Топор правосудия
Шрифт:
«Я дома, пишу заявление с просьбой отправить в отставку, – писал Антон, – встретимся завтра утром».
– Тебе верить – все равно что ноги у змеи искать. – Пащенко рассмеялся и дотянулся до телефона.
– Александра Владимировича Земцова, пожалуйста, – попросил он опера, поспешившего взять трубку раньше своего шефа.
Пащенко был рад. В принципе застать ночью начальника одного из отделов УБОПа, занимающегося бандитизмом, было нетрудно, но по всем законам жанра и подлости его на работе в этот момент могло и не оказаться. Однако двое его людей дежурили у дома Игоря Перченкова, а Земцов никогда не ехал домой, если его люди работали.
– Зема, добрая ночь, – поприветствовал Пащенко милиционера. – Я вот по какому вопросу… У меня есть все основания полагать, что Антон Павлович в данный момент направляется к объекту, который стерегут твои люди. Ты попроси своих не нервничать, если они увидят мужика в куртке, пытающегося преследовать аналогичные цели автономно от них.
– Опоздал, – бросил Земцов.
– Не понял, – сознался Вадим.
– Ты опоздал с просьбой. Палыч уже давно с ними подружился. Вот уже двадцать минут как. Выпил у Макса весь кофе из термоса, а сейчас спит на заднем сиденье, как младенец.
Пащенко успокоился. Среди тех двоих, что в засаде у дома, старшим – заместитель Земцова. Они с судьей очень хорошо знают друг друга, с ним усталый Струге в полной безопасности. Подумав о том, как Антон утром, стараясь не разбудить жену, будет водворять собаку в квартиру, Вадим усмехнулся и покачал головой. Антон Павлович был из тех, кто мог лишить сил не только себя, но и собаку.
– Но каков, а?.. – поморщился прокурор. – Поехал он заявление писать… Саша, у меня к тебе просьба. Если там какие-то движения начнутся – не сочти за труд…
– Позвоню, позвоню.
Перец был вне себя. Теперь становилось ясно, что тех денег, на которые он надеялся, ему уже не увидеть. С одной стороны, Витя относился к деньгам всегда философски, то есть наплевательски. Не существует денег, которые нельзя было бы заработать, считал он. Злость в нем сейчас жила лишь по той причине, что теперь ему придется на некоторое время задержаться в городе. Тех денег, что он выручил за шубу, хватит ненадолго. А это означало только одно – очередное «изъятие» денег срока ему не прибавит. Тех причин, по которым его разыскивают, вполне хватит на пару десятков лет заключения. Разбоем меньше, разбоем больше… А бабки нужны.
В том, что он под полным контролем, Перец убедился после того, как послал на разведку бомжа у планетария. Сейчас Витя благодарил себя за находчивость. С другой стороны, тревожила мысль, что Перченков-младший деньги все-таки снял.
Но больше всего мучений доставляла рука. Проклятая собака в черной «Волге» тяпнула с такой старательностью, что кисть уже почти не чувствовалась, поднялась температура. Перец где-то читал, что сразу после укуса собаки нужно срочно сделать укол. То ли – от столбняка, то ли – от заражения… Одним словом, нужно обратиться в больницу. Не хватало еще потерять сознание и таким нелепым образом очнуться в тюремной больничке!
Выйдя из подвала, в котором он отсиживался перед походом к своему брату, Виктор Перченков направился на поиски ближайшего медицинского учреждения. Через сорок минут поиска он, ведомый интуицией, вышел к зданию, около которого замерли две «Газели», разукрашенные в медицинские цвета. Стояли они, по всей видимости, давно, так как капоты были холодными. Перец вошел в травматологическое отделение с относительным спокойствием.
На каталке у входа лежала какая-то тетка и кряхтела, словно при родах. Судя по возрасту, стать матерью в последний раз она могла не менее тридцати лет назад – тетке было за шестьдесят. На груди она держала зашинированную руку, перелом которой, очевидно, и вызывал из ее груди такие звуки.
Перец вздохнул и прошел дальше. Он патологически не любил больниц. Они обещали боль, постоянный запах спирта и химикалий. Однако для Перченкова сейчас было приятнее ощущать «аромат», доносящийся из процедурной, чем терпеть боль в кисти и понимать, что началось заражение крови.
– Что случилось? – окликнул Витю молодой мужик в зеленой врачебной куртке. Он выскочил, как черт из табакерки, из какой-то комнаты.
– У меня – вот… – Убийца вытянул перед собой перемотанную рукавом рубашки руку.
– Это рука, – согласно кивнул врач. – Я спрашиваю: что случилось?
– Собака покусала.
Потом он, понимая, что говорит откровенную глупость, объяснил, что собака его покусала шестнадцать часов назад.
– Думал, сама заживет? – В глазах врача сверкнули огоньки сомнения. – Ты бы еще завтра пришел, когда твой кулак станет размером с голову. В процедурную!
В процедурной сидела красивая деваха и перевязывала какого-то семейного дебошира. О «дебошире» Перец догадался безошибочно, потому что мужик был пьян, в пижаме и постоянно говорил о какой-то сковороде. В коридоре в таких же домашних одеждах сидела пьяная баба, присутствие которой, очевидно, и связывалось с пострадавшим от этого предмета кухонной утвари.
Размотав кисть Перченкова, врач покачал головой. Скосив взгляд, Витя похолодел. Его левую руку можно было бы снимать в фильме ужаса – бесформенная от припухлости, малиновая, перепачканная засохшей кровью.
Парень в униформе что-то сказал девахе. Перец получил две инъекции и какую-то примочку. Следом последовало указание подниматься в сопровождении медсестры на второй этаж.
– Как это – на второй этаж? – отшатнулся Перченков.
– Хотите руку потерять или голову?
Дилемма Перцу не понравилась.
– А третьего варианта нет?
– Есть, если быстро подниметесь. – Деваха мотнула головой в сторону выхода и вышла из кабинета.
Уже сидя на стуле – рядом со столом дежурной по отделению, – Перченков вдруг вспомнил, что из-за боли совсем забыл о том, что в подобных случаях всегда следует сообщение в районное отделение милиции о поступившем больном. Можно было догадаться об этом и раньше, когда парень расспрашивал о подробностях получения травмы и о месте несчастного случая. Перец соврал, что на него натравили собаку во дворе одного из домов соседнего района, и сейчас думал о том, что сделал заведомо ложное сообщение о совершенном преступлении. Не отреагировать на этот факт милиция не может. Он сидит на стуле уже две минуты, еще пятнадцать им занималась медсестра. Значит, минимум четверть часа назад в РОВД приняли сообщение из этого медицинского учреждения о том, что к ним поступил человек, в отношении которого совершено преступление.