Травля
Шрифт:
— Борись, Джек, — прошептала она, гладя его по красивой кисти в надежде, что, как много лет назад, он откроет глаза, посмотрит на неё, улыбнётся. Но глаза он так и не открыл, как бы она его не звала.
Джек пришёл в себя только через два дня.
Но выражение «пришёл в себя» не совсем подходило… Он не пришёл в себя, он просто открыл глаза. Кэрол не узнала его взгляд и сразу поняла, что с Джеком что-то не так. Это поняли все, не только она.
— Что
— Мы всего лишь спасали ему жизнь, — не дрогнувшим голосом отозвался главврач, отводя взгляд от переводчика.
— Я же говорил — не надо лезть ему в голову! — процедил сквозь зубы Зак, и Кэрол заметила, как он стиснул кулаки в попытке сдержать ярость и боль. Она подошла к Джеку и с улыбкой наклонилась, ловя его странный блуждающий взгляд. Сжала его кисть, привлекая внимание. К её облегчению, он отреагировал, повернул голову и сосредоточил на ней взгляд.
— Привет, Джек! Как ты?
В палате воцарилась напряжённая тишина, Кэрол знала, что всё смотрят на них, ожидая его ответа.
Он внимательно, даже сосредоточенно смотрел на неё, но молчал. Потом его взгляд переместился куда-то поверх её головы и, обернувшись, Кэрол увидела, что сзади подошёл Джордж.
— Сынок… ты помнишь нас?
Джек продолжал молча смотреть, теперь разглядывая отца. И в его глазах ничего не отражалось при этом. Ни эмоций, ни мыслей, никакой заинтересованности, только пустота и безразличие. Кэрол так и не поняла, узнал ли он их вообще.
— Со зрением и двигательными функциями всё в порядке, — подал голос доктор.
— Зато с мозгами, как я погляжу, не очень, — рявкнул зло Джордж. — Что с ним? Я хочу знать! Почему он такой? Я вижу, что он меня видит, но почему он смотрит на меня или на Кэрол с тем же интересом, с каким бы смотрел на стену перед собой?
— Мы проведём необходимые обследования и тесты, чтобы понять…
— Понять, насколько мой сын стал идиотом? Это и так видно! Вы знаете, кто он? Он гений, был лучшим юристом во всей стране, ни одного проигранного дела, а вы превратили его в овощ!
— В чём вы нас обвиняете?
— В том, что вы залезли в его мозги и уничтожили моего сына! Джек предпочёл бы умереть, чем превратиться в идиота!
— Почему вы думаете, что если бы мы не залезли, был бы иной результат? В его голове была пуля, смею напомнить.
— Но вы сами говорили, что она там уже давно. Раньше Джек не был идиотом, если она там и была, а после вашего вмешательства — стал! Вы плохо справились с задачей, после вашей операции начался воспалительный процесс и…
— Мы озвучили вам все риски. Вы дали согласие, подписали документы.
Джордж побагровел, глаза вдруг стали наливаться кровью. Кэрол показалось, что он сейчас набросится
— Я вас всех уничтожу… всех, — прошептал Джордж.
На лице доктора отразилось сочувствие, он кивнул Заку, предлагая посадить Джорджа на стоящий в углу стул. Но тот вдруг выпрямился, освобождаясь от держащих его рук.
— Послушайте, давайте не будем сразу думать о самом плохом. Джек только пришёл в себя. Отёк ещё не спал, вполне возможно, это временное состояние, — сказал доктор. — Давайте будем надеяться на лучшее. Ваш сын жил с пулей от винтовки в голове, и при этом умудрялся быть гением, как вы утверждаете.
— Да не было у него там раньше никакой пули, придурок! — прошипел зло Джордж.
— Вы уверены? Он делал когда-нибудь томографию головы?
— Несколько лет назад его сбила машина, была травма головы, проводилось тщательное обследование…
— А снимки сохранились?
— Конечно.
— И вы утверждаете, что после не было никаких травм и…
— И в голову ему не стреляли, — закончил Зак, перебив.
— Но тогда каким же образом… — доктор замолчал в полной растерянности и недоумении. — А мы могли бы взглянуть на эти снимки?
— Мы поговорим об этом после того, как мой сын перестанет выглядеть, как идиот. Вылечите его, и я дам вам всё, что хотите. Но если Джек останется таким, я вас с лица земли сотру.
— Можно я побуду с ним? — тихо спросила Кэрол, повернувшись к доктору. Тот кивнул.
Шон поднёс к кровати стул, на который она села, поблагодарив парня улыбкой.
Не обращая ни на кого внимания, Кэрол снова взяла Джека за руку. Он остановил на ней свой взгляд.
— Всё будет хорошо, — прошептала она и с нежностью погладила его по щеке. — Ты поправишься. Я тебе обещаю. Главное, что ты жив. Не знаю, помнишь ли ты меня — я Кэрол, твоя жена. Это твой папа, — обернувшись, она показала пальцем на Джорджа, потом на Шона. — А это твой брат, Шон. А это — Зак, твой друг. Ничего не бойся. Мы позаботимся о тебе.
Наклонившись, она поцеловала его в заросшую колючую щёку и снова сквозь слёзы посмотрела в наблюдающие за ней серые глаза.
— Поспи, тебе нужно набираться сил. Я побуду с тобой.
Он закрыл глаза.
— Он понимает, что ему говорят, и реагирует — это уже хорошо, — заверил доктор.
— Да уж, таким умственным возможностям можно просто обзавидоваться! — фыркнул Зак и вышел, не выдержав, тихо матерясь сквозь зубы.
Кэрол оставалась в палате до тех пор, пока её оттуда не выпроводили.