Тоннельщики
Шрифт:
— Хорошо, товарищ капитан-лейтенант, приказ на консервацию станции я подписал. С этим мы справимся. На имя командира корабля я направил несколько запросов. Нам нужен выделенный канал связи и, Фёдор Борисович, поделитесь новостями. То, что вас прислали по наши души, заставляет задуматься о близости войны. Скажите, что это не так.
— Говорить ничего не буду, не уполномочен. Информационные подборки получите, ограниченный допуск вашему ИИ дан, что надо сами почерпнёте, не маленькие. Если вам требуется помощь или не хватает дроидов, составьте список, постараемся помочь в меру своих сил и возможностей. Дальнейшее обсуждение предлагаю отложить до стыковки.
— С принтером, станция не сможет принять фрегат, у нас все переходники во время боя разбило, и стыковочные узлы остались только для катеров и мелких судов.
— Хорошо, принимается, подготовьте принтер к стыковке со «Скорым», переходные рукава у нас свои. Жду вас
— Нам дали канал! — через тридцать секунд радостно донеслось из динамика.
— Марья, ты всё слышала?
— Так точно! На принтер сообщила, извини командир, что воспользовалась твоим именем…
Марья хотела сказать что-то ещё, но остановилась на полуслове. В палате повисла напряжённая тишина.
— Марья?
— Пеленгую наш корвет. «Купцы» идут с «товаром», будут завтра. Подробности не для внешней связи.
Заложив руки за спину, каплей мерил ногами ограниченное пространство кают-компании «Скорого». Его благородие — капитан Золотухин так и не снизошли до грязного смерда с куска раздолбанного в хлам металла. Что ж, не в плюс это ему, не в плюс, карма хиреет с худыми активами, подточенными гордыней. Недаром гордыня у христиан считается одним из смертных грехов. Хотя сам Северов склонялся к другой версии: видимо номинальный капитан совсем дураком не был, понимая, что компетентные люди разберутся без него, поэтому предпочёл деликатно отойти в сторону и не портить им компанию своим присутствием.
А предпосылки к последней теории были. Развалившись в удобнейшем ортопедическом кресле и потягивая мелкими глоточками великолепнейший коньяк из личных запасов Ильина, Богдан искоса наблюдал за хозяином. Обладая массивной фигурой вышедшего на охоту танка, тот двигался на удивление мягко и пружинисто, подобно капли ртути перетекая из положения в положение. В голове Богдана с первой секунды очного знакомства и крепчайшего рукопожатия, после которого он незаметно тряс отдавленную ладонь, крутилась шальная мысль, но ухватить её за хвост никак не удавалось. Между тем старпом аккуратно и настойчиво подвёл тоннельщика к рассказу о последних событиях и начал вытягивать из собеседника подробности и пикантные детали. Понимая, что каюта от пола до потолка напичкана электроникой и биометрическими датчиками, Северов не врал, предпочитая уводить разговор в сторону на особенно скользких моментах. Промолчал Северов о полученном с удалённых маяков зашифрованном сигнале корвета и возвращающейся команды. Трудно отказаться от застарелой привычке держать туз в рукаве, тем более псевдоувалень оказался совсем непрост. Работал Ильин умело, можно сказать филигранно. Под безголовой маской тупого вояки ловко скрывая острый ум и безупречную логику, чем-то неуловимо напоминая спящего в «морозильнике» Михеича и ускакавшего бить обидчиков Муху. Так тонко шевелить струны человеческой души умеют лишь профессиональные психотерапевты и съевшие не одну собаку сотрудники спецслужб. Будучи на борту станции, Богдан с Марьей и Ли договорились не посвящать гостей в самый опасный секрет. Уровень не тот, а теперь Северов начал сомневаться, потому что была в Ильине какая-то неправильность, цепляющая взгляд бывшего штурмовика.
— Проект «Ратибор», — едва слышно соскользнуло с языка Северова, наконец поймавшего ускользающую мысль. Вот оно! Вот та мушка, надоедливо мелькающая перед глазами последний час.
— «Святогор», — механически поправил Ильин и вздрогнул от того что брякнул лишнее.
Богдан плеснул себе ещё порцию коньяка и посмотрел на хозяина новым взглядом. Так-так, сейчас перед ним во плоти расхаживал результат закрытого военного проекта по созданию суперсолдат. Молва о котором просочилась в народ и в жёлтую прессу около ста пятидесяти лет назад и за полтора века успела достаточно обрасти мхом сплетен и неподтверждённых слухов. Генная инженерия за полтысячи лет шагнула за горизонты человеческих представлений. На Земле в палеоэкопарках свободно разгуливали ожившие мамонты, шерстистые носороги, саблезубые тигры и некоторые другие вымершие двенадцать тысяч лет назад твари. Не избежал своей участи и обычный, так называемый «человеческий» материал. Военные всех стран и секторов вкладывали немаленькие деньги в профильные и не совсем законные исследования. Подвижки у них были, но вот так, на короткой ноге нос к носу столкнуться с «результатом» Богдан не ожидал. Если верить никем не подтверждённым слухам, «Святогоры» имели усиленный мышечный каркас, на девяносто процентов состоящий из «розовых» мышц, ускоренную в три или четыре раза реакцию вследствие увеличения скорости прохождения нейроимпульсов, упрочнённые как у жителей Провала естественным углеродным волокном кости, по другим слухам кости были кремнийорганические и сломать их было практически невозможно. Мелочи, мелочи. Чуть больше здесь, чуть меньше там,
— Хм, «Святогор», и как? — в очередной раз перевёл стрелки Богдан.
