Торлон. Война разгорается. Трилогия
Шрифт:
— Вот это уже больше похоже на правду, — усмехнулся гончар. — Избавь.
— Сперва — вы меня.
— Лежи спокойно, приятель, — наставительно сказал Исли. — Свою дальнейшую судьбу ты узнаешь теперь уже очень скоро. И зависеть она, к счастью, будет не от нас. Лично я надеюсь тебя потом больше никогда не увидеть.
— Я бы не стал на это рассчитывать, — заметил Сима.
— Напрасно вы вынули у него кляп.
Ниеракт пошарил вокруг пленника, но ничего не нашел. Тогда он просто заставил его закусить ремень и потуже затянул на затылке пряжку. Сима яростно крутил глазами, однако ничего вразумительного сказать больше не мог. Когда он наконец успокоился, все услышали тихий стон.
— Это Т’амана! — воскликнул Гвидан. — Она просыпается!
На самом деле Т’амана давно проснулась. Быстрый бег согнал с нее все остатки ночи и освежил голову. Она уже давно неслась по снегу, значительно опередив сани, в которые в этом странном и хмуром мире был запряжен лишь один далеко не свежий конь. Спутники сперва пытались до нее докричаться, призывая вернуться, но она уже приняла пусть и не до конца осознанное решение, и теперь у нее больше не было выбора.
Добраться до Ахима раньше всех и попытаться через него каким-то образом исправить произошедшее!
Холодный воздух и монотонные движения бега не столько на скорость, сколько на выносливость освежили в ее памяти воспоминания о какой-то другой жизни, которой она жила раньше, до этого страшного утра. Она отчетливо увидела своих подруг из Обители, которые помогли ей в том мире, увидела Хейзита и его благородную мать, которых никогда до этого не встречала, нащупала на лице несколько синяков, полученных еще тогда, когда она отбивала отважную старушку, припомнила запах мази, которую наносила на ее раненую руку. И при этом совершенно не могла воссоздать в мозгу события вчерашнего дня, произошедшие с ней по рассказам оставшихся в санях друзей. Да и друзей ли? Она помнила их бодрыми и неунывающими, тогда как эти были угрюмы и печальны странной печалью, которая не может возникнуть в одночасье, а должна накапливаться от зимы к зиме. С ней или без нее, но у них тут прошла целая жизнь. Они знали то, чего не знает она, они помнили то, чего с ней никогда не происходило. Чтобы окончательно не заразиться и не сойти с ума от безысходности и отчаяния, она должна быть как можно дальше от них. Предупредить Ахима! Если только он по-прежнему существует.
Бегать Т’амана любила и умела. В Обители ни одна гардиана не могла сравниться с ней в выносливости. Когда она оказалась в Вайла’туне, упражнения в беге ей пришлось сделать редкими, но зато, стоило ей проникнуть в Навь, здесь ее ждало полное раздолье. Она могла выбирать наиболее удобный для себя темп, могла измышлять препятствия любой сложности, могла придумывать разные цели, брать в соперники быстроногих зверей. Сейчас она чувствовала себя легкой и ничуть не уставшей, хотя, по прикидкам, преодолела уже не меньше полпути до сторожки Ахима. Как жаль, что, даже сознавая, что находишься в Нави, ты воспринимаешь ее как реальность и не имеешь возможности изменить что-то основательно! Не можешь, например, переместиться в нужную тебе точку в мгновение ока, чтобы не тратить время пусть на любимый, но такой лишний в нынешней ситуации бег. Или можешь?..
Т’амана попробовала представить себя поднимающейся по ступенькам крыльца запорошенной снегом сторожки. Ничего не получилось. Что-то как будто мешало ей до конца воспринять происходящее как сон. «Хорошо, — успокоила она себя, — буду считать, что все это настоящее. Бежать так бежать. Не впервой».
