Тот, кто должен
Шрифт:
– Вы там трахаетесь, а мне что – не спать? – Мих оторвался от компьютера.
– Что ты ему сказал, пока меня не было?
Он встал и подошел к окну. Ленка жила на восьмом, а он – на четвертом. Если закричать громко – она его услышит. Без всякого телефона.
– Ничего не сказал. А что?
– Да вот он тоже ничего не сказал.
Она всхлипнула.
– Может, он и не собирался, –
Ленка снова шмыгнула носом.
– Лен, не плачь. Вы же не расстались, не поссорились.
– Ты… поговори с ним. Я тебя прошу. Ты же психолог. Скажи ему, что мужчине после тридцати стыдно быть неженатым, что он выглядит как придурок, как онанист задроченный, – плакала Ленка.
– Хорошо, я так и скажу.
– Я тебя прошу. Прошу, как человека.
Мих вдруг выключил мобильный и заорал в окно:
– Ленка! Лена! Леееее-наааааа!
Она перезвонила:
– Не бросай трубку. Ты не представляешь, как мне плохо.
После этого Мих выключил компьютер и закрыл окно. Возникла мама в длинном халате, как привидение, утомленное долгими перелетами по пыльным, заброшенным замкам.
– Мне показалось, что кто-то кричал. Ты не слышал, Миша?
– Это во дворе. Кто-то звал Ленку.
– Никак не нагуляется, корова, – сказала на это мама. – Детей нянчить давно пора. Ты ложись, Мишенька, поздно уже.
– Душно.
– Душно? – мама понюхала воздух и вышла.
Всем детям кажется, что их родители всегда будут молодыми и красивыми. Но, сами еще не став родителями, они понимают, что это совсем не так, что процессы старения, дряхления, образования морщин, приступы ворчания, недовольства и сожаления о загубленной молодости – это тоже неумолимо последовательная цепь.
Какие пошлые сны могут сниться! Какие странные! Не порнуха, не флешмоб, не Ольга, не Ленка, а Басков. Полненький, розовощекий, поющий на сцене Басков. Мих проснулся от отвращения.
– Ма, я возьму машину?
– Возьми. Я Юру из офиса вызову.
Значит, сегодня к ней Басков не достучался.
«Мазда» – не самая лучшая машина в мире. Но от такой тачки Мих и сам бы не отказался – в утренних пробках выглядит она бодро, и только Славка, рассекающий на джипе «тойота», может заметить, что известнейший психолог современности
Телефон дребезжал с самого утра незнакомыми номерами. Мих не отвечал. Патологически не любил незнакомые номера, было подсознательное желание – удалить их все оптом, как спам.
– Я вас слушаю, – ответил, наконец, без энтузиазма, зависнув в очередной пробке и медленно подползая к светофору.
– Психолог, это ты? Ты себя вчера в новостях видел?
Мих узнал голос Ольги и обрадовался.
– Все наши сказали, что ты просто «милашка», только волосы торчат.
– Все под контролем.
– Я им так и передала, – засмеялась она.
Было ощущение, что он знает ее давным-давно. Или даже так – знал давным-давно, потом потерял, потом встретил, а она прежняя. И с ней по-прежнему легко, потому что она выросла в той же деревне, говорит на том же диалекте, помнит того же хромого соседа, который пугал тебя в детстве, и ту же почтальоншу тетю Зою.
– Увидимся? – предложил он экспромтом, пытаясь удержать ощущения узнавания.
– Можно. Только вечером, – согласилась она быстро.
Договорились о встрече. Мих вошел в офис в приподнятом настроении. Мария Гордеевна его радости не разделяла.
– На час ты опоздал. На час! Снова здорово? С какой радости?
Радость была, но делиться ею Мих не собирался.
– Пробки, а я на авто сегодня. Метро обычно быстрее.
Его телефон зазвонил снова.
– Пробки, мобилы, тачки, связи, – вот реалии современной молодежи.
Мих взглянул на портрет мэра.
– Еще и в телевизоре успеваем покрасоваться! – добавила Мария Гордеевна.
– А я говорил, что лучше вам поехать на шахту, – оправдался Мих. – Тогда вы бы и попали в новости.
– Да нужны мне эти новости!
Мих думал, что она обязательно прокомментирует еще и его речь, обращенную с экрана к несчастным шахтерским вдовам, но Мария Гордеевна уселась за свой стол и недовольно нахмурила наведенные черным карандашом брови.
Если бы не эта старая дурища, жизнь шла бы спокойнее и даже звонки телефона так не раздражали бы. Он все-таки ответил.