Тотальные институты
Шрифт:
Но прежде, чем приступить к выявлению общих черт учреждений из этого списка, я хотел бы упомянуть об одной концептуальной проблеме: ни один из элементов, которые я буду описывать, не специфичен для тотальных институтов и не является общим для всех них; для тотальных институтов характерно, что они в значительной мере демонстрируют наличие множества атрибутов, входящих в это семейство. Говоря об «общих характеристиках», я буду использовать эту фразу в ограниченном, но, думаю, логически правомерном смысле. Одновременно это позволит мне использовать метод идеальных типов для установления общих черт с надеждой на дальнейшее выявление значимых различий.
Базовый социальный механизм современного общества состоит в том, что индивиды обычно спят, играют и работают в разных местах, с разными соучастниками, под разным руководством и без единого рационального плана. Центральная характеристика тотальных институтов может быть описана как слом барьеров, обычно разделяющих эти три сферы жизни. Во-первых, все аспекты жизни реализуются в одном и том же месте и под одним и тем же руководством.
По отдельности эти черты можно найти и вне тотальных институтов. Например, наши крупные коммерческие, промышленные и образовательные учреждения все чаще открывают кафетерии и места досуга для своих членов, однако использование этих дополнительных удобств во многих отношениях остается добровольным, и особое внимание уделяется тому, чтобы привычная субординация на них не распространялась. Аналогичным образом у домохозяек или фермерских семей все основные сферы их жизни могут не выходить за пределы одной огороженной территории, но у них нет коллективной организации и они не занимаются своими повседневными делами в непосредственном сопровождении группы схожих с ними людей.
Удовлетворение многочисленных человеческих нужд посредством бюрократической организации групп людей — независимо от того, является это необходимым или эффективным средством социальной организации в данных условиях или нет, — составляет ключевой элемент тотальных институтов. Это ведет к некоторым важным следствиям.
При управлении группами людей они оказываются под наблюдением персонала, чьим основным занятием является не руководство или периодическое инспектирование (как во многих случаях отношений работник — работодатель), а скорее надзор — слежение за тем, чтобы каждый делал то, что ему было прямо сказано делать, в условиях, когда нарушение, совершенное одним индивидом, резко выделяется на фоне явного, постоянно проверяемого послушания других. Что здесь первично — большие группы контролируемых людей или небольшое число надзирающего персонала, не имеет значения; важно то, что они предполагают друг друга.
В тотальных институтах существует базовое разделение между большой контролируемой группой, обычно называемой постояльцами, и немногочисленным надзирающим персоналом. Постояльцы, как правило, живут в институте и имеют ограниченные контакты с миром за его стенами; персонал часто имеет восьмичасовой рабочий день и социально интегрирован во внешний мир [41] . Каждая группа склонна воспринимать другую сквозь призму узких враждебных стереотипов: персонал часто считает постояльцев озлобленными, скрытными и не внушающими доверия, в то время как постояльцы часто считают персонал высокомерным, деспотичным и подлым. Персонал обычно чувствует свое превосходство и правоту; постояльцы обычно чувствуют себя, по крайней мере, в некоторых отношениях, нижестоящими, слабыми, недостойными и виноватыми [42] .
41
На бинарность тотальных институтов мне указал Грегори Бейтсон [Грегори Бейтсон (Gregory Bateson, 1904–1980) — англо-американский антрополог, лингвист, исследователь коммуникации. Известен применением принципов теории систем и кибернетики в социальных науках. Один из авторов концепции двойного послания (double bind). Преподавал в Институте гуманистической психологии и в Калифорнийском университете в Санта-Крузе. Автор книг «Навен: обзор проблем, вытекающих из комбинированной картины культуры одного новогвинейского племени, составленной с трех точек зрения» (1936), «Балийский характер: фотографический анализ» (1942; в соавторстве с Маргарет Мид), «Шаги в направлении экологии разума» (1972.), «Разум и природа» (1979).]; о ней также писали в литературе. См., например: Lloyd Е. Ohlin. Sociology and the Field of Collections (New York: Russell Sage Foundation, 1958). P. 14, 20. В ситуациях, когда сотрудники тоже должны жить в институте, можно ожидать, что им будет особенно тяжело и что их придется заставлять смириться с неожиданной для них статусной зависимостью от жизни внутри института. См.: Jane Cassels Record. The Marine Radioman s Struggle for Status // American Journal of Sociology. 1957. Vol. 62. № 4. P. 359.
42
Тюремный вариант описывается в: S. Kirson Weinberg. Aspects of the Prisons Social Structure // American Journal of Sociology. 1941. Vol. 47. № 5. P. 717–726.
