Торлон. Трилогия
Шрифт:
После его слов воцарилось молчание.
Фейли ворочался с боку на бок и что-то неразборчиво бормотал себе под нос. Хейзит успел даже придумать и отбросить еще более простое объяснение: наблюдатели с башен и из замка могли принять зарево пожара за предрассветные зарницы. Но для этого им пришлось бы перепутать восток с западом.
— Может, ты и нрав, строитель, — послышался наконец глубокий вздох Фейли. — Надеюсь, что прав. Очень надеюсь. Иначе, боюсь, мы зря преодолели весь это путь через лес. Похоже, я слишком долго не видел никого, кроме виггеров.
Он
Наутро Хейзит пробудился с мыслью о том, стоит ли посвящать в их ночной разговор остальных спутников. Не успел он об этом подумать, как обнаружил, что проснулся вовсе не сам: Фейли тряс его за плечо и что-то говорил.
— Нас зовут? — не понял Хейзит.
— Никто нас, к счастью, пока не зовет. Слишком рано. И дождь до сих пор не перестал. — Фейли отпустил его плечо и придвинулся поближе, чтобы их не услышали. — За ночь у меня возникла новая мысль, и я теперь не знаю, стоит ли вообще дожидаться, пока все проснутся.
— То есть?
— Похоже, нам лучше уносить отсюда ноги, причем даже не в сторону замка.
Хейзит окончательно проснулся и теперь смотрел на собеседника широко открытыми глазами.
— Вы в своем уме?!
— Погоди, строитель, не горячись. Послушай меня. — Фейли приложил палец к губам. Если бы Хейзит не помнил ту целесообразность, которой до сих пор были исполнены все его соображения и советы, он бы решил, что имеет дело с помешанным: глаза Фейли ввалились, лицо осунулось — все говорило о ночи, проведенной без сна. — Мне не дают покоя всего две вещи. Подумай сам. Во время штурма заставы ты хоть одним глазком видел, кто на нас напал?
— Кажется, видел, — неуверенно ответил Хейзит.
— «Кажется» или видел? Думаю, что «кажется». Потому что я тоже никого не видел. И никто из нас не видел. Стреляли из-за стен. Странно?
— Не сказал бы. Если бы мы увидели шеважа, это означало бы нашу верную смерть. Просто нам удалось спастись быстрее, чем шеважа прорвались за стены.
— Я даже рад, что делюсь своими сомнениями с тобой первым. Ты всему умеешь найти подходящее объяснение. — Фейли вымучил улыбку. — А теперь сопоставь два факта: с одной стороны, мы не можем быть уверены, что на нас напали шеважа… — Он поднял руку, останавливая все возможные возражения. — А с другой, стрела, которую ты вытащил у меня из ноги, была чья?
— Шеважа.
— Разве? А мне почему-то кажется, что я помню, как Исли узнал по наконечнику стрелу вабонов. Или я опять ошибаюсь?
Нет, он не ошибался, Хейзит сам присутствовал при том разговоре. Теперь и ему сделалось не по себе. Но он не хотел так легко сдаваться.
— Если вы помните тот разговор, мы пришли к выводу, что шеважа просто-напросто используют наши стрелы. Исли даже пошутил, что впредь наши оружейники должны делать наконечники без зазубрин. Что, скажете, плохое объяснение?
— Плохое. Очень плохое. — Фейли так нервничал, что не мог больше лежать и сел. — Оно было бы ничего, если бы не все остальные совпадения. Шеважа внезапно научаются
— Последнее мы не можем утверждать наверняка, — попытался возразить Хейзит.
— Не можем? Да скоро мы вообще ничего не сможем, если будем сидеть здесь и ждать, чтобы нас разбудили да накормили вкусным завтраком.
— Вы считаете, это заговор?
Страшное слово само сорвалось с языка. Хейзит прикусил губу и огляделся: кроме них, все по-прежнему спали.
— Я этого не говорил. Но сейчас ты, боюсь, недалек от истины. Предлагаю бежать отсюда.
— А потом?
— А потом скрываться до тех пор, пока мы не убедимся, что наши подозрения не оправдались.
Предложенный план был привлекателен своей простотой.
Хейзит выглянул через дырку в стене. Серый рассвет. Дождь. Воины в мокрых плащах чинно прохаживаются по рантам. Возле стены пасется несколько коней.
— Второй побег с заставы за последние несколько дней — не многовато ли? Да и не сбежишь отсюда так просто: ворота подняты, эльгяр на посту.
— И это говоришь мне ты, знаток тайных ходов?
Хейзит решительно сел, почесал обеими руками давно не мытую голову и встал на ноги.
— Если бежать, то всем.
— Не уверен. — Фейли прошелся между спящими. — Некоторым это может не понравиться, а кто-то начнет задавать слишком много глупых вопросов. Я бы оставил их в покое.
Исли заворочался. Во сне задел ногой брата, и тот открыл один заспанный глаз.
— Это кто же задает глупые вопросы? — в довершение всего поинтересовался бодрым голосом Фокдан, оставаясь лежать с закрытыми глазами.
Хейзит поймал сокрушенный взгляд Фейли и пожал плечами. Они дождались, когда вся троица окончательно проснется, и в двух словах изложили ход своих мыслей.
— Я это предвидел, — сказал Мадлох.
— Чушь собачья, — открыл глаза Фокдан.
— А как же наши семьи? — спохватился Исли.
Последнее замечание заставило Хейзита снова посмотреть на Фейли. Он упустил из виду, что в случае нового побега вернуться к матери и сестре получится нескоро.
— Именно поэтому я и не настаиваю на том, чтобы вы все следовали моему плану, — проговорил Фейли. — У каждого теперь должна быть своя дорога. Кто-то из вас слепо верит нашим правителям. Для кого-то важнее всего дом и родные. У меня семьи нет, а обитателям Вайла’туна я не верил отродясь. Так что предлагаю на этом и расстаться. Хейзит, у меня к тебе будет единственная просьба: если ты не собираешься прислушаться к здравому смыслу и уйти вместе со мной, будь добр, помоги мне отыскать подземный ход. А если уйдут не все, тем лучше: Тулли не сразу спохватится и у меня будет возможность выбраться на свободу.