Торговцы грезами
Шрифт:
— Совершенно верно, мистер Сигал, — быстро ответил Питер.
— Ну, и как идут дела? — продолжал Сигал.
Джонни взглянул на Питера. Такого поворота событий они не ожидали. Но Питера нелегко было смутить.
— Странный вопрос. — В голосе Питера звучало искреннее удивление. — Кому, как не вам, знать, как у нас идут дела?
Мистер Сигал выпрямился, затем нагнулся, ища какие-то бумаги, и наконец вытащил какой-то листок.
— М-да, в прошлом году вы сняли семьдесят две части.
Питер не отвечал. Почувствовав какой-то подвох, он украдкой взглянул на Джонни. Тот сидел с невозмутимым видом и безмятежным выражением ярко-голубых глаз. Питер понял, что Джонни тоже почуял что-то неладное, и снова повернулся к Сигалу.
— К чему эти вопросы, мистер Сигал? Мы ведь пришли с просьбой арендовать помещение для съемок сериала.
Мистер Сигал встал и, обойдя вокруг стола, подошел к Питеру. Остановившись перед ним, он высокомерно посмотрел на него.
— Вы уверены, что хотите выпускать сериал, мистер Кесслер?
Джонни наблюдал за ними, пытаясь понять, что же происходит. Сигал играл с Питером, как кошка с мышью. Он знал, чего они хотят, он знал это еще до того, как они пришли. Зачем же он ходит вокруг да около?
Питер ответил недрогнувшим голосом:
— Конечно, мистер Сигал, для чего же еще нам может понадобиться студия.
С минуту Сигал изучающе смотрел на него.
— Я тут слышал один разговор, что вы собираетесь делать фильм из шести частей, основанный на бродвейской пьесе «Бандит».
Питер расхохотался.
— Что за чепуха! Может, я и подумывал сделать из нее сериал, но фильм из шести частей? Никогда!
Сигал вернулся к креслу и уселся.
— Извините, мистер Кесслер, но студия «Слокум» будет у нас занята все лето, мы никак не сможем сдать ее вам в аренду.
Джонни вскочил.
— Что вы хотите этим сказать — все лето? — спросил он возбужденно. — Что за чушь? Я ведь точно знаю, что летом там ничего не будут снимать.
— Не понимаю, откуда вы черпаете информацию, мистер Эйдж, — спокойно возразил Сигал. — Мне ведь лучше знать.
— Как я понял, мистер Сигал, — сказал Питер, — Объединение не хочет, чтобы «Магнум» снимала сериал?
— Мистер Кесслер, — вежливо произнес он, — Объединение хочет, чтобы с первого июня «Магнум» прекратил производство любых фильмов. Согласно пункту шесть, подпункт «А» нашего договора, мы лишаем вас лицензии на производство художественных фильмов.
По мере того, как Сигал говорил, лицо Питера принимало землистый оттенок. Сначала он сидел, глубоко вжавшись в кресло, затем внезапно выпрямился, и на его лице вновь проступил румянец. Он медленно поднялся на ноги.
— Как я понял, — начал он, — Объединение пытается использовать свое исключительное монопольное право для того, чтобы искусственно сдерживать любую конкуренцию.
— Можете называть это как угодно, мистер Кесслер. Объединение руководствуется тем, что записано в контракте.
На лице Питера не дрогнул ни один мускул, но чувствовалось, как он напряжен.
— Вы не можете запретить «Магнуму» снимать кино, даже если аннулируете наш контракт, мистер Сигал. Никто из вас не может остановить развитие кинематографа. «Магнум» будет продолжать снимать художественные фильмы, с разрешением или без разрешения Объединения.
Сигал холодно посмотрел на Питера.
— Объединение не ставит своей целью лишить вас возможности работать в кино, мистер Кесслер. Конечно, если вы будете следовать духу контракта и снимать фильмы не длиннее двух частей.
Джонни взглянул на Питера. «Тертый калач этот Сигал. Сначала из всех сил бьет тебя дубинкой по голове, а потом сам же предлагает примочку. Что же решит Питер? — думал Джонни. — Сигал подсказывает ему выход из положения».
Питер стоял неподвижно. Какие только мысли не проносились у него в голове! Да, это была возможность спасти свое дело. Но если он примет предложение Сигала, у него уже никогда не хватит смелости пойти против воли Объединения.
Он всего только хотел сделать художественную картину. Целлулоидные ленты километровой длины с маленькими картинками, застывшими на них, но на экране они оживают, на них настоящие люди, настоящая жизнь. Глядя на них, люди плачут и смеются, они вызывают у людей те же эмоции, что и театр, литература или музыка, что и любое искусство; любое искусство должно быть свободным, как и любой человек должен быть свободен, чтобы жить, как ему хочется.
Что ему тогда сказала Эстер? «Делай то, что тебе хочется. Ведь не так уж и важно, если у нас не будет дома на Риверсайд Драйв».
Благоразумный ответ уже был готов сорваться с его губ. Он знал, что надо сказать Сигалу, но произнес совсем другое:
— «Магнум» не будет связан никакими условиями с Объединением, если вы будете диктовать нам, какие фильмы мы должны выпускать, мистер Сигал. Это не так уж и важно — иметь дом на Риверсайд Драйв.
Затем повернулся и быстро вышел из кабинета. Джонни последовал за ним.
Мистер Сигал почесал затылок и подумал: какое отношение имеет дом на Риверсайд Драйв к кинематографу?
Яркое солнце слепило глаза Джонни и Питеру, стоящим перед зданием Объединения. Джонни посмотрел на Питера. Лицо у него было побледневшее и осунувшееся.
— Пойдем выпьем, — предложил Джонни.
Питер медленно покачал головой и ответил дрогнувшим голосом:
— Нет, лучше пойду домой и прилягу, что-то мне нехорошо.
— Извини, Питер, мне совсем не хотелось…
В голосе Джонни слышалось участие. Ведь это из-за него Питер бросился на рожон.