Социальная мобильность между этими двумя стратами резко ограничена; социальная дистанция, как правило, велика и часто формально предписана. В разговорах через эту границу может даже использоваться специальная интонация, как показывает беллетризованное описание реального эпизода из жизни психиатрической больницы:
— Я тебе вот что скажу, — сказала мисс Харт, когда они пересекали комнату отдыха. — Делай все, что велит мисс Дэвис. Не думай, просто делай. Тогда все будет нормально.
Как только Вирджиния услышала это имя, она сразу поняла, что будет самым страшным в палате № 1. Мисс Дэвис.
— Она главная медсестра?
—
— Самая компетентная и исполнительная, мисс Дэвис, — объявила мисс Харт [43] .
43
Mary Jane Ward. The Snake Pit (New York: New American Library, 1955). P. 72.
Хотя некоторая коммуникация между постояльцами и охраняющим их персоналом необходима, одной из функций охранника является контроль коммуникации постояльцев с персоналом высших уровней. Иллюстрацию приводит один из исследователей психиатрических больниц:
Поскольку многим пациентам не терпится увидеть доктора во время обхода, санитарам приходится служить посредниками между пациентами и терапевтом, чтобы не допускать давки вокруг последнего. В палате № 30, как правило, пациентам без физических симптомов, принадлежавшим к одной из двух наименее привилегированных групп, почти никогда не разрешали говорить с терапевтом, пока доктор Бейкер сам не просил об этом. Настойчивая и назойливая группа больных с бредовыми расстройствами — на жаргоне санитаров их называли «надоеды», «докучалы», «ищейки» — часто пыталась прорваться через санитара-посредника, но с ними всегда быстро разбирались [44] .
44
Ivan Belknap. Human Problems of a State Mental Hospital (New York: McGraw-Hill, 1956). P. 177.
Наряду с ограничением разговоров через эту границу существуют и ограничения на передачу информации через нее, особенно — информации о планах персонала относительно постояльцев. Чаще всего постояльца не допускают к знанию о решениях, касающихся его судьбы. Каковы бы ни были официальные соображения — военные, как в случае сокрытия от рядовых конечного пункта их пути, или медицинские, как в случае утаивания диагноза, плана лечения и приблизительного срока госпитализации от туберкулезных больных [45] , — такое исключение дает персоналу основание дистанцироваться от постояльцев и контролировать их.
45
Исчерпывающее исследование данного вопроса на материале одного случая представлено в статье Джулиуса А. Рота «Информация и контроль за лечением в туберкулезных диспансерах» (Julius A. Roth. Information and the Control of Treatment in Tuberculosis Hospitals // Eliot Freidson [ed.]. The Hospital in Modern Society [New York: The Free Press]. P. 193–318). Его готовящаяся монография обещает стать образцовым исследованием тотального института [Джулиус Альфред Рот (Julius Alfred Roth, 1924–2002) — американский социолог, специалист по медицинской социологии. Защитил докторскую диссертацию по социологии в Чикагском университете в 1954 году. Профессор Калифорнийского университета в Дэвисе. Упоминаемая Гоффманом монография вышла в 1963 году: Julius A. Roth. Timetables: Structuring the Passage of Time in Hospital Treatment and Other Careers (Indianapolis: Bobbs-Merrill, 1963). В ее основу лег личный опыт лечения Рота в туберкулезных диспансерах.]. В предварительной форме его идеи излагаются в статьях: Julius A. Roth. What is an «Activity»? // ETC. 1956. Vol. 14. № 1. Р. 54–56; Julius А. Roth. Ritual and Magic in the Control of Contagion // American Sociological Review. 1957. Vol. 22. № 3. P. 310–314.
Все эти ограничения контактов, по-видимому, способствуют формированию антагонистических стереотипов [46] . Складываются два разных социальных и культурных мира, которые существуют бок о бок, вступая в официальные контакты, но почти не проникая друг в друга. Показательно, что и персонал, и постояльцы считают здание и название института чем-то, что некоторым образом принадлежит персоналу, так что, когда член любой из этих групп отсылает к взглядам или интересам «института», он имплицитно отсылает (как это буду делать и я) к взглядам и интересам персонала.
46
Идея высказана в: Ohlin. Op. cit. P. 20.
Разделение между персоналом и постояльцами — первое из основных следствий бюрократического управления большими группами людей; второе касается работы.
Обычная организация жизни в нашем обществе такова, что власть рабочего места заканчивается, когда работнику выплачивают денежное вознаграждение; трата этих денег дома и на досуге является личным делом работника и представляет собой механизм, посредством которого власть рабочего места удерживается в жестких рамках. Но сказать, что расписание дня постояльцев тотальных институтов составляется за них, значит сказать и что удовлетворение всех их насущных потребностей планируется не ими самими. Каков бы ни был стимул к работе, он не будет иметь того структурного значения, которым он обладает вовне. Будут существовать другие мотивы для работы и другое отношение к ней. Это базовое обстоятельство, к которому должны приспосабливаться постояльцы и те, кому приходится заставлять их работать.