Тоннельщики
Шрифт:
Финишного кольца не было. От слова совсем. То, что осталось от циклопического сооружения представляло собой рассеянное облако крупных и мелких фрагментов, да несколько энергореакторов, бублики которых висели на остатках силовых ферм. Дальний от модуля реактор плевался облаками пара и даже за несколько десятков километров от него Богдан не ощущал себя в безопасности. Того гляди рванёт. Встроенный в скафандр датчик радиоактивности вывел на лицевой щиток красную строку, более, чем на половину заступившую за зелёную черту ограничителя. Тревожно замерцали цифры, указывающие уровень облучения, но они мало интересовали Северова, прикипевшего взглядом к экрану.
— Так-так. М-мать его налево. Спокойно… спокойно…
В полусотне километров от разрушенного транспортного узла вокруг рыхлого тела главной станции, окутанной непроницаемым облаком силовых полей, вились рои жирных мух. Осы истребителей и тяжелые слепни орбитальных штурмовиков в количестве трёх десятков хищных рыл пытались вонзить жала в строительный комплекс, отбивающийся от кровопийц широкими ремнями роторных лазеров и длинными хлыстами ракет. За непроницаемой
Как ни грустно признавать, перемалывание кусачей добычи для эскадры каас перспектива не столь отдалённая. Пассивный радар модуля Богдана показал расплывающиеся засветки с сигнатурами внутрисистемных двигателей малого авианосца, БДК и транспорта-буксира артиллерийского монитора, хоть помехами забиты абсолютно все диапазоны, но на то они фильтр-программы, чтобы отделять зерна от плевел. Визуальная маскировка у судов выше всяких похвал, но колебания частотных двигателей просто так не спрятать. Даже в условиях гашения сигнала. Помимо того, что гравитационная «искра» перебивает работу удалённых масс-маяков и гравидатчиков, она создаёт существенные помехи нападавшим и дабы не осложнять самим себе задачу отсутствием связи, штурмовики и артиллеристы сконцентрированы на антеннах внешней связи станции, некоторые из которых уже были повреждены. Как только комплекс связи будет уничтожен окончательно, каас навалятся на станцию всем гуртом и тогда счёт пойдёт на минуты, а пока они держат дистанцию для возможного отступления и бегства. Неизвестно, как оно сорвётся, а вдруг тоннельщики сумеют послать сигнал бегства? Пограничный пост и военная база Третьего флота всего лишь в одном световом месяце от строительной площадки. Один гиперпространственный прыжок и все усилия насмарку, поэтому пиратствующие действовали предельно аккуратно, придерживаясь чёткого плана. Политики, заседающие в высоких Эмпиреях за десятки и сотни парсеков от места трагедии найдут оправдания, в крайнем случае принесут приличествующие извинения варварам. Мол, ошиблись, перепутали с пиратами, с кем не бывает, но дорога в гравитационную аномалию обезьянам будет закрыта навсегда. Касаемо уже построенного тоннеля — его всяко можно восстановить в кратчайшие сроки и без особых усилий. Одно стартовое кольцо это не десятки и сотни промежуточных. По-хорошему работы на неделю с гаком. В будущем у восстановленного кольца появится военная база и пара орбитальных крепостей основательно запрут узкую горловину.
Непосредственно не занятая в нападении на станцию эскадра медленно дрейфовала в сторону боя. Ноль целых пятнадцать сотых мегаметра, ноль целых четырнадцать сотых… Расстояние медленно сокращалось. Что делать было непонятно. Мелкую пятиметровую букашку раздавят походя, не напрягаясь. Один залп батареи роторных лазеров и привет экскурсия в облако раскалённой плазмы. Отодвигая все чувства и эмоции в сторону, разум Богдана поглотила ледяная пустота готового к бою берсерка. Ошибаются те, кто говорит и думает, что берсерки рвались в бой облачённые в доспехи из ярости, ненависти и вожделения крови врага. Ничуть не бывало, современные берсерки не чувствуют ничего. Красная пелена не должна мешать бою, врага нужно уничтожать с холодным разумом, не поддающимся давлению чувств.
Медленно вращаясь, мимо прозрачного кокпита модуля проплыл разорванный пополам монтажный скафандр с мёртвым телом внутри. Вокруг гражданского «Снегиря» спутниками вились замёрзшие капли крови. Надежда на выживание строителя (а вдруг!) умерла вместе с пойманным аварийным телеметрическим сигналом. Биометрических показателей в сигнале не было.
— Суки, — прошептал Богдан, цепляясь взглядом за бублик реактора.
Решение пришло мгновенно. Сиди не сиди, а делать что-то надо. Что-то, чего совершенно не ждут от одиночного модуля и единственного штурмовика. Умирать, так с музыкой, надеясь, что Регину устроит прощальный концерт. Бронелепестки кокпита разошлись в стороны, оттолкнувшись от пилотского кресла ногами, Богдан мягко скользнул к погибшему.
— Прости, — сказал он, щёлкая стыковыми креплениями ранца. Слава небесам, из-за изморози, лёгшей на лицевое стекло изнутри, лица погибшего видно не было. Молодой или старый, мужчина или женщина, привыкший смотреть беззубой хрычовке с косой прямо в лицо, Богдан посчитал кощунственным нарушать покой погибшего и просто снял показания индивидуального чипа скафандра. Позже, если выживет, он передаст их на станцию и там уже определят имя и фамилию невольного помощника.
