Торг с мертвецами, часть 1
Шрифт:
— Тогда я последую за вами. И прихвачу несколько человек в качестве охраны. Один вы туда не отправитесь.
Демос удивленно взглянул на дерзнувшего приказывать телохранителя, но ничего не сказал. Лишь жестом указал на чашу с уксусом. Ихраз кивнул и принялся готовить маску.
У него ничего не осталось, кроме службы этому искалеченному во всех смыслах человеку. Слишком многое их теперь связывало, слишком крепко переплелись их судьбы. И что бы ни ждало их впереди, он сделает все, чтобы вернуть доверие господина. Если
«Когда же закончится эта пляска смерти?»
Демос шел по узким неосвещенным улицам позади Ихраза. Солнце давно закатилось, город беспокойно дремал в ледяном лунном свете, легкий ветер носил в воздухе миазмы гибели. Именно здесь, среди ветхих лачуг, грязных дорог и ям с нечистотами, истинной царицей была чума. Демос то и дело замечал нарисованные углем метки на дверях домов, где смерть собрала щедрый урожай, и к его ужасу, иногда черный косой крест красовался на воротах целых кварталов, означая, что все жители больны или умерли.
Поначалу смельчаки, которым Демос распорядился платить серебром, вытаскивали покойников из домов и отвозили за город на просторное поле, где днями и ночами не затухали большие костры. Затем, когда число жертв увеличилось на порядок, а желающих рискнуть даже за очень высокую плату поубавилось, умерших стали просто заворачивать в ткань и оставлять на улицах. Узнав об этом, Демос распорядился выделить патрули из солдат, чтобы те собирали трупы и увозили их на сожжение. Служивым, разумеется, такой расклад тоже не пришелся по нраву, но дисциплина и невероятная щедрость казны сделали свое.
Но, вопреки всем попыткам Демоса защитить Миссолен, уже вымерло больше трети горожан.
«Этот брат Альбумус хорошо подгадал момент для появления. Люди в отчаянии. Сначала чума унесла бедняков, затем принялась выкашивать ремесленников и торговцев, а сейчас взялась и за богачей. Народ ищет объяснения этой жуткой каре. И сейчас готовы поверить во все, что скажет этот святоша, именующий себя пророком».
Демос прекрасно осознавал, на какой риск шел. И все же не мог позволить себе обвинить человека в ереси, не узнав его.
«А если он и взаправду провидец? Что если у Альбумуса настоящий дар — той же природы, что и у меня. Что если он — всего лишь свихнувшийся на этой почве несчастный безумец, уверовавший в собственную божественность? На моих руках уже достаточно крови, и я не могу топить в ней всех подряд. Я должен знать, с кем имею дело. Услышать своими ушами, увидеть своими глазами… Лишь тогда смогу решить, как с ним поступить. Хорошо, что Виттория далеко. Прознай она о том, во что я опять влезаю, не сносить мне головы».
Они перешли через широкий каменный мост и направились к Развалинам — так называли руины древнеимперской крепости, разрушенной задолго до возведения Миссолена. Некогда здесь были могучие стены, но они
— Альбумус будет проповедовать в катакомбах, — уточнил Ихраз. — Плохое место. Выходов мало, воздуха — еще меньше. Если случится паника, нас просто затопчут.
— С чего бы ей случаться?
— Кто знает, какой эффект возымеют проповеди этого еретика? — пожал плечами Ихраз. Его голос под маской звучал глухо. — Мне докладывали, что от речей Альбумуса люди впадают в экстаз.
— Боюсь, нам это точно не грозит, — мрачно усмехнулся Демос. Чем ближе они подходили к месту проповеди, тем меньше страха в нем оставалось.
«Кураж опасности! Неужели я все еще подвержен этому ребячеству? Как странно».
Пропитанная уксусом тряпица воняла так, что он и вовсе перестал различать какие-либо запахи. Может и к лучшему: в местах, через которые они следовали, пахло лишь смертью и разложением. Но хуже всего было то, что проклятый уксус жутко раздражал кожу. Нос и выбритые с утра щеки зудели, а почесать их возможности не было.
«Впрочем, доктора ходят и в куда менее удобных масках — те полностью закрывают лицо, а вместо глаз у них вставки из слюды или мутного стекла. Наверняка изнутри они запотевают, и пробираться через город приходится почти наощупь».
Демос издалека опознал вход в Развалины — к руинам старой крепости стекались закутанные в темные плащи фигуры. Некоторые шли с факелами, иные — с переносными масляными лампами. Многие были в масках. Изредка люди приветствовали друг друга короткими кивками, а затем терялись среди увитых густым плющом гигантских обломков.
— Готовы, господин? — пробубнил сквозь маску энниец.
— Разумеется.
— Еще не поздно…
— Идем.
Ихраз всем видом выражал неодобрение, но пошел первым. Демос держался сразу за его спиной, а чуть поодаль нарочно медленно передвигали ноги двое других охранников. Следом за эннийцем канцлер нырнул во тьму высокой арки, пересек двор и вышел на свет одинокого факела, обозначавшего спуск в катакомбы.
«Я мог бы взять сегодня их всех. Обрушиться внезапно, окружить, отрезать пути к отступлению. Но есть шанс, что Альбумус к этому подготовился и наверняка прикинул, как можно уйти через полуразрушенные ходы. В конце концов, это место власти не исследовали, да и не охраняли, и потому здесь могут быть любые сюрпризы. Если бы мы не смогли схватить Альбумуса, то навлекли бы лишь гнев толпы, что и так держится из последних сил. Нет, нельзя рисковать. Хотя привести сюда солдат было бы правильнее».