Торлон. Война разгорается. Трилогия

Шатилов Кирилл Алексеевич

— Похоже, я действительно что-то упустила… А жена кто?

— Кем же ей быть, как не дочкой второго такого же богатея, как Томлин. Гвидан, как зовут дочку Скирлоха?

— Анора.

«Ну и дела», — подумала Т’амана. Ей показалось, что она смутно вспоминает одну из встреч у нее в избе, когда не то Ахим, не то Ротрам выдвинули предположение, что Йедда, лупоглазая жена Томлина, спит и видит оказаться в замке, а потому оба семейства подумывают о том, чтобы объединить усилия. Да еще призвать на помощь небезразличного к деньгам Скелли, главного писаря, распоряжающегося привилегиями, титулами, а

в последнее время — и должностями. Неужели так и случилось?

— Да, похоже, я многое упустила, — протянула она. — Теперь понятно, почему Демвер пошел на такой шаг.

— Сам виноват, — донеслось из-за ссутулившейся спины Исли. — Никто у него мергов не отнимал. На его месте я бы сидел тихо и не высовывался. Хотя Ахим и якшается с шеважа, я считаю, что они еще пока не созрели.

— Дружбы не получится, — согласился Агмар.

— А где теперь сын Демвера? — встрепенулась Т’амана. — Гийс, кажется, его зовут.

— Впервые слышу. — Атмар наклонил голову. Оба меховых уха били его по щекам.

— Я этого Гийса помню. Работал с нами на карьере, когда мы еще печь строили. Тогда никто и не предполагал, что он такого высокого полета птица. Делал вид, будто один из нас.

— С ним ведь твой приятель Хейзит дружил? — уточнила Т’амана.

— А ты откуда все знаешь?

— Считай, что приснилось.

— А ты слышала тогда, может быть, что потом с Хейзитом стало?

— Кажется, он бежал из дома.

— Если бы! Этот Гийс оказался еще большим предателем, чем его папаша. Подбил беднягу Хейзита на побег вместе со всем семейством, а при первом же удобном случае завел их в западню и разделался, пожалев и заполучив одну лишь Веллу, сестру его. Теперь она у него вроде пленницы живет. А сам он на место отца метит. Выслуживается перед Скелли.

— Ты так спокойно об этом говоришь? Вы же с Хейзитом друзьями были.

— Так с той поры уже сколько времени ушло! Не плакать же мне. Вот я и мщу им всем, как могу. Но-о! Пошевеливайся!

— Смотри, Исли, будешь так кричать, шеважа сбегутся, — наставительно сказал Ниеракт. — Мы еще недостаточно далеко от Пограничья отъехали.

— Это он пытается Т’аману разбудить, — предположил Атмар, однако его шутку не поддержали.

— Кстати, — оглянулся Исли, — мне иногда кажется, будто она со мной разговаривает. Странное ощущение. С самого утра.

— И что она вам говорит? — поинтересовался Гвидан.

— Если бы мог разобрать…

Вопреки предупреждению Ниеракта они уже давно миновали Айтен’гард, Обитель Матерей, и теперь держали путь по той самой дороге, на которую указал Гийс. Снег здесь лежал выше, но обе лошади неплохо справлялись, и была надежда, что они нигде не застрянут.

Погода портилась. Небо заволокло тучами, посыпался мелкий редкий снег. Гвидан заботливо накрыл обращенные вверх лица двух спящих одеялами, подаренными хорошенькой девушкой, как он узнал, младшей женой соседа Каура. Судьба, считал Гвидан, была за что-то несправедлива к нему. Встретить в последние два дня такое количество привлекательных женщин и не иметь возможности продолжить знакомство ни с одной из них! Такого с ним еще не приключалось. Ну ладно девицы из Обители или эта хорошенькая, но чужая жена. Так ведь даже Т’амана умудрилась лишь помучить его сладкими надеждами

и улизнула в странный сон. Прежде хоть не было таких соблазнов. Нет, отец прав, когда говорит, что хорошо жить можно только на кузне…

— О чем задумался, кузнец? — поинтересовался Ниеракт.

— Я-то? — Атмар недоверчиво посмотрел на гончара.

— А у нас тут выбор невелик.

— Почему? Мой сын тоже кузнец.

— Он не такой хмурый, как ты.

— Хмурый? Будешь тут хмурым. Радоваться, кажись, нечему.

— Как же нечему? А то, что мы дело доброе делаем?

— Ну разве что этому…

— Исли? Ты своих лошадок поторопить не можешь?

— Не могу. Они и так хорошо идут. Спешишь, беги впереди.

Ниеракт прищурился на Гийса. Юноша смотрел вперед и не принимал участия в редких разговорах.

— Слушай, парень, а почему тот дедок так не хотел тебя отпускать?

— Не знаю, — не поворачивая головы, ответил Гийс. — Наверное, потому что его Тангаем зовут.

— Нет, я слышал, что он говорил при этом.

— Поздравляю.

— Что тебя, как и этого, нужно связать, а то сбежишь.

— Связывай.

— Да нет, я просто спрашиваю, чего это он на тебя так взъелся.

— Вот его бы и спрашивал.

— А ты, значит, тоже мерг? Как отец?

— Нет, я фултум.

— Это кто ж такой? Тот, что от свера мух отгоняет?

Гийс промолчал.

— Мух они обычно прихлопывают, — ответил за него Исли. — Не приставай к человеку. Лучше скажи мне, можешь ли ты изобретение Хейзита повторить и наготовить кучу камней?

— Решил дом себе построить?

— Почему бы и нет? Ну так что, смог бы?

— А что тут такого? Конечно, смог бы. Думаю, сейчас многие прочухались и по весне начнут глину скупать.

— Опасное дело, — проворчал Атмар.

— С чего это?

— А с того это, что в замке не дураки живут. Как я слышал, все лиг’бурны будут метиться клеймом специальным.

— Ну и что? — насторожился Ниеракт. — А ты поди проверь.

— А фра’ниманы на что?

— Атмар верно говорит, — оглянулся Исли. — Тебе Хейзит разве не рассказывал? Локлан сразу распорядился клеймо ставить, когда печка заработает. В замке точно не дураки. Вот я и думаю, как бы эту штуку обойти. Клеймо ведь можно подделать. Как считаешь, кузнец?

— Не пробовал, но, наверное, можно.

— Значит, договорились.

— О чем именно?

— А вы не поняли? — Исли почесал затылок под шапкой и снова прикрикнул на своих коней. — Мы тут не зря все вместе собрались. Гончар, кузнец и я, возила. Сварганим свою печку, будем камушки делать, будем их метить, как положено, и продавать задешево, чтобы замку не досталось.

— А почему задешево? — обиделся Ниеракт. — Трудов моих, я понимаю, тебе не жалко.

— Так мы для своих ведь делать будем. Не обдирать же их, как в замке хотят. Теперь-то уж, наверное, Томлин, который к рукам все прибрал, цены высоченные установит.

— Никто тогда покупать не будет.

— Будут. Ты не будешь, а кто побогаче — за милую душу. Скоро таких замков понастроят!

Замолчали. Вероятно, представляли себе, как Торлон из страны башен превращается в какой-нибудь Стронлон — страну твердынь. Никому эта картина не приглянулась. Ниеракт с досады сплюнул.