться.
— Константин, — незаметно возникнув за спиной сменщика на командном посту, Богдан поставил точку в разносе подчинённых. — Ходь до хаты, дело есть.
— А, что? — подпрыгнул на месте Маланов.
— Не «что», а держи, — Богдан сунул связисту рамку с выведенным на заглавный лист приказом. — Читай.
— Это шутка, да? — выдавил из себя Костик через минуту.
— Если и шутка, то почему никто не смеётся? Я что, по-твоему, похож на клоуна? Пошли, шутничок. Оттиск указательного пальчика и личный код в строке об ознакомлении с приказом поставить не забудь. Вот так, хорошо. Есть на кого сборку оставить?
— Есть, Мироненко должен справиться.
— А не справится, ты ему от моего лица соли на хвост насыпь, разрешаю. Ты теперь царь и бог в этом протухшем болоте и главный жаб. Тебе теперь всё можно.
— Поел, могу поспать? Поспал, могу поесть? — ернически вставил Константин.
— Ага, а между сном и едой впахиваешь, как папа Карло, так что последние тебе кажутся тебе высшим благом. Ни пожрать нормально времени не будет, ни поспать. Правда, клёво?! Зато строка в трудовой книжке и реестре должностей такая суровая появится. Гордись оказанным доверием.
— Так я горжусь, наверно, — сник Маланов, пожирая Богдана взглядом побитой собаки.
В немом укоре, как на широком уличном рекламном баннере большими буквами читалось: «За что?»
— Прости, Костя, но так надо. С антенной можете не заморачиваться, участок строительства временно консервируют.
— А-а-а, — не членораздельно выдавил Маланов.
— В приказе всё есть, приложение номер один. Позже прочитаешь.
Передача дел заняла больше пяти часов. Вроде и сдавать нечего, а как копнули, так хоть за голову хватайся. Одних материалов требовалось списать на десять страниц мелкого текста. Пушки, металлоконструкции, «Мулы», разбитые во время атаки секции станции и прочая, и прочая. Крутиться пришлось подобно белкам в колесе, Марья только и успевала скидывать на фреймчит очередные порции документов, которые мужчины подписывали и заверяли личными цифровыми кодами. Это ещё, слава Богу и Пустоте, у них на участке был свой принтер и большую часть металлоконструкций они печатали на нём. Взять тот же солнечный парус, его площадь по документам оказалась на два квадратных километра больше фактической. Срочно пришлось списывать кусок под соусом уничтожения злокозненными пиратами. За работой вскрылись некоторые махинации Михеича. Бравый разведчик, работая на «легенду», занимался контрабандой, списывая просто неприличные объёмы незадекларированного товара. У кого-то из верховных снабженцев рыло было не просто в пушку, а поросло лебяжьим пером. Правы были предлагавшие каждые три года расстреливать снабженцев. Жестоко? Не скажите. Не будь замороженная тушка Михельсона переведена на «Скорый», Богдан разморозил бы его, разбудил и заживо распял на внешней обшивке станции. В назидание, так сказать. На счастье последнего, Ильин выставил вооружённую охрану у блока гиперсна. Пришлось опять кивать на подлючих флибустьеров. Сегодня их назначили крайними во всех бедах вахтовиков.
По истечение пяти часов Богдана можно было выжимать. За Маланова он не готов был сказать, но видок у Константина был тот ещё, как у заезженной до смерти клячи. А ведь ему ещё встречать корвет с рейдовой командой и писать кучу рапортов, оприходовать трофеи и гавкаться с Ильиным со товарищи. В общем, не позавидуешь молодому человеку. Это у Северова наработанный в определённых кругах авторитет, а сменщик подобным похвастать пока не может. Придётся нарабатывать.
Разделавшись с делами и поставив последнюю подпись под актами приёмо-передачи, Северов, стыдливо поджав хвост, сбежал в ставшую родной палату и на тридцать минут предался греху ничегонеделанья. Повалявшись на кушетке, он соскрёб себя с горизонтальной плоскости и поплёлся в душ. Один из пунктов плана на сегодня выполнен, осталось залезть в душу Ильина и вывернуть её мехом наружу.