Торикаэбая моногатари, или Путаница
Шрифт:
Надушив великолепными благовониями свою одежду, он отправился к Советнику.
Свет луны освещал каждый уголок Павильона для рыбной ловли. Вакагими, одетый в изящный повседневный костюм, поджидал Сайсё, развлекая себя то тихим пением, то игрой на флейте. Он протянул гостю бива и настойчиво попросил сыграть. Вспомнив ту женщину, что играла на бива той ночью при свете луны, Сайсё подумал: «Мне никогда не сыграть так, как она», — и не решался прикоснуться к струнам.
— Вообще-то я пригласил тебя не только для этого, — сказал Вакагими и заиграл на флейте.
Сайсё чуть коснулся струн — чистые и прекрасные звуки полетели ввысь. Флейта Вакагими была бесподобна. Саэмон-но Ками заиграл
— В такую ночь хорошо бы и дамам присоединиться к нам, — предложил Сайсё.
Вакагими подумал, что если младшая принцесса Ёсино станет играть на китайском кото, то это несомненно взволнует сердце Сайсё.
Уже множество раз чарки прошли по кругу, все были возбуждены, стояла глубокая ночь. Сайсё никак не мог успокоиться, гадая, что же все-таки должно произойти? Быть может, здесь, за этими бамбуковыми шторами, находится его Дева Удзи? Там было тихо. Сайсё был взволнован. Хотя за обычным бамбуковым занавесом поставили еще передвижные занавески на раме, и женщины пытались скрыть даже шуршание одежд, но Сайсё чувствовал, что там кто-то есть. Дамы, которых он видел той самой ночью, были необыкновенно хороши, стыдно, если они наблюдают за ним, чувства Сайсё были в смятении, однако он ничем не обнаружил своего смущения. Но вот пришло время расходиться, и Сайсё подошел к Вакагими.
— Ты ведь неспроста пригласил меня? Может, у тебя есть для меня какой-нибудь подарок? — спросил Сайсё.
— Зачем мне упускать такую возможность? Если ты получишь что-нибудь необыкновенное, может, и твои обиды исчезнут навсегда? — с улыбкой спросил Вакагими.
Если только То Дева Удзи… Другой Тоски моей Не унять.Произнес Сайсё, стараясь скрыть слезы.
Дева Удзи Ждала — не дождалась. От тоски Утопилась В реке.— Выходит, подарок тебе не нужен. Ну что ж, забудем про это, — сказал Вакагими недовольно.
Все это было так странно, вовсе запутавшись, Сайсё не мог понять, в чем тут дело. Даже если речь идет не о Деве Удзи, этой ночью он не хотел остаться без подарка, он притворился будто пьян и тоскует.
— Я сегодня никуда не уйду. Встречу рассвет здесь, перед занавесом. И ничего ты не сделаешь! — воскликнул он.
Вакагими ответил:
— По правде сказать, не самое удачное место. Лучше пройди сюда.
Вакагими провел Сайсё за занавес, а сам в сопровождении жены отправился к себе.
«Кто там? Может, Дева Удзи?» — с бьющимся сердцем Сайсё приблизился к женщине за занавеской. Она явно смущалась, очертания рук, весь ее облик были прекрасны. Тут Сайсё понял, что это, должно быть, та девушка, что при свете луны играла на бива. Значит, это не Дева Удзи — Сайсё опечалился. Он увидел совсем не ту женщину, и почувствовал, что его сердце безутешно. Между тем, и нрав, и облик женщины казались превосходными, она была изящной, юной, мягкой. Ветреный, как трава «луноцвет», Сайсё, хотя и не забыл тех женщин, которых он любил, почувствовал, что его сердце успокоилось больше, чем наполовину — ведь с того часа, как он заприметил ее той ночью при свете луны, ее образ волновал его. Сайсё долго говорил то, что приличествует случаю. Огорчившись, что остаток ночи слишком быстро превратился в рассвет, Сайсё и тогда не оставил ее. Узнав об этом, Вакагими удивился и послал им воды для умывания и риса к трапезе. Отправленные прислуживать им дамы принарядились.
Когда они поднялись с постели, солнце стояло уже высоко. Сайсё посмотрел на женщину. Ей никак не больше двадцати, она молода и безукоризненно прекрасна, блестяща и соблазнительна, на нее хочется смотреть и смотреть. Сайсё решил, что она не уступает даже той, неподражаемой, он немного успокоился и повеселел. В разговоре младшей принцессы Ёсино обнаруживалась некоторая робость, но она не была слишком удручена. «Как раз то, что надо!» — подумал Сайсё. Когда они беседовали, казалось, что она высказывает не все, Сайсё решил, что она была бы образцовой женой. Весь день они провели в разговорах.
Тем временем от Вакагими прибыл посыльный.
«Я много выпил и был слишком груб, я должен прийти извиниться, но я в некотором смятении, не придешь ли ты сюда сам?» — писал Вакагими.
Сайсё отправился к нему. Ему было приятно видеть это еще заспанное лицо. Советник говорил мягко, но ни словом не упомянул волны реки Удзи, а это было очень мучительно.
— Я думаю, она оставила меня оттого, что считает меня жалким и никчемным человеком. И отчего все это время она не интересуется малышом, мне неизвестно даже это. Прежде она любила меня, ждала с нетерпением, радовалась мне, отчего же так вышло? Я чувствую себя, как во сне, я совсем растерян. Как мне теперь быть? Что до ребенка, я о нем забочусь и считаю памятью о той, что ушла неизвестно куда, но поскольку у меня есть мужские дела, я не могу быть с ним все время. И в те дни, когда я слишком занят и не могу видеть его, я чувствую угрызения совести. И потому мне хотелось бы отдать его на воспитание младшей принцессе Ёсино — тогда я буду спокоен. Я думаю, она сумеет полюбить его, хотя, может, я и говорю глупости, — Сайсё плакал, не умея скрыть слез. Вакагими был тронут:
— И вправду, ты не можешь думать иначе, я это прекрасно понимаю, но это не моя ошибка, и не вина той женщины, так что не станем об этом говорить. Думаю, если бы не младшая принцесса Ёсино, тебе было бы еще труднее забыть обиды последних месяцев. Наверное, то, что случилось, кажется тебе неожиданным, но ведь ты не сочтешь ее недостойной. Ты изведал слишком много несчастий, и твоя душа погружена во мрак.
— Ты прав, она успокоила мое сердце, а иначе мне было бы трудно снести то, что случилось в моей жизни.
Конечно, обрести свое место в усадьбе Вакагими было гораздо лучше, чем жить взаперти вдвоем с сыном, проводя дни и ночи в слезах. Сайсё при каждом удобном случае навещал Вакагими, их сердца бились в едином порыве, когда они играли на хото и флейте или занимались науками. Младшая принцесса Ёсино часто встречалась с Сайсё, она не видела в нем изъянов, была очень счастлива и крепко полюбила его. Вакагими тоже был счастлив.
Люди говорили: «Младшую принцессу Ёсино, сестру жены Советника, теперь посещает Сайсё». «Советник сам свел их». «Отношения между Советником и Сайсё, расстроившиеся из-за истории с Ённокими, теперь совсем исправились. Какое замечательное у Советника сердце! Никто не мог такого ожидать — Советник повел себя так, как никто другой не сумел бы». «Даже в таком положении он не сплоховал». «А Сайсё? Он ведь такой сластолюбец…»