Усталость она почувствовала только тогда, когда сменила бег на шаг, чтобы войти в ворота Стреляных стен, не привлекая к себе лишнего внимания. Невольно подумала о друзьях, которым, скорее всего, придется оставлять сани где-то здесь, при въезде, поскольку стражники последнее время сделались слишком нервными и дотошными. На пеших путников они смотрели косо, но обычно не приставали, если только у тебя за плечами не висит здоровенный тюк с каким-нибудь товаром на продажу, а вот телеги проверяли чуть ли не все подряд. У Исли имелось разрешение на проезд, вот только было это в прежней жизни, да и вряд ли сейчас оно могло бы сослужить ему добрую службу. Правда, кажется, на нем стояла подпись главного писаря замка, а этот человек, насколько знала Т’амана, мог прекрасно чувствовать себя при любом правителе.
Миновав без приключений ворота, она ускорила шаги и снова перешла на бег, плутая но узким улочкам между стоящими чуть ли не впритык друг к другу избами. В этом смысле здесь ничего не изменилось. Если бы не темно-бурое небо над головой и ощущение постоянной тревоги, можно было подумать, что она снова дома. Разве что по дороге ей попадалось слишком мало людей, а те, что попадались, спешили свернуть в проулок или прятали лица под капюшонами или в высокие воротники. Никаких любопытных взглядов, никаких веселых окликов, ничего того, что она была бы вправе ожидать, если бы бежала через Большой Вайла’тун, каким помнила его накануне.
«Интересно, смогла бы я с такой же легкостью и быстротой преодолеть этот путь в реальности?» — думала она, увидев мост через обводной канал и заставляя себя остановиться. Бегущий человек, тем более женщина, всегда воспринимается с некоторым страхом. Никого пугать или раньше времени возбуждать она не хотела. Сделала несколько восстанавливающих выдохов, поправила под капюшоном волосы и двинулась дальше не спеша, как если бы просто любовалась заснеженной впадиной канала и небедными избами живущих здесь вабонов.
Мостов через канал было переброшено три или четыре. Следующий будет тот, напротив которого и скрывается в лесу большое поместье Томлина. Хорошо, что в свое время ей был досуг несколько раз провожать сюда Ахима, не то сейчас ей бы еще пришлось искать, у кого спросить дорогу. Вот уж точно: никогда не знаешь, что и когда может пригодиться.
Почему-то ей вспомнилась Радэлла, оставленная на попечение двух подруг. Найдет ли она ее, если проведает в этом мире? Или выяснит, что никакой такой храброй старушки и в помине не было? И что тогда происходит теперь в Обители Матерей? Может, и там власть сменилась самым невообразимым образом?
«Надеюсь, я ничего этого никогда не узнаю», — подумала Т’амана, завидев впереди очередной мост, более широкий, чем первый. Только сейчас ей стало по-настоящему не по себе. Ахим был где-то рядом, и от него зависело все. Его сторожка была дальней из трех, видневшихся между деревьями. Судя по свету в прикрытых окошках, в двух других тоже кто-то сидел, но она отчетливо помнила, что к Ахиму можно попасть, если перейти по мосту и свернуть направо.
Ее неприятно удивил снег под ногами. Она шла по бурому ковру, который должен был быть белым, но который стал таким из-за нависающих над головой туч. Однако не это привлекло внимание Т’аманы. Снег был совершенно нетронутым. Никаких следов, кроме тех, которые оставляла сейчас она…
— Ахим!
Она позвала тихо, присев под закрытыми ставнями с противоположной стороны от хозяйских построек. Сейчас ее могли видеть только от канала, но там никого уже давно не было. А здесь?
— Ахим!
Одна из ставен скрипнула, и через подоконник выглянула знакомая стариковская голова.
— Что надо?
— Это я, Т’амана. Впустишь?
— Что ты тут делаешь? — Он был явно не рад ей и, скорее всего, даже напуган, что скрывал под маской раздражения. — Вчера здесь рыскали посланницы из Обители. Тебя ищут. Лучше уходи!