Торлон. Трилогия
Шрифт:
Его слова были встречены согласными позевываниями и потягиваниями.
Предназначавшееся для гостей помещение находилось на третьем этаже башни, прямо над трапезной. Разумеется, здесь находили приют далеко не все гости заставы, а лишь те, которых Тулли принимал сам. В прошлый раз, когда Хейзит путешествовал в свите Локлана, он останавливался здесь же. Тогда их было больше дюжины, однако места хватило всем.
Сейчас Хейзит поспешил занять дальний от лестницы угол, где, как он отчетливо помнил, между бревнами имелась невесть откуда взявшаяся дыра, через которую снаружи проникал свежий ночной воздух и были хорошо видны озаряемые
Не успел он как следует устроиться на грубой холщовой подушке, повернувшись на бок, лицом к стене, как сзади послышался тихий голос Фейли:
— Сразу спать надумал, строитель?
Хейзит удивленно оглянулся. Фейли сидел рядом, приложив к губам палец, что должно было означать необходимость соблюдать тишину. Хейзит покосился на остальных своих спутников. Те уже разбрелись по другим углам и гасили последние лампы. Помещение на глазах погружалось во мрак.
— Я вижу, ты парень смышленый, — так же тихо продолжал Фейли. — Больше думаешь, чем говоришь. И немало, надо признать, успел для своего возраста. Во всяком случае, знаешь и чем хочешь заниматься дальше, и нужных людей. Не возражаешь, если я прилягу и кое о чем с тобой поболтаю на сон грядущий?
— Ложитесь. — Хейзит инстинктивно подвинулся.
Фейли усмехнулся.
— Хотя и наивный, — заметил он, словно продолжая незаконченную фразу. — У Тулли здесь можно полгарнизона разместить без особых хлопот. И еще для Исли полно места останется.
Хейзит ответил улыбкой, правда, едва ли собеседник увидел ее в темноте.
— Честно говоря, я не то чтобы душу излить или посоветоваться пришел, — снова заговорил Фейли, подкладывая под голову вместо подушки руки и глядя в потолок. — Просто пока вы меня через лес тащили, я кое о чем мог спокойно подумать и вот теперь, оказавшись здесь, в относительной безопасности и покое, как выражается наш упитанный товарищ, лишний раз убедился, что некоторые мои сомнения не беспочвенны.
— Сомнения? — переспросил Хейзит, глядя через дыру на группу охранников, которые сидели на рантах неподалеку от ворот и играли во что-то под дождем при тусклом свете факела.
— Вот то-то и оно, что сомнения. — Фейли положил ногу на ногу. — Думаю, не нужно даже быть строителем, чтобы понять, о чем я говорю. Тебе ведь наверняка приходилось подниматься на башню? Я имею в виду, вроде этой, на заставе.
— Конечно. И в замке тоже.
— Я хоть в основном по земле да по стенам ходил, а на башню раз-другой все-таки захаживал. Вот у меня и возник сам собой вопрос: что с нее видно?
— Лес, — ответил первое, что пришло на ум, Хейзит, не понимая, в чем подвох.
— А еще?
— Не знаю. Еще лес?
— А если как следует присмотреться? Можно сказать, у самого горизонта. Ну?
Хейзит вспомнил, как в первый день по приезде на заставу поднимался на башню вместе с Локланом, и тот показывал ему окрестности. Что же они там видели у горизонта?
— Другие башни! — осенило его.
— Именно, — кивнул потолку Фейли и призвал собеседника соблюдать тишину. — А теперь скажи мне, что здесь не так.
— В каком смысле?
— Признаться, старина, я был о твоих способностях несколько лучшего мнения. Ногу ты мне, во всяком случае, почти починил. Ну да ладно, не обижайся. Так вот слушай, что я по этому поводу думаю. — Он помолчал, нарочно затягивая паузу, но когда наконец продолжил, голос его звучал, по обыкновению, буднично и спокойно: — Представь
Хейзит задумался. В размышлениях Фейли был определенный смысл, однако он пока не улавливал, какой именно. Оставалось разве что предположить вслух:
— Дозорные проглядели.
— В лучшем случае.
— Или видели, но не поняли, что это.
— Что ж, и такое случается. Не каждый ведь день пожары.
— Или видели, поняли, но не доложили.
— Вот это объяснение самое нежелательное. А больше ты ничего придумать не можешь?
— Кажется, нет. А вы?
— Видели, поняли, доложили.
Хейзит оторвался от созерцания двора и перевернулся на спину:
— То есть как? А он что?
— А вот этого мы с тобой уж точно не знаем. Просто не верится мне, что наш добрый Тулли сидит в своей трапезной целыми днями и только и делает, что ест да пьет в компании гостей или сам по себе. Я под его командой не стоял, но слышал, что он человек толковый и до предводителя заставы дослужился не просто так. Выходит, он у себя слепых дозорных не держит и сам ни к чему не слеп и не глух.
— Нет, хоть все это мне теперь тоже представляется довольно странным, однако не хотите же вы сказать, что здесь есть какой-то умысел, какой-то заговор?
— О, молодой мой друг, если бы я усмотрел в этом заговор, то мы бы с тобой сейчас не разговаривали! — повысил голос Фейли и осекся. — В домах предателей я редко ночую. Я бы уже был далеко и беседовал вовсе не с тобой. А потому меня сейчас еще больше интересует, знает ли о том, что произошло на нашей заставе, сам Ракли. Как ты полагаешь, с башен его-то каменного замка лес виден куда лучше, чем с наших, деревянных?
— Вы думаете…
— В том, что я думаю, пока нет никакого смысла. Если Тулли знал, что случилось, зачем ему было делать вид, что он удивлен нашему рассказу? Если Ракли долгие годы сражается с шеважа, почему его отборные воины не встретились нам по дороге сюда? Будь я на его месте, то первым делом снарядил бы войско, чтобы разведать, в чем дело, и помочь пострадавшим.
— Мне кажется, вы спешите с выводами, — сказал Хейзит, поразмыслив и снова повернувшись лицом к дыре. — Мы же не знаем, что предпринял Ракли, если ему успели донести о пожаре.
— Но согласись, что прошло уже без малого два дня. Или даже три, поскольку я сбился со счета. Мы шли сюда почти по прямой дороге и все равно никакой армии не видели. Я немного знаком с Локланом и уверен, что уж он-то наверняка повернул бы с полпути, чтобы возглавить карательный отряд.
— И все же я бы на вашем месте лег сейчас спать, — удивился собственному спокойствию Хейзит. — Тулли, я согласен, ведет себя странно, хотя ему можно при желании найти оправдания. А про Ракли я бы пока вообще не стал говорить, — буквально ощущая затылком ироничный взгляд собеседника, он добавил: — Ну сами посудите. Ракли мог все узнать и послать, как вы говорите, отряд для проверки. Но не большой, карательный, а маленький, разведывательный. Если это были лазутчики, им ничего не стоило проскользнуть мимо наших стоянок незамеченными, к примеру, под покровом ночи. А Тулли он вообще мог велеть держать язык за зубами.