Тора для атеиста
Шрифт:
Президент Кеннеди в заключение поблагодарил Бога. Никита Сергеевич вспомнил о своих внучках и, как добрый, ласковый дедушка, пожелал им чистого голубого неба над головами. В общем, они говорили одно и то же. Каждый на своем языке. А мы в унисон этим вождям повторим: пара паце — пара беллум (хочешь мира — готовься к войне).
Возвращаясь к Торе, вспомним еще одно важное наследие Яакова. Речь идет о том случае, когда он на пороге земли Ханаанской встретился с ангелом Божьим, который преградил ему путь. Всю ночь Яаков боролся с ангелом и оказался победителем. После чего ангел, который согласно традиции говорит
Комментируя этот факт с позиций Торы, Зеев Жаботинский говорит нам с уверенностью языком стиха:
Так в оны дни отец наш ИзраильСвой стан привел к родимому порогу,И преградил сам Бог ему дорогу,И бился с ним, но Яков победил.Грозою нас, как листья, разметало,Но мы твои потомки, богобор,И мы пройдем «во что бы то ни стало!».Пусть Божий меч на страже перевала,А мы пройдем ему наперекор!Эти стихи, отрывок из которых мы здесь приводим, Жаботинский написал на смерть Теодора Герцля, родоначальника и провозвестника национального еврейского государства, которое, как птица Феникс, должно возродиться буквально из пепла «во что бы то ни стало». Поэтому слова «во что бы то ни стало», взятые из манифеста Герцля, Жаботинский поместил в свою стихотворную строку, связанную с воспоминанием о праотце Яакове.
Но самое главное — это поистине революционное толкование Торы, пожалуй, впервые за несколько тысячелетий. Жаботинский утверждает, что Родимый Порог, Земля Обетованная, Эрец Исраэль и судьба нашего Еврейского Народа, едва не превыше Божественной воли: «Пусть Божий меч на страже перевала, а мы пройдем ему наперекор!».
Казалось бы, это не совсем согласуется со всем тем, о чем мы говорили раньше. Однако же это не так. Вспомним о свободе выбора, которую Господь даровал каждому еврею. Вспомним, что все подвластно Всевышнему, кроме трепета Небес. Иначе говоря, вера в Бога и трепет перед Богом тоже определяются свободным выбором еврейского человека. Если этот выбор неправильный, неправедный, тем более, преступный, Господь за это жестоко карает виновных. Но в случае с Яаковым все случилось наоборот, ангел Господний боролся с Яаковым всю ночь и оказался побежденным. И за это Господь Яакова не наказал, наоборот, устами ангела благословил его и дал ему новое имя Исраэль, тем самым возвеличил его лично и определил цель еврейского народа в виде создания национального государства Израиль. Вот почему Владимир — Зеев Жаботинский напрямую связывает государственную идею Теодора Герцля с текстом Торы.
Итак, «свобода выбора» и «не сотвори себе кумира». Эти истины стали составной частью еврейского характера.
Владимир Фромер пишет: «В один из знойных дней 1952 года Моше Даян, увидев парящего орла, решил поохотиться. Генерал вскинул винтовку и прицелился. Чья-то рука легла на ствол и отвела его в сторону. Даян гневно повернул голову и встретил взгляд холодных голубых глаз.
— Не стреляй, — сказал молодой солдат. — Не так уж много орлов в нашей стране.
— Фамилия? — резко бросил генерал.
— Меер Хаар Цион.
— Ты прав, Меир.
О солдате, осадившим самого Даяна, сразу заговорили в армии. Запомним этот факт, мы еще вернемся к нему.
Впрочем, подлинная большая слава пришла к Меиру Хаар Циону позже, когда он стал живой душой 101-го отряда, созданного по личной инициативе Бен Гуриона. Это он разработал тактику ведения боя, ставшую классической в израильской армии. Командир идет впереди. Внезапность и мобильность — залог успеха. Раненых не оставляют, но помощь им оказывается уже после боя. И самое главное: нет, и не может быть невыполненного приказа.
В последнем бою пуля, пробившая Меиру горло, застряла в затылке. Меир лежал парализованный, с клокочущим мозгом. Лишь глаза жили на неподвижном лице. Постепенно вернулся контроль над телом. Но левая рука так навсегда и останется частично парализованной.
Меир получил 6500 дуналов земли в Нижней Галилеи. За хозяйкой дело не стало. Рут, соседка Меира по кибуцу, влюбленная в него с детства, не отходила от его больничной койки. Однажды Меир сказал ей: «Мы поженимся и будем жить на ранчо».
Их свадьбу, на которой присутствовала вся военная элита, до сих пор помнят в армии.
И Меир, в который уже раз, сделал невозможное. Этот калека не пользовался наемным трудом. Своими руками построил дом. Создал образцовое хозяйство. У него появились сотни голов скота и тысячи проблем, как у каждого фермера.
В Шестидневную войну Меир не смог усидеть дома. Взял старый автомат, надел выцветшую, бережно хранимую форму и явился в штаб парашютистов. Командир полка, подполковник Миха Капуста с нежностью обнял гостя, капитана в отставке, 80 % инвалида.
— Меир, сказал он, — прими командование. Я, как и в былые времена, буду твоим заместителем. Или хотя бы возьми половину моих людей.
— Спасибо, Миха, — произнес Меир таким голосом, словно горло вновь сдавила старая рана. — Я пойду рядовым.
Парашютистам Капусты выпала почетная задача освобождения старого Иерусалима и величайшей национальной святыни — Стены плача. Перед боем Капуста собрал бойцов, Меир сидел в стороне на позеленевшем от времени камне.
— Старый волк смотрит на вас, — сказал подполковник. — Докажите же ему, что и вы на что-то способны.
И парашютисты пошли на штурм с этими напутственными словами.
Итак, подполковник смиренно склоняется перед капитаном с парализованной рукой.
Солдат властно отводит ствол генеральской винтовки. И генерал соглашается с рядовым.
Эхуд Барак занимает должность командующего Северным военным округом. Он чем-то не понравился местным парашютистам, и они на плацу сделали «равнение направо», то есть отвернулись от него. Взбешенный Барак заорал:
— Сукины дети! Я добьюсь все равно, что вы полюбите меня!
Яаков самоотверженно боролся с ангелом Божим, победил его. И ангел благословил Яакова. И дерзновенно писал Владимир — Зеев Жаботинский:
Пусть Божий меч на страже перевала,
А мы пройдем ему наперекор!
Так реализуется благородная свобода выбора. Достойная человека свобода. И это наш еврейский путь. И здесь Господь одобряет нас.
9. ВАЙЕШЕВ
«Вайешев» означает буквально «И сел», а в литературном переводе — поселился, укоренился.