"Трагическая эротика": Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны
Шрифт:
В какой степени пресловутое «немцеедство» великого князя соответствовало его истинным убеждениям? До каких пределов германофобии он лично хотел пойти? Чем объяснялись перестановки в командовании? Можно с уверенностью предположить, что в ряде случаев и сам Верховный главнокомандующий принимал соответствующие решения не по собственной инициативе, а под влиянием и даже давлением общественного мнения. Начальник его штаба генерал Н.Н. Янушкевич писал в марте 1915 года военному министру генералу В.А. Сухомлинову: «Масса жалоб, нареканий и т.д. на то, что немцы (Ренненк[ампф], Шейдеман, Сиверс, Эбергард и т.д.) – изменники и что немцам дают ход, а равно и настроение по письмам военной цензуры убедили, что назначение П.А. П[леве] при некоторой крупице его режима и настойчивости проводить операции даже с жертвами побудило в.к. отказаться от первоначальной мысли от назначения П.А. и остановиться на человеке с русской фамилией» 1076 . Действительно, назначение
1076
Переписка В.А. Сухомлинова с Н.Н. Янушкевичем. С. 44. Возможно, письмо было неверно прочитано публикатором, очевидно, речь шла о «крутизне» Плеве.
Косвенным свидетельством популярности Верховного главнокомандующего в русской патриотической среде и одновременно особенно враждебного отношения к нему со стороны противника служат факты привлечения за оскорбление великого князя нескольких подданных враждебных держав, оказавшихся после начала войны в России (об этом см. ниже). Очевидно, для многих немцев и австрийцев именно великий князь Николай Николаевич олицетворял военные усилия противника. Можно также предположить, что русские доносчики-патриоты отождествляли себя с популярным военачальником и были особенно возмущены оскорблениями чужестранцев в его адрес.
И летом 1915 года именно великий князь воспринимался как главное препятствие на пути антипатриотических прогерманских сил, якобы готовых спешно заключить позорный мир с жестоким врагом. Командующий 1-й армией сообщал в частном письме:
До нас доходят слухи, что в Питере настроение тоскливое, и мои, попадающие туда, бегут через день-два назад, но, кажется, уже Питер не дает тона, а Ставка, и очень характерно говорят, что великий князь сказал: если в Питере вздумают рано заключить мир, то я пойду туда со своей армией. А потому не стоит тамошние сплетни принимать всерьез 1077 .
1077
ГАРФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 1023. Л. 128.
Так писал военачальник, который по должности своей, казалось, должен был располагать надежной информацией. Можно представить себе, как воспринимали эту новость его адресаты… Верховный главнокомандующий, готовый ради продолжения войны пойти на войну гражданскую, оценивался русским генералом как великий патриот.
4. «Великий защитник земли русской»:
образы Верховного главнокомандующего в общественном мнении
М.К. Лемке, еще во время войны вспоминая общественные настроения в 1915 году, фиксировал нарастание необычайной популярности великого князя в войсках и среди мирного населения:
С 20 июля 1914 г., когда великий князь был поставлен в то положение, в котором лицо делается предметом общего серьезного внимания, Николай Николаевич стал очень быстро приобретать симпатии сначала армии, потом народа и общества. Тут, говорят его апологеты, он шире обнаружил все то, что таилось в его изменившейся натуре. Он показал, что рвется понять нужды народа, что уже хорошо знаком с политикой нашего правительства, которой, под влиянием жены, сочувствовал-де все меньше и меньше. Прошло три-четыре месяца войны – и Николай Николаевич стал уже просто популярен. В армии о нем говорили не иначе как с восторгом и часто с благоговением; всепрощающее общество охотно дарило ему свое искреннее расположение, правительство… правительство Горемыкина и Ко вело интригу, делая вид внешнего преклонения, – это знаю и я 1078 .
1078
Лемке М.К. 250 дней в царской ставке. Т. 1. С. 105.
Свидетельство Лемке интересно тем, что оно дает известное представление о динамике отношения к Верховному главнокомандующему со стороны некоторых представителей оппозиционной интеллигенции. У других слоев населения это развитие, очевидно, было иным. Однако можно утверждать, что именно репутация полководца, становящегося во время войны и видным государственным деятелем, была особенно важна для восприятия образа великого князя Николая Николаевича общественным сознанием.
Наряду с казаком Крючковым, летчиком Нестеровым, генералами Радко-Дмитриевым, Брусиловым и Рузским Верховный главнокомандующий стал излюбленным героем русской патриотической пропаганды, персонажем
1079
Новое время. 1915. 12 апреля.
В уже упоминавшемся стихотворении С.А. Касаткина великий князь Николай Николаевич описывается так:
Ты родины святой могучая опора,Защита крепкая семей и очагов,Ты ужас для того, на ком клеймо позора;Ты грозный бич судьбы зазнавшихся врагов 1080 .Неудивительно, что русская военная пропаганда рисовала великого князя как замечательного полководца. Это был важный ресурс патриотической мобилизации общества – страна должна была верить в непобедимость своих прославленных генералов, главным из которых был знаменитый представитель правящей династии, грозный Верховный главнокомандующий.
1080
Вечернее время. 1915. 19 января (1 февраля).
Илл. 33 – 34.Великий князь Николай Николаевич (1914)
Слева – почтовая открытка. Справа – фотомонтаж в «Синем журнале»
Справедливость таких оценок подтверждалась, казалось бы, и высокими званиями и наградами, которые получил великий князь Николай Николаевич в первые годы войны.
Великий князь Андрей Владимирович в своем дневнике так объяснял причину необычайной популярности Верховного главнокомандующего: «Он сам по себе мало причастен к той популярности, которой он пользуется в России. Как я писал выше, это было создано самим государем, и это его огромная заслуга, ибо только человек популярный, который пользуется доверием массы, способен эту массу двигать и одухотворять» 1081 .
1081
Дневник б. великого князя Андрея Владимировича. С. 78.
С этой оценкой трудно полностью согласиться (запись была сделана уже после смещения великого князя Николая Николаевича с поста Верховного главнокомандующего). Вряд ли только действия Николая II, награждавшего своего грозного родственника, повлияли на восприятие образов полководца. Различные политические и общественные организации, частные лица, руководствовавшиеся всевозможными причинами, прославляли великого князя, который и сам умел и любил нравиться обществу, прекрасно понимал значение прессы. Однако невозможно отрицать, что сам царь немало сделал для популярности Верховного главнокомандующего. В некоторых случаях Николай II действовал по собственной инициативе, в других же он откликался на общественные инициативы. В обстановке тех дней их было трудно игнорировать.
Уже 27 июля 1914 года император предоставил великому князю Николаю Николаевичу звание почетного старика Новочеркасской станицы Области войска Донского по представлению местных казаков 1082 .
Вскоре царь наградил Верховного главнокомандующего боевым орденом Св. Георгия 3-й степени «в воздаяние мужества, решительности и непреклонной настойчивости в проведении планов военных действий, покрывших неувядаемой славой русское оружие». Награждены были и ближайшие сотрудники великого князя, начальник его штаба генерал-лейтенант Н.Н. Янушкевич и генерал-квартирмейстер штаба генерал-лейтенант Ю.Н. Данилов, в сентябре они получили ордена Св. Георгия 4-й степени. Николай II пожаловал ордена Верховному главнокомандующему и генералам в Барановичах, где находилась Ставка, 23 сентября 1914 года 1083 . В октябре Янушкевичу и Данилову были присвоены звания генералов от инфантерии.
1082
Новое время. 1914. 26 августа.
1083
Дневники императора Николая II. C. 487.