Трафик
Шрифт:
— Говоришь, один жил? — уточнил Новиков.
— Ага. С тех пор как родителей похоронил. Короткой очередью Новиков снес засов.
Из распахнутой двери потянуло чем-то затхлым. Скрипнула половица. Кто-то внутри есть… Нет, показалось…
— Останься на улице! — бросил Новиков и нырнул в темноту.
Вышел он через две минуты. Присел на мокрое крыльцо. Скрутил со ствола шумодав и неторопливо спрятал оружие в наплечную кобуру.
— Пылищи там метровый слой. Похоже, в этом доме никто не жил минимум пару месяцев.
— А где же тогда Вера?
Новиков пожал плечами.
— С Толиком, наверное. Где же еще ей быть…
010
Управляющий
Новиков шел по его следу почти трое суток, неутомимый, как хорошая гончая. Мало спал и практически ничего не ел. Нашел в ста километрах от «Победы»» в свинарнике, который арендовали очень дальние родственники Толика. За неделю тот выползал на воздух всего три раза. И только по ночам. Там же, в свинарнике, обнаружилась и Вера — потрепанная, грязная, вонючая, но счастливая. Впрочем, усиленные поиски оказались напрасными. Толик не был малефиком. Он был просто дурачком. Местным деревенским дурачком…
Новиков оставил его в участке уездной жандармерии. На трое суток. И попросил жандармов придержать уголовное дело о похищении должностного лица полевого Трибунала. Пусть Толик посидит в участке, подумает. Вера тоже пусть подумает. Если напишет рапорт и признается, что уехала с ним добровольно, Толика освободят из-под стражи и отпустят на все четыре стороны. Но тогда хлебать тюремную баланду придется ей. Как минимум пару лет. Да, в этом мире за все приходится рано или поздно расплачиваться, дорогая Вера Сергеевна. В том числе и за любовь…
— Ой, дядь Вася, простите, я не знала, что вы не один!
Рыжая девушка лет шестнадцати в модных брюках с бахромой заглянула в кабинет управляющего, стрельнула глазками в сторону Новикова, который прикрыл глаза, откинувшись на спинку продавленного дивана. Улыбка на ее лице сразу сменилась испугом. Дверь тут же закрылась. Узнала, видимо. Обычное дело…
Со временем Новиков привык и просто перестал обращать внимание на то, что люди его боятся. Привык и к тому, что всегда ходит по пустым деревенским улицам, ест в одиночку, а если забредает случайно в магазин или в аптеку, то оттуда поспешно исчезают другие покупатели. Сами продавцы, судя по всему, тоже были бы рады исчезнуть, но не могли. Отчего их лица становились суровыми и печальными одновременно…
— Так мы едем? — напомнил о себе Новиков. — Да, да, конечно…
Управляющий устало поднялся, опираясь руками о массивный стол. Он тоже боялся Арбитра. Было заметно.
— Вы не знаете… э-э… Дмитрий Евгеньевич, когда же все закончится?
— Что закончится?
— Ну, все это… — Управляющий еще больше смутился. Новиков демонстративно постучал пальцем по циферблату. В приемной к ним присоединился Жора.
— А мне с вами можно?
Новиков кивнул. Он минимизировал свои усилия. Если и говорил, то односложно. И отвечал только на правильно сформулированные вопросы. А при возможности ограничивался жестами и мимикой. Зато Жора, как ни странно, стал проявлять в последнее время чудеса коммуникации. Активно интересовался всем, что происходит. Его активность даже раздражала, но Новиков понимал, что Жора — это так, цветочки. Гораздо больше его раздражали низкое небо над головой и многодневный ливень, который сменился теперь мелким дождичком…
Управляющий с кряхтеньем втиснулся в водительское кресло своего «Скаута». Новиков устроился на заднем сиденье. Вместе с Жорой. Было не очень удобно. Колени упирались в спинку переднего кресла.
— Нет, ну за что мне такая напасть, а? Риторический вопрос управляющего Новиков проигнорировал.
— На следующей неделе внеочередное собрание наблюдательного совета. И что я скажу?
— Правду, — равнодушно сказал Новиков и отвернулся.
— А какую правду? — Лицо управляющего сморщилось. — Что третья часть урожая осталась в поле и осыпалась. Что остатки доела саранча и теперь у меня вместо полей сплошной яйцеклад. После Плотникова ни одну бригаду не удалось заманить на наши поля. Все боятся. И еще неизвестно, что будет в следующем году. А чем я буду собирать пшеницу, даже если она вырастет? Серпами? Теперь вот ящур на мою голову свалился. А вы знаете, какое у меня маточное поголовье? Даже из Подмосковья за нашими телочками приезжали. Наши коровки после второй лактации уже не молоко давали, а чистые сливки!
— Ничего, обойдется… Управляющий только махнул рукой.
Новиков и сам прекрасно понимал, что пайщики скоро порвут своего управляющего на лоскуты. Кто-то же должен остаться виноватым. Убытки, конечно, можно списать на форс-мажор, и объявить себя банкротом. Грамотный адвокат без проблем докажет в суде, что последствия малефиция — это обстоятельства непреодолимой силы. Вот только убытки у «Победы» оказались слишком большими.
Молодняк уже не спасти. Смертность среди молочного стада тоже грозит быть высокой. Подходящую вакцину местным ветеринарам найти не удалось. У животных обнаружилась редкая и самая страшная разновидность ящура — «тигровое сердце». Последняя эпизоотия, когда был выявлен подобный вирус, случилась лёт тридцать назад. И даже не в России, а в одной из глухих северных провинций Китая. Последствия для животноводства той провинции оказались весьма плачевными — вирус выкосил половину поголовья домашнего скота.
Федеральная санитарная служба только добавила суматохи. Она свирепствовала в «Победе» уже третий день. Всю мясную и молочную переработку опечатала. Прибывшая бригада инспекторов на выездах расставила кордоны, чтобы инфицированные корма не просочились за территорию карантинной зоны. Санврачей нисколько не волновал вопрос убытков. Их заботил лишь ареал распространения вируса, поскольку во внешней среде вирус ящура сохранялся, как слышал Новиков, до нескольких недель. А при низких температурах и гораздо дольше.
Итог: даже выжившие коровы товарное молоко смогут давать еще не скоро. Да и санитарная служба еще не скоро разрешит хозяйству продавать молоко. Минимум через полгода. Заготовленные корма тоже придется уничтожить. Так что весной товариществу придется начинать с нуля. В страховые компании можно не обращаться. Если бы случилось наводнение или урожай от засухи пострадал — другое дело. А если управляющий сам треть урожая в поле оставил — с него и спрос. И за животными нужно было смотреть внимательней. Вакцинировать, в конце концов. Так что извините, господа. Заболевание крупного рогатого скота — это не страховой случай…