Трагедии. Сонеты

Шекспир Уильям

Гонец

Судов по тридцати. Все сообща Опять открыто повернули к Кипру. Синьор Монтано, верный ваш слуга, Доносит вам, что не изменит долгу.

Дож

Конечно, к Кипру. Я вам говорил! Что, Марк Лукезе в городе? [72]

Первый сенатор

В отъезде. Он во Флоренции.

72

Что, Марк Лукезе в городе? — Очевидно, первая мысль дожа — назначить командующим этого Лукезе. Но так как он уехал, остается

один выход: назначить темнокожего Отелло, которого, таким образом, дож и сенат назначают волей-неволей, по необходимости.

Дож

Послать за ним. Потребовать письмом, пускай вернется.

Первый сенатор

А вот Брабанцио и храбрый мавр.

Входят Брабанцио, Отелло, Яго, Родриго и сопровождающие.

Дож

Отелло доблестный, мы вас должны Немедленно отправить против турок. Брабанцио, я не заметил вас. Нам вашей помощи недоставало.

Брабанцио

А я нуждаюсь в вашей, добрый дож. Не обижайтесь, но, сказать по правде, Я по другой причине во дворце. Не должность подняла меня с постели. Меня сейчас волнует не война. О нет, совсем особая забота Все мысли поглотила у меня, Ни для чего не оставляя места.

Дож

Но что случилось?

Брабанцио

Дочь, о дочь моя!

Дож и сенаторы

Что с ней?

Брабанцио

Она погублена, погибла! Ее сманили силой, увели Заклятьем, наговорами, дурманом. Она умна, здорова, не слепа И не могла бы не понять ошибки, Но это чернокнижье, колдовство!

Дож

Кто б ни был вор, вас дочери лишивший, А вашу дочь — способности судить, Найдите сами для него страницу В кровавой книге права и над ним Вершите приговор. Я не вмешаюсь, Хотя бы это был родной мой сын.

Брабанцио

Душевно благодарен. Вот виновник. Тот самый мавр, который вызван к вам По вашему приказу.

Дож и сенаторы

Очень жалко!

Дож (Отелло)

Что вы нам возразите?

Брабанцио

Ничего. Он уличен.

Отелло

Сановники, вельможи, Властители мои! Что мне сказать? Не буду спорить, дочь его со мною. Он прав. Я браком сочетался с ней. Вот все мои как будто прегрешенья. Других не знаю. Я не говорун И светским языком владею плохо. Начавши службу мальчиком в семь лет, Я весь свой век без малого воюю И, кроме разговоров о боях, Поддерживать беседы не умею. Однако вот бесхитростный рассказ О том, при помощи каких заклятий И тайных чар завлек я дочь его, Как жаловался вам мой обвинитель.

Брабанцио

Судите сами, как не обвинять? Шагнуть боялась, скромница, тихоня, И вдруг, гляди, откуда что взялось! Все побоку — природа, стыд, приличье, Влюбилась в то, на что смотреть нельзя! Немыслимо такое утвержденье. Здесь происки и козни налицо. Ручаюсь, он ее поил отравой И волю сонной одурью сковал.

Дож

Ручаться мало. Это голословно. Упреки ваши надо доказать. Для обвиненья я не вижу данных.

Первый сенатор

Отелло, говорите ж наконец! Действительно ль тут были ухищренья, Иль это безобидная любовь, Как зарождается она в беседе Души с душой?

Отелло

Пошлите в арсенал. Пускай она сама даст показанье, А надо будет — отберите чин И жизнию моей распорядитесь.

Дож

Доставьте Дездемону, господа.

Отелло

Поручик, покажите им дорогу.

Яго с несколькими служителями уходят.

Пока они вернутся, не таясь, Открыто исповедаюсь пред вами, Как я достиг ее любви и как Она — моей.

Дож

Отелло, говорите.

Отелло

Ее отец любил меня. Я часто Бывал у них. Рассказывал не раз Событья личной жизни, год за годом. Описывал превратности судьбы, Бои, осады, все, что я изведал. Я снова пересматривал всю жизнь — От детских дней до нынешней минуты. Припоминал лишенья и труды, Испытанные на море и суше. Рассказывал, как я беды избег На волосок от смерти. Как однажды Я в плен попал, и в рабство продан был, И спасся из неволи. Возвращался К местам своих скитаний. Говорил О сказочных пещерах и пустынях, Ущельях с пропастями и горах, Вершинами касающихся неба. О каннибалах, то есть дикарях, Друг друга поедающих. О людях, Которых плечи выше головы. Рассказы занимали Дездемону, И, отлучаясь по делам, она Всегда старалась кончить их пораньше, Чтоб вовремя вернуться и поймать Утерянную нить повествованья. Я рад был эту жадность утолять И рад был просьбу от нее услышать, Чтоб я ей как-нибудь пересказал С начала до конца, что ей отчасти Известно уж. Я начал. И когда Дошел до первых горьких столкновений Моей незрелой юности с судьбой, Увидел я, что слушавшая плачет. Когда я кончил, я был награжден За эту повесть целым миром вздохов. «Нет, — ахала она, — какая жизнь! Я вне себя от слез и удивленья. Зачем узнала это я! Зачем Не родилась таким же человеком! Спасибо. Вот что. Если бы у вас Случился друг и он в меня влюбился, Пусть вашу жизнь расскажет с ваших слов — И покорит меня». В ответ на это Я тоже ей признался. Вот и все. Я ей своим бесстрашьем полюбился, Она же мне — сочувствием своим. Так колдовал я. Вот и Дездемона. Теперь вы обратитесь к ней самой.

Входят Дездемона и Яго со служителями.

Дож

Перед таким рассказом, полагаю, Не устояла бы и наша дочь. Брабанцио, придется примириться. Ведь вы стены не прошибете лбом.

Брабанцио

Сперва ее послушаем, что скажет. Конечно, если оба заодно, То у меня нет к мавру притязаний. — Поди поближе, госпожа моя. Скажи, кому из этого собранья Должна ты подчиняться больше всех?