Тоннельщики
Шрифт:
Первым делом, стоило Богдану разлепить веки после пятичасового сна, он обрушил на Марью лавину вопросов о состоянии подведомственного участка. Новостей оказалось море. Пока начальство находилось в отрубе и подвергалось «штопке», персонал не сидел без дела. Как старший по званию, командование на себя взял Олег Мухин. Оперируя кодами системы обмена информации и безопасности уничтоженного «Коника», Мухин играюче подобрал «ключик» к ИИ корвета и отключил устройство самоуничтожения. В работе специалисту спецслужб помогли взятые живыми пилоты двух штурмботов, перед которыми маячила досадная со всех сторон перспектива быть живьём засунутыми в дюзы «Мула». Вместо участи горелого шашлыка они предпочли сотрудничать с землянами на добровольно-принудительной основе. Многого вытащить из говорливых пилотов не удалось. Форсированному допросу активно мешали ментальные закладки, но и того, что стало достоянием широкой общественности, хватило для приведения к покорности повреждённого корабля. Достать координаты планеты и рассчитанный до последнего микропрыжка маршрут из навигационного блока «Гропанга» не составило труда. Благодаря развязавшимся языкам и информаторию корвета, стало известно об отсутствии на исследовательской базе батарей ПКО* и других боевых кораблей. Два курьерских челнока никто за боевые единицы не считал. Опасность могли представлять атмосферные шатлы с курсовыми турболазерами. Юркие кораблики предполагалось грохнуть прямо на космодроме, для чего бывший рейдер ударными темпами переделывался в ганшип.
Как этого отпетого авантюриста взяли в структуру, в которой, априори, у сотрудников должен быть холодный разум, Богдан просто не представлял. Мухин обладал даром убеждения и сумел заразить подчинённых Северова вирусом авантюризма, отягощённым идеей необходимости ответного удара. Чего греха таить, не будь Богдан без сознания, он бы сам… возможно, кинул в массы постулат о неотвратимом возмездии, а так инициатива на короткий миг выплыла из его рук. Одно дело, когда решаешь ты, а другое, когда решают за тебя. Пять часов пока главная шишка крошечного пятачка цивилизации в дикой бездне космоса находилась по иную сторону реальности, её подчинённые творили форменный беспредел.
Собранные с бору по сосенке ремонтные дроиды установили заплатки в виде бронелистов на боевой рубке, затем убрали мешающие переборки в ангаре, которому вновь вернули первоначальную функцию. С покорёженной «спины» станции демонтировали по паре орудийных установок — две противометеоритных пушки на три сотни зарядов в барабане и два рельсотрона с тысячей болванок на каждый. Пока монтажники занимались установкой смертельной начинки, дроиды впихнули во вторую половину ангара запасной реактор и восстановили энерговоды. Двигатели после тестовых испытаний общим мнением людей и Марьи признали годными. По крайней мере, на рейд туда и обратно их ресурса хватало с избытком.
Когда Богдан выплыл из забыться, экипаж во главе с Мухиным на переоборудованный трофей уже был сформирован и его поставили перед фактом: либо он санкционирует вылет, либо… не санкционирует, но вылет всё равно состоится. Видя настрой подчинённых, Северов решил не губить на корню инициативу, имевшую шанс на успех в семьдесят процентов, что подтверждалось холодно-флегматичной Марьей. Странно всё это, паранойя противно нашёптывала, что ж-ж-ж Марьи неспроста. После некоторых колебаний, Богдан дал добро. Вынеся Северов вызвал по закрытому каналу Олега, пообещав тому оторвать тестикулы без наркоза за все выкрутасы и дурную голову без мозгов. Пусть принесёт жертву Пустоте и радуется образовавшемуся у начальства несколько часов назад должка за спасение жизни, иначе оторвали бы голову.
Помимо угрозы лишить естества, Богдан поставил несколько условий. Немедленный возврат при малейшем намёке на несинхронный режим двигателей. Запрет на вступление в бой с космическими кораблями противника крупнее катера или штурмбота, буде такие обнаружатся. Всем членам Мухинской команды иметь при себе двойной запас медикаментов для кибердока. Никаких высадок на планету без прикрытия.
Выслушав наставления и получив пожелания «со щитом или на щите», экипаж мстителей отправился в путь, а Богдан остался один на один с совестью и точащей нервы паранойей. Неожиданно Северов развернулся к замаскированной камере наблюдения. Глаза человека блеснули холодной яростью:
— Марья, зачем ты это сделала?
— Я хочу жить, — тихо, без капли раскаяния, донеслось в ответ.
— Константин, ты мне уши не лечи, — начал закипать Северов, — ты мне что обещал?
