Трагедия капитана Лигова
Шрифт:
Но не ради же любопытства пришли в эту бухту вон те большие европейские суда, стоящие на дальнем рейде! Солнце било прямо в глаза, и Пуэйль, чтобы лучше рассмотреть их и узнать по флагам, кому они принадлежат, приложил ко лбу ладонь. Едва его взгляд скользнул по судам, как Пуэйль вздрогнул от неожиданности и громко выругался: среди судов он увидел бывшее свое китобойное судно «Санта Мария», которое затем перешло в руки Дайльтона и получило название «Ирокез». Горечь, злоба, обида, зависть — все это разом захлестнуло Пуэйля, и он, погруженный в свои думы, не обращал внимания ни на припекавшее солнце, ни на японских чиновников, изматывающе-медленно проверявших документы с любезными, подобострастными улыбками и поклонами.
Когда Пуэйль сошел по шаткому трапу на пирс, он все еще был погружен в невеселые мысли. Если здесь подвернется что-нибудь стоящее, он плюнет на поручение Совета Лиги гарпунеров, разбогатеет и тогда отомстит этому бандиту Дайльтону, который уже устроился и доволен. Интересно, что он здесь делает?
Испанец стоял на пирсе. Мимо него текли толпы низкорослых желтолицых людей в пестрых халатах. Люди так были похожи друг на друга, что Пуэйль не смог бы их различить. Женщины, как и мужчины, постукивая деревянными подошвами своих гэта, носили высокие, блестящие, точно лаком покрытые, прически с воткнутыми в них бамбуковыми иглами. Вокруг талии были повязаны широкие пояса. У некоторых женщин из-за плеч выглядывали смуглые ребячьи мордашки с блестящими черными глазенками. Недалеко от испанца остановилась японка. Она вытащила из волос одну иглу и, осторожно почесав ею голову, не нарушая прически, вложила иглу на место и засеменила дальше.
Пуэйль оглянулся. Куда ему идти? И куда отсюда держать путь в поисках Лигова? Правда, Яльмар Рюд сообщил ему об одном японце, который, возможно, поможет ему. Но как его разыскать в этом многолюдном городе?
Пуэйль вскинул в руке саквояж, собираясь двинуться из порта, как ему на плечо опустилась тяжелая и властная рука и над ухом раздался насмешливо-приветливый голос:
— С благополучным прибытием, сеньор Пуэйль!
Испанец обернулся, и на его желтом лице выступили красные пятна. Верхняя губа с тонкой полоской усиков нервно дернулась, обнажив желтоватые зубы.
— Вы? — только и мог вымолвить Пуэйль.
— Ха-ха-ха! — с удовольствием смеялся Джиллард, забавляясь растерянностью и изумлением испанца. — Я, конечно, я, х-ха-ха-ха!..
Пуэйль криво улыбнулся:
— Рад видеть вас в отличном здоровье!
— Дайльтон тоже будет рад вас видеть, — сказал советник президента компании и снова залился смехом. — Вот так сюрприз для него! Идемте!
Уже около месяца Дайльтон со своим советником находился в Японии. Он знал, что у островов ведется большая охота на китов, и пытался разведать: нельзя ли здесь приложить руку. Но все попытки пока были неудачны. Японцы держались замкнуто, и единственное, что они предложили Дайльтону, — это продавать ему жир кашалотов, но по очень высокой цене. Дайльтон сразу же понял, что островитяне не желают вести с ним дела. «Ну что же, мы подождем, — размышлял он. — Наступит время, когда вы ко мне придете!»
Сейчас Дайльтон ждал из Владивостока Ясинского, чтобы после беседы с ним принять решение, куда в этом году направить свою китобойную флотилию. Все зависело от того, какие меры по охране своих морских границ приняли русские.
Джиллард был несколько озадачен, когда привел к своему шефу Пуэйля. Дайльтон не проявил удивления при виде испанца. Он словно ожидал его.
— Наконец-то и вы прибыли, Пуэйль, — проговорил спокойно Дайльтон, подавая руку испанцу. — Пройдемте на террасу — здесь очень тонкие стены.
