Трагедия 22 июня: блицкриг или измена?
Шрифт:
Тут вот что еще очень важно. На должность начальника штаба КОВО генерал Пуркаев прибыл с поста резидента советской военной разведки в Берлине. Хорошо зная вермахт, его тактику и стратегию, особую ставку германского командования на танковые войска, Пуркаев тем более ясно отдавал себе отчет в том, что при нападении Германии на СССР в первую очередь придется столкнуться именно с танковыми армадами противника. Более того, зная состояние танковых войск вермахта, Пуркаев понимал и то, что фактически единственным средством борьбы с ними является 74-мм пушка. Более нечем было пробивать броню тевтонов, ибо 45-мм пушки для этого не годились, а 57-мм в войсках было чрезвычайно мало.
Вот почему Пуркаев и забеспокоился еще в январе 1941 г., а затем, видя крайне пренебрежительное отношение ГШ к этой проблеме, приказал зарезервировать хотя бы самый минимум бронебойных снарядов.
Объективности
Раз уж якобы знаешь, что главный удар гитлерюги нанесут в полосе твоего округа и тем более пытаешься в том же убедить Генеральный штаб, то уж изволь поддержать своего начальника штаба — чай не леденцы с пирожными просил Пуркаев, а бронебойные снаряды?
Ну а как прикажете расценивать дальнейшее развитие этого очень серьезного сюжета, если с 15 января 1941 г. ГШ возглавил бывший командующий КОВО, который, уперто считая, что гитлерюги нанесут свой главный удар именно в полосе КОВО, и даже на основании этой необъяснимой упертости дважды планировал «врезать» по вермахту упреждающим ударом с центром тяжести с плацдарма КОВО, тем не менее мольбы Пуркаева так и не услышал?! Как прикажете понимать Жукова, если вместо удовлетворения более чем обоснованных заявок Пуркаева разрешил выдвинуть мобилизационные склады КОВО ближе к границе?! Ведь вопреки укоренившийся, но полностью лживой и бредовой легенде, пресловутый Лев Захарович Мехлис тут ни при чем, ибо не главный политработник РККА — подчеркиваю, что Мехлис вновь встал во главе ГлавПУРА только 21 июня, — а именно сменивший Жукова командующий округом генерал-полковник Кирпонос был подлинным инициатором столь дорого обошедшейся инициативы по выдвижению мобскладов ближе к границе.
29 апреля 1941 г. за подписью Кирпоноса (для вящей убедительности он и начальника штаба тоже заставил поставить свою подпись) в Генштаб на имя Жукова поступила жалоба КОВО, в которой говорилось, что «по существующему плану мобилизационные фонды размещены почти полностью в восточных районах Украины. В западных областях совершенно отсутствуют мобфонды основных продуктов… Такое размещение мобфондов вызовет в мобилизационный период и в первые же дни войны огромные железнодорожные перевозки продфуража, чрезмерную загрузку железнодорожного транспорта и ставит под угрозу нормальное и бесперебойное обеспечение войск». Красиво написано, не правда ли? Но за этой внешней красивостью два наиважнейших нюанса: во-первых, очевидно, что до начала мая еще действовали остатки логики официально утвержденного плана Шапошникова, т. е. расположение почти всех мобскладов в восточных районах Украины свидетельствует, что действительно планировалось (или по меньшей мере имелось в виду) отступление в рамках принципа активной обороны до указанных выше районов (это же и есть «линия Сталина») где и должны были встретиться и сомкнуться в непреодолимую оборону с боями отступающие части передового базирования и прикрытия, окружные резервы и передовые части Второго стратегического эшелона. Помните, выше анализировались некоторые сообщения Р. Зорге в последние полтора месяца перед войной, и тогда было указано, что к маю гитлерюги уже избавились от своих иллюзий, что РККА будет действовать по принципу «активной обороны»; то есть все это четко совпадает с только
Однако этого уже не могло случиться, т. к. если исходить из известных по истории фактов, в т. ч. и из факта беспрецедентной ошалелости гитлерюг от количества захваченных ими трофеев, разрешение на передислокацию мобскладов было получено. Наступавшим частям вермахта достались склады с оружием, боеприпасами, горючим, продовольствием и т. д. Естественно, что далее нечем было вооружать ни части Второго стратегическою эшелона, ни тем более спешно создававшиеся дивизии ополчения.