— Не жалуюсь, — прогудел Ильин, но с темы не съехал, — отдаю должное вашей интуиции, Богдан Михайлович. Сходу, на косвенных признаках прокачать ситуацию не каждому дано, но давайте обо мне поговорим в другой раз, в более приватной обстановке, я сейчас хотел бы вернуться к пленению вами на станции вражеской группы.
— Марья перешлёт вам имеющиеся у нас материалы, а к тому, что было сказано ранее, мне добавить больше нечего. Вам не кажется, что игра идёт в одни ворота? Мне бы тоже хотелось кое о чём знать.
— О чём же? — проявил благожелательность Ильин, мягко съехав с последнего вопроса, но планируя вернуться к нему позже.
— О том, как вы лично относитесь к Российскому сектору и Провалу в частности?
— Хм, — Ильин мягко опустился во второе кресло и символически пригубил коньяк. — Каас давят со всех сторон, им вторят многие глотки в Конфедерации. Мол, мы слишком милитаризированы, как бы не взорваться. Федеральное правительство опасается, если мы не найдём примлемый компромисс по Третьему Флоту, то Земная Конфедерация развалится, а Россия и Российский сектор одни против всей галактики не выстоят.
— Это общие фразы, я их из каждого утюга слышу, оскомину уже заработал. На нас достаточно понавешали различных клише и ярлыков, надоело, знаете ли. Не говорите, как политик. Я вас, Фёдор Борисович, по-человечески спрашиваю, — пошёл на откровенную провокацию Богдан.
Каплей спрятался за снифтером с коньяком, гоняя жидкость по дну ёмкости. Вопрос с подвохом поставил его в тупик и, откровенно говоря, выбил из колеи.
— У вас есть какое-то предложение или вы видите незамеченный другими выход из, будем говорить без прикрас, скверной ситуации? — наконец снисходительно улыбнулся Ильин, проявив сдержанность и тактичность в описании международной обстановки.
— А вы имеете полномочия личного обращения к командующему флотом или у вас есть закрытый от слежения канал выхода на правительство Провала?
Ильин перестал улыбаться, преувеличенно осторожно поставив снифтер на стол.
— Хм, — хмыкнул хозяин, откидываясь на спинку кресла, сразу принявшую удобную анатомическую форму.
— Хм, — повторил он, сцепляя костистые пальцы в замок и, подобно алмазному шнеку, буря переносицу Северова взглядом.
Казалось, тягучее напряжение медленно подкрадывается к ногам, затем змеиными кольцами сдавливает грудь и, на давая дышать, лишает воздуха. Воздух становится кисельным, втягиваясь едва ли не со свистом. Справившись с собой, Богдан непринуждённо потянулся за бутылкой. Хозяин только что продемонстрировал великолепный уровень владения техниками ментального давления, Северов показал умение защищаться. Один-один сказали бы в другое время и в другом месте, но оба мужчины понимали, что шуточный сказ о бирюльках к данному моменту категорически неприменим.
Плеснув себе ещё коньяку, Богдан в немом жесте вздёрнул правую бровь и повёл глазами, остановив взгляд на снифтере хозяина. Ильин кивнул, продолжая сверлить гостя лицевыми бурильными установками, от которых веяло остротой игл и арктическим холодом. Весь ментальный девятый вал бессильно разбивался о гранитный утёс самообладания.
Не в первый раз Богдан взвешивал все «за» и «против». Чаши раскачивались с различной амплитудой в зависимости от добавляемых к весу приведённых аргументов новых мысленных фактов. В руки простого тоннельщика волей провидения угодил ключ от будущего. Что он принесёт человечеству или хотя бы отдельно взятой части? Меценатом Северов не был, тем паче осчастливливать весь мир в его планы не входило. В первую очередь он желал блага себе и близким, затем родному Ирию и Провалу, третье место на пьедестале досталось России, где-то в хвосте плелась далекая Земля, а уж совсем на задворках обретало остальное человечество к которому Северов совершенно не испытывал теплых чувств. Ли и Марья, сами того не сознавая, нащупали ШАНС, возможность с большой буквы «В» обрести части миров независимость. Но знания эти грозят бедами и лихолетьем. Аюй — гигантская гравитационная аномалия, показал острые зубы и второе дно..