— Ну, так у меня это… — виновато, словно первоклассник, шаркнул Маланов. — Корейко, это…
— У всех «это», Костя! У Леночки Винокуровой «это», у Валентиныча «это», а уж у меня «это» из ушей фонтами брызжет. Могу поделиться! Возьмешь?
— Да я как-нибудь сам, мне своего хватает! — вскинулся главный связист посёлка.
— Ах, хватает, — голодным клещом уцепился за последнее выскочившее слово Богдан, — у тебя, значит, «хватает», а у меня, прикинь, связи не хватает! Парадокс! Вот какого ляда ты Корейко в рейд отпустил, а? Молчишь? Иди с глаз моих, Костя. Христом Богом заклинаю, иди, иначе я тебя и всю твою камарилью мехом вовнутрь выверну и на просушку повешу. Что хочешь делай, но дай мне связь! Связь, связь, ядрит Пустотой тебе по коромыслу. Мне большая «банка» нужна, ты понимаешь или нет?! Ты ещё здесь?
— Понял, сваливаю, но…
— Ещё раз повторить? На «высоком» роахири? «Что хочешь». Чего тебе в двух словах непонятно?
— Меня уже нет.
Действительно, получив моральный «пинок животворящий», Маланов джинном из сказки ввинтился в щель приоткрытого шлюзового перехода медицинского отсека и хромым козликом поскакал к подчинённой бригаде.
Богдан поморщился от боли в прострелившей пояснице и едва удержался от плевка на пол. Варвара и так насилу терпела наглый захват начальственным пациентом ближней к выходу палаты и переделку её во временный кабинет. Выздоравливающий ранбольной ни в какую не сидел на месте и всё время рвался что-то делать, что-то решать, а там и до осложнений недалеко. После устроенного врачом скандала, стороны пришли к компромиссу: Северов получает в безраздельное пользование одну из кают-палат, взамен верховная жрица богини Изиды и Авиценны пророка её обретает круглосуточный надзор над неугомонным пациентом. Вроде договорились, но каждый раз грозная повелительница клизм и шприцов разъярённой фурией врывалась в помещение, стоило бдительной биометрии выдать запредельные параметры. А кому понравится завывание нейродатчиков чуть ли не после каждого посетителя. Богдан насилу отбрехался от дозы успокоительного и насильственной изоляции.
— Марья, что там связисты? — по истечение получаса спросил Богдан.
— Приёмо-передатчик на «Муле» разбирают. Твоим распоряжением прикрываются.
— Держи руку на пульсе. Напомни им, чтобы системный блок не трогали.
— Хорошо.
— А чем вы с Ли занимаетесь? — скрежеща зубами от неприятного электроимпульсного массажа простреленной конечности, поинтересовался Северов.
Захомутав в свои руки карту гравитационных полей скачанную с мозгов корабельного ИИ вражеского корвета, Ли преисполнился нездорового энтузиазма, и, кажется, немного тронулся умом. Иначе объяснить нездоровый блеск узких глазок-семечек не получалось. Забыв о ранении и китайском акценте, математик-любитель словно торнадо ворвался в палату Богдана. Куда, спрашивается, делась китайская невозмутимость и железная выдержка? Опасаясь за душевное здоровье спокойствие подчинённого, Северов, под протокол, разрешил задействовать двадцать пять процентов мощностей Марьи для расчётов по сопряжению гравитационных полей аномальной зоны Аюя. По словам самого Ли он нащупал какую-то закономерность и если его безумная теория найдёт подтверждение в математике и физике, то это станет открытием тысячелетия. На что Богдан фыркнул, усмехнулся и подумал, что подтверждение идей китайского гения имеет гораздо большие шансы превратиться в грандиознейшее «закрытие». Подобный исход был более вероятен.
Предпосылки этому были самые что ни на есть сквернейшие. Не хотелось думать о плохом, но по инструкции им ещё сутки назад должны были «отстрелить» бот или контейнер с дроном и разведывательной аппаратурой. Ни дрона, ни бота, ни аппаратуры. Связи нет. Что происходит на «большой земле» неизвестно. То ли боевых судов у каас оказалось больше, чем они думали, то ли разрушения на главной вахтовой станции гораздо масштабней, чем показанные на последнем сеансе свези. То ли произошло то, о чём совсем не хотелось думать. Тогда строительному форпосту останется единственный возможный выход — запустить на вахтовом посёлке автоматический маяк с зашифрованным посланием для правительственных структур Провала, а самим перебираться на Свон. Выжить на кислородосодержащей планете земного типа всяко проще, чем загибаться от голода и холода на заброшенной вахтовой станции.