Из маленького тесного номера гостиницы они вышли на открытую галерею, тянувшуюся вдоль здания со стороны двора. Сюда выходили двери всех номеров. Едва Дайльтон, Джиллард и Пуэйль опустились в плетеные бамбуковые кресла, как из соседних номеров, не обращая никакого внимания на сидящих в креслах, стали выходить японцы. Они проходили мимо с бесстрастным и невозмутимым видом, но Дайльтон по опыту знал, что ни одно слово беседующих не ускользало от их ушей.
— Не обращайте на них внимания, — небрежно махнул рукой Дайльтон, но произносил слова вполголоса. — Значит, вы разыскиваете капитана Удачу?
— О… — только и мог проговорить изумленный Пуэйль.
— Я вам могу дать его точный адрес, — продолжал Дайльтон. — Но должен предупредить, что без моей помощи вы не выполните поручения Совета Лиги гарпунеров.
— Да вы сам дьявол! — воскликнул Пуэйль, поняв, что Дайльтону известно все о цели его приезда.
— Я всего лишь китобой, — спокойно, чуть приподняв левую бровь, сказал Дайльтон. — Волноваться вам нет основания. Мешать я вам не буду, а лишь помогу.
Пуэйль, не удержавшись, фыркнул. Не такой Дайльтон человек, чтобы помочь другому без выгоды для себя. Президент компании догадался, о чем думает испанец, и объяснил:
— Лигов мне тоже мешает… — Он поднялся с кресла. — Отправитесь к нему на «Ирокезе». Судно вам, надеюсь, знакомо. — Последние слова Дайльтон произнес с явной издевкой. Лицо Пуэйля вспыхнуло, ноздри расширились, и он шумно задышал, яростно смотря на Дайльтона:
— Не стоило бы этого говорить, Дайльтон!
— Я не думал, что вы сентиментальны, — презрительно бросил президент компании и обратился к Джилларду: — Познакомьте сеньора Пуэйля со здешними Венерами и дарами Бахуса.
Вечером Пуэйль оказался в каком-то домике, вблизи гостиницы. Комната, в которую его и Джилларда ввел старый японец, была почти пуста, не считая низкого столика да ширмы с яркими, вышитыми по шелку аистами, за которой виднелась циновка, прикрытая тонким одеялом.
По комнате бесшумно засновали две молодые японки. На столе появились бутылки и маленькие черные лакированные чашечки с кусочками рыбы, крабов и какой-то безвкусной зеленью. Пуэйль налил себе в широкую чашку без ручки желтоватой водки — сакэ и залпом выпил. У водки был странный аромат, незнакомый Пуэйлю. Он недовольно пожевал губами. Все в этой стране странное — и люди, и прически женщин, и дома, в которых приходится сидеть на циновках, неловко согнув ноги, и эта слабая водка… Японка, сидевшая рядом, по его лицу заметила, что Пуэйль недоволен, и, часто кланяясь и улыбаясь, вновь наполнила чашку, проговорив что-то ласково нежное. Пуэйль посмотрел на ее сильно нарумяненное лицо и встретился с японкой взглядом. Темные глаза девушки были покорно-печальные, ожидающие и согласные на все, чего бы ни хотел посетитель. «У меня глаза такие же», — пронеслась в голове Пуэйля обжигающая мысль, а за нею была бесконечная темнота, бездна, ничто… Он торопливо потянулся к водке и, жадно припав к чашке, пил крупными булькающими глотками…
…Проводив Лигова и его суда, Ясинский отправил Тернова на небольшой шхуне торговать с прибрежными туземцами, а сам через несколько недель вышел на китайской шхуне из бухты Золотой Рог в Японию. Старенький небольшой парусник с трюмом, набитым отборным лесом, который Владислав Станиславович намеревался сбыть по выгодной цене в Японии, что он уже не раз делал, медленно шел на восток. У Ясинского было достаточно времени, чтобы подготовиться к первой встрече с Дайльтоном. Владислав Станиславович с удовольствием думал о том, что он предстанет перед президентом китобойной компании не с пустыми руками, и это наверняка поможет ему выторговать для себя кое-что. Пока — немного, надо только начать. Владислав Станиславович никому не признавался в своих далеко идущих мечтах. Почему бы ему не стать компаньоном в деле Дайльтона? Как-никак, добыча китов ведется в русских водах, и никто не сможет помешать ему, Ясинскому, при желании завести свои китобойные суда, свой промысел и даже взять к себе на службу Лигова, выйти на международный рынок.