Торжественное открытие

Майлс Эйва

Итак, она не собиралась признаваться в любви к нему. Почему он был не удивлен? Хуже того, почему он был расстроен из-за этого?

— Мой Фоггорн Леггорн лучше.

Ее улыбка начиналась медленно, как легкая струйка из садового шланга, пока не превратилась в настоящий поток.

— Я возражаю против, чтобы меня целовал петух.

Его губы прижались к ее шее.

— Ну, тогда, полагаю, я могу показать тебе кое-что другое. — Часы в гостиной сигнализировали, что у них имеется для этого время. — Возможно, у меня на

уме нечто большее, чем поцелуи.

Она шагнула по линолеуму.

— У меня тоже.

— Давай я напишу Дастину, что мы дадим им немного больше времени и заберем их позже. — Его пальцы набирали текст. — Хотя у нас все будет в этот раз быстрее, чем мне бы хотелось.

Быстрее, чем заниматься любовью с женщиной, в любви которой он наконец признался.

— Уверена, что ты найдешь способ сделать все незабываемым.

Когда она вышла из комнаты, он уставился на лицо Дастина на дисплее своего телефона и подумал, как только что предоставил Пегги возможность навредить его семье, если она решит все же выполнить свой долг шерифа.

Он пошел на поводу у своей интуиции, решив довериться ей.

Это может стать самой большой авантюрой в его жизни.

32

Пегги заметила свое раскрасневшееся лицо в зеркале в прихожей и прижала руки к щекам. Шаги Мака эхом отдавались позади нее по линолеуму.

Что, черт возьми, она делает?

Другая сила, казалось, завладела ее телом. Как еще она могла объяснить, что позволила Трем Большим Словам сделать ее такой мягкой? Ее сердце мгновенно расширилось, совсем как у Гринча из мультфильма доктора Сьюза, который любил смотреть Кит.

Рука Мака накрыла ее руку, когда он догнал ее. Он улыбнулся, крепче сжимая ее руку, когда они вместе поднимались по лестнице. Ее губы задвигались и на них появилось подобие улыбки. Он поднес ее руку к губам и поцеловал.

Она ускорила шаг, увлекая его за собой в свою спальню. Когда она переступила порог, нервы выступили, как гравий из полуприцепа. Ее неубранная кровать была завалена выстиранным бельем. Она бросилась вперед, чтобы собрать одежду, ее щеки теперь горели, пока она сжимала в одной руке свои чистые, но старые трусики.

Мак подобрал кучу одежды.

— Если бы у нас было больше времени, я бы помог тебе все сложить.

Ее ноги почти подкосились. Мужчина добровольно вызвался разложить выстиранную одежду?

— У меня есть идея получше. — Он свернул одеяло и простыню в комок, напоминающий мешок с фасолью, эффективно собрав все белье с кровати. И бросил мешок в угол.

— Вот так. Теперь у нас свободная зона.

Верно. Не похоже, чтобы им мешал матрас. Ей было почти все равно, на кровати они будут или на полу.

Он протянул ей руку.

— Иди сюда, Пег.

Эта сила снова подтолкнула ее вперед. Он обхватил ее лицо

руками, большими пальцами лаская ее щеки, заставляя ее чувствовать себя любимой. О Боже, именно поэтому она сейчас находилась в своей спальни с ним. Никто никогда не делал ничего подобного для нее раньше. Она закрыла глаза, земля снова закачалась у нее под ногами, точно так же, когда он произнес эти три проклятых слова.

Его губы коснулись ее век (немного странно, но приятно) и продолжили движение по ее лбу.

— Я… ты сказал, что у нас не так много времени, — произнесла она дрожащим голосом, который сама и не узнала.

Он издал жужжащий звук, лаская ее лицо, а затем переместился к шее, распространяя огонь по ее коже.

— Я забыл, как сильно Дастин любит поесть и потратить мои деньги. Он выжмет все, что в силах.

Точно. Его веселый племянник сейчас был с ее ребенком. И у его племянника был еще друг, который звонил с угрозой о взрыве. И еще один, который стоял на стороне закона, извлекая собственную выгоду. Дастин был похож на черно — белое печенье. Можно ли ему доверять?

— Может нам стоит поехать к ним и забрать их сейчас.

Он запечатлел поцелуй с открытым ртом на ее шее в том месте, которое сводило ее с ума. Одно колено подогнулось. Его теплые руки обхватили ее бедра, и он прижал свою потрясающую эрекцию к ее паху.

— С ними все будет в порядке. Доверься мне.

Снова эти слова о доверии. Его бархатистый голос успокаивал ее мамочкины нервы и еще больше навевал на нее чары, те самые, которые он наложил на нее, когда они встретились в первый раз.

— Поцелуй меня, черт возьми! — наконец потребовала она, устав от своих блуждающих мыслей.

Он снова ухватил ладонями ее лицо.

— Твое желание для меня закон, любовь моя.

Это слово на букву «Л» потрясло ее до глубины души.

Его губы приникли к ее губам, целуя в уголок рта. Она приоткрыла губы и подняла поцелуй на темный, плотский уровень, потирая свой язык о его в шелковистом танце, посасывая его нижнюю губу. Она потянула его шорты, желая почувствовать его горячую кожу.

Он расстегнул ее шорты и бросил их на пол. Стащил с нее трусики. Она переступила их и сняла рубашку. Он сделал то же самое и подошел к ней, совершенно голый, аппетитный самец. Она прижалась лицом к его груди, покусывая кожу и следуя по темному следу волос вниз к животу.

— О, нет. Я бы не смог этого вынести, и Пег, я планирую заниматься с тобой любовью, пока ты не назовешь мое имя.

Разве она так делала не всегда?

Он подтолкнул ее к кровати. Она опустилась, и он последовал за ней, раздвигая ее ноги. Его рот взял ее грудь, посасывая сначала мягко, затем с возрастающим нажимом. Руки в локтях подогнулись. Она упала обратно на матрас, пятками, вонзившись в кровать. Его палец погрузился в ее середину, лаская с безошибочной нежностью.