Вот истинная, лишь только внешне кажущаяся идиотской причина нехватки оружия в начале войны! Ведь с санкции Генштаба, т. е. Жукова, подобное устроили командующие всеми приграничными округами?
Но это же, во-вторых, означает, что в начале мая фактически была завершена подмена сути основного замысла официально действовавшего плана отражения агрессии — завершена с санкции Жукова и Тимошенко, ибо Сталин никакаго отношения к дислокации мобскладов окружного и армейского назначения до 22 июня не имел!
У этой истории с выдвижением мобскладов ближе к границе весьма любопытная своей незавидностью предыстория. Мало того, что поначалу всю ответственность за это спихнули на абсолютно непричастного к этой истории Л. З. Мехлиса — сколь одиозен в представлении некоторых историков он ни был бы, меру-то, очевидно, не грех бы и знать, особенно если учесть, что в ГлавПУР РККА он вернулся только 21 июня 1941 г., а до этого, с осени 1940 г., он был наркомом Госконтроля [752] (Ортенберг Д. Сталин, Щербаков, Мехлис и другие. М., 1995. С. 22). Мало того, что из выдвижения мобскладов лихо слепили одно из якобы доказательств того, что-де Сталин планировал напасть на Германию (?!). Мало того, что эта запредельно лживая байка забугорного «разлива» по сию пору шастает по страницам сотен и тысяч «трудов» и т. п. писаний, в том числе и отечественных авторов, особенно всевозможных профессоров всевозможных наук, коим вечно недосуг в чем-либо серьезно и объективно разобраться.
752
Для читателей, очевидно, небезынтересно будет узнать, что наркомат Госконтроля являл собой, наряду, конечно, с основными функциями, одну из крыш личной контрразведки Сталина, действовавшей полостью автономно и независимо от контрразведки Лубянки. Главным объектом заботы личной контрразведки Сталина являлась партийно-советская номенклатура, точнее, ее «художества» от воровства и коррупции до предательства.
Так ведь еще и из предыстории обстоятельств, приведших к этому выдвижению мобскладов к границе, тоже сварганили очередное «доказательство» этой лживой байки.
Выше это самое «доказательство» уже приводилось — в начале I главы I раздела, правда, под несколько иным углом зрения. Напомню, о чем речь: «Наиболее весомым, убедительным и неопровержимым фактом подготовки к войне на чужой территории (в смысле что-де и сами планировали напасть на Германию. — А. М.) явилась переброска в течение двух лет (начиная с 1939 г.) стратегических запасов техники, вооружений, боеприпасов, продовольствия, ГСМ, фуража, обмундирования и тому подобного из районов Заволжья и Урала в тылы Первого стратегического эшелона Киевского и Западного особых военных округов и опять же таки на направлениях основных ударов (то бишь по рейху.— А. М.) в районах Проскуров, Винница, Бердичев, Житомир и Лида, Барановичи и Осиповичи, Борисов, Слуцк».
Преподнесший все это как «наиболее весомое, убедительное и неопровержимое доказательство якобы имевших место агрессивных намерений руководства СССР автор «изысканно филигранно» заточил оное «доказательство» между эвентуальным и арьергардным намеками на «гениальные» «планы Жукова — Тимошенко от 11 марта и особенно от 15 мая 1941 г. и далее», выражаясь языком военных, попытался выйти в глубокий тыл предысторий этих планов, дабы показать, что-де «ноги у них растут» аж с 1939 г.
Все бы ничего, если бы автор этого доказательства — кандидат военных наук, профессор Академии военных наук, полковник запаса — со свойственной в последнее время очень многим «профессорам всевозможных наук» безалаберностью и несостоятельностью всех их профессорских утверждений не пытался бы выдать последние за некую «истинную в истории древность». Искренне жаль, что невдомек ему оказалось, что его «наиболее весомое, убедительное и неопровержимое «доказательство» ну ни по каким параметрам не влезает в статус хотя бы более или менее сносного доказательства» чего-либо. Более того, нет даже и тени намека на какой бы то ни было шанс, чтобы хотя бы за уши подтянуть его «доказательство» под такой статус.