А пока, кувыркаясь во все стороны, Богдан кое как приладил ранец поверх своего. Проверил заправку и ненадолго завис под коротким подкрылком. Сняв с направляющих протонную ракету и сориентировавшись в пространстве, Северов полетел к повреждённому реактору. Топлива в ранце хватит как раз туда и обратно. Наплевав на непрекращающийся писк датчика радиоактивного излучения (арадиотиновый курс и наноботы так и так пить придётся, так что одним рентгеном больше или меньше роли уже не играет, а сдохнет, так вообще о чём разговор?), он воткнул ракету в широкую трещину между искорёженных теплообменников. Расчёт человека был на то, что каас не обратят пристального внимания на взрыв повреждённого реактора, который в силу неизвестных причин не был уничтожен истребителями или монитором. В принципе на установке должна была сработать система безопасности, остановив реакцию, но в космосе всякое случается. Порой и швабра стреляет, так что взрыв припишут к подобному выстрелу, тем более вероятность подобного события оценивалась в пятьдесят процентов.
— Ну, уроды широконосые, готовьтесь станцевать румбу, — безумно хихикнув, он представил, как каас, внешне похожие на земных негров с широченными плоскими кроличьими носами, пляшут вокруг термоядерного костра. Зажигательно пляшут, до выпадения волос, угольков и серого пепла. Только вот ещё неизвестно у кого первого начнут выпадать волосы. Задумав настоящее безумие, Богдан осознавал, что доза радиации может стать для него смертельной или он, вообще, сгорит при взрыве реактора, но всё же надеялся оседлать ударную волну.
Вернувшись к модулю, он скинул отслуживший своё ранец и перебрался в кабину.
— Куда шкеримся? — спросил Богдан сам себя, включая частотный двигатель. Управляемая твёрдой рукой пилота, на одном импульсе, который остался без внимания противника, бронированная капля переместилась на внешнюю сторону металлических ферм.
Быть засечённым в облаке радиоактивных обломков он не боялся. Частотные колебания двигателя его малышки надёжно скрыты общим фоном. Заметив в полукилометре от себя крупный кусок фермы, плывущий к монитору, Северов в уме быстро просчитал возможную траекторию обломка и возможность под его прикрытием подобраться к артиллерийскому кораблю. Существовала вероятность угодить на радары приближающейся эскадры, как и возможность подгадить им взрывом реакторов. Авианосцу и БДУ будет не до него. Куча стальной мелочи серьёзных повреждений не причинит, но неприятностей доставит. Взвесив «за» и «против» с возможной угрозой раскрытия, он решил рискнуть и переместиться под защиту фермы, молясь, чтобы сталь прикрыла хрупкое человеческое тело от потоков частиц. Оставались ещё надежды на корпус модуля в кооперации с кибердоком и инъекциями арадиотина. Возможно, ему не придётся изображать бильярдный шар. Интересно получается, на термоядерном заряде он имел честь голым задом посидеть, теперь ему выпала уникальная возможность стать первым в галактике серфингистом, оседлавшим ядерную волну. Или не первым? В любом случае на десантных модулях ещё никто подобные трюки не устраивал. Внуки заслушаются. Эх, дожить бы до них.
Между тем накал боя у станции разгорался всё ярче и сильнее. БИУС скупо отрапортовал о сбитом штурмовике и двух повреждённых истребителях врага. Взамен монитор ускорил частоту вращения, обстрел усилился. Истребители землян больше не рисковали высовываться за кромку защитных полей. Инициатива окончательно перешла в руки каас. По оценке компьютера щиты станции просели на пятьдесят восемь процентов. При существующей интенсивности обстрела они падут через пять с половиной минут. Людей тупо брали измором, честно говоря, сбитые экипажи проходили по категории случайности. К тому же к атаке благоразумно не подключались несущие тыловое прикрытие авианосец и БДК, которые тоже несли не по одному орудию. Командование эскадры трудно было обвинить в безрассудстве и складывании всех яиц в одну корзину. Неизвестный адмирал перестраховывался, разделив группировку надвое и поставив им разные задачи. Высшее звено каас старалось предусмотреть всё, но в его расчёты вкралась ошибка, не учитывающая фактор безбашенности и героизма простого русского человека, ради семьи и близких готового на любые безумства.
— Ну, приступим, помолясь, — перекрестившись, Богдан дистанционно активировал взрыватель протонной ракеты. — Риск, благородное дело, товарищи! М-м-а-а-а-ть!
Вовремя опустившиеся световые фильтры не дали выжечь сетчатку глаз. По спине будто стальным сапогом зарядили. В позвоночнике явно что-то хрустнуло. Беззвучно хватая широко раскрытым ртом воздух, Северов, со свистом, пытался протолкнуть ставшую густой массу в лёгкие. Из глаз потекли слёзы. Вышел из строя радар, прощально пискнула и окончательно погасла чувствительная бортовая электроника. Теперь точно навсегда, управление модуля осталось только в ручном режиме. Эпическая сила подхватила ферму, трещащую всеми сочленениями, с микроскопическим корабликом на горбу и понесла её в сторону обороняющейся от врагов станции. Обгоняя крупные обломки, вперёд вырвалась расходящаяся концентрическая волна света, за которой стремилась различная мелочь. Богдану казалось, что вот-вот он вспыхнет вместе с модулем ярким пламенем, превратится в плазму и вся его задумка пойдёт коту под хвост в связи с переходом в разряд отошедших в иной план бытия, но пронесло. Кибердок вдул в бедро слоновью дозу арадиотина, сигнальный датчик радиации перестал хрипеть, сил у него просто не осталось, ярким примером иллюстрируя тот случай, когда живая плоть оказывается прочней электроники. Надолго ли, вот в чём вопрос?