Тренер
Шрифт:
Это само место так действует, не иначе. Раскаленная до белизны синева неба, море, всю поездку чертившее параллельную дороге яркую голубую полосу. Да, цвета правильные, белое и голубое, как волны Черного моря, на самом деле вовсе не черные.
Но цвета цветами, а стадион – стадионом.
Он стал ближе, начал потихоньку нависать над идущим к нему в первый раз Столешниковым. Совсем как тогда, много лет назад…
– Вот, Юра, здесь тебя ждут.
Отец остановился и неожиданно присел, оказавшись даже чуть ниже стоявшего
– Внутрь без меня. Сразу ищешь тренера, узнаешь, где переодеться. Сын…
Так непривычно и уже так знакомо. Юра Столешников, поправил чуть напряженной рукой ремень старенькой сумки «СССР» с олимпийским мишкой.
– Сын, – отец положил широкие ладони ему на плечи, – я в тебя верю. А ты верь в себя. Спартак?
– Чемпион.
– Молодец, по-нашему. Ну, иди…
Юра Столешников не оглядывался, шел и шел вперед, зайдя в тень от трибун. Отец смотрел вслед, ждал, не уходил, пока мальчишка не исчез внутри.
А ему тогда хотелось оглянуться. Да чего там, хотелось, чтобы отец пошел рядом, пока… Вот и сейчас. Только и отец в Москве, и ему уже не восемь. Столешников улыбнулся, никого же рядом нет.
– Молодой человек, а где ваш бейдж?
Похоже, ошибся.
Вот почему, интересно, нельзя женщинам, работающим в службе безопасности, пошить нормальную форму? Ведь женщина и форма – это красиво… но не в этом случае.
И почему она не на него смотрит, а в телефон?
– Что, простите?
– Ну чего писать, чего? Не могу я ее забрать, на дежурстве… – она, наконец, оторвалась от экрана, сдунула прядь, упавшую на глаза. – Пропуск где, говорю?
Столешников даже оглянулся, ища глазами Ларису. Интересное кино, честное слово, получается… Ну, ладно, сами справимся, не палкой же, резиновой, она его бить станет. Да и палки не видно.
– Пока нет… – а улыбка его пока вроде бы на каждую действует одинаково. – Здравствуйте. Я…
– Бейдж должен быть, – она как-то зло взглянула на Столешникова и вернулась к звякнувшему эсэмэской телефону. – Господи прости, ну не могу я ее забрать, ну что ты не понимаешь?!
И пошла себе куда-то, ругаясь с телефоном и на ходу объясняя, что да, дочка ее, но она на работе, а отец ее, чертов скотина и…
Слушать Столешников не стал, хватит на сегодня чужих ненужных проблем. Своих вон… полный стадион с трибунами. Хоть и пустыми.
Он все же оглянулся. Женщина в форме, встав в тени, ругалась и злилась.
Трибуны здесь раньше были с простенькими скамьями из брусьев, что красили раз в год, если не реже. Сейчас стадион смотрел вниз новехонькими, явно недавно поставленными, пластиковыми улитками клубных цветов. Белое и голубое, ни разу не надетое Столешниковым-игроком. И лого «Метеора», собранное из сидений, установленных не очень ровно. Нормально, главное же газон. И кто по нему бегает. Ну, или ходит, как сейчас, например.
Так… ну и что тут у нас происходит?
Ты смотри, какие быстрые и сильные парни, сказка просто. Тюлени за селедку быстрее ластами хлопают, чем вон тот, как его… Рафаэль, точно, за мячом побежал. А это что?
Игроки бегали… ну, как бегали? Скорее, неторопливо занимались спортивной ходьбой. Да еще и разбившись на строго определенные кучки, никак не игравшие друг с другом. Это ленивое движение, судя по всему, обводка… смахивающая на что угодно, кроме расчетливого обмана для отрыва и удара. Пацаны во дворах живее играют, а тут профи, им деньги платят за этот кордебалет.
Ну, пора, наверное, и ему заявится со своим уставом.
Он встал, развернулся к проходу и…
– И вот мечта сбылась, мы в ФЭНЭЭЛ!!! Ура-а-а!!!
Сначала Столешников разглядел длинную селфи-палку с закрепленным мобильником и только потом ее обладательницу. Он чуть не присвистнул. А ему, значит: где ваш пропуск?!
Раздражение, отодвинутое на задний план тревожными мыслями, радостно дернулось, торопливо выбираясь наружу.
– И кто молодцы, кроме команды? Мы, мы, болельщики, молодцы! Мы старались, верили, несмотря ни на что!!!
Подросток. Девочка. Невысокая и худенькая, в бейсболке козырьком назад и вся из себя спортивный комментатор. Рукой свободной так и крутит, так пальцы и летают, и сама разве что не приплясывает. Ну точно, на Ютьюбе потом эти ее голосилки будут. Пропуск, ну-ну…
А юная комментатор тем временем взяв верную паузу, прищурилась и:
– Ведь команда – это как родители. А родителей не выб…
Глазища уставились на спускающегося Столешникова, очень неприятного: брови нахмурены, руки в карманах, на лице полное недоумение и это самое – раздражение, почти отпущенное хозяином на волю.
Он хотел спросить, но не успел…
– С-т-о-л-е-ш-ни-и-и-и-ко-о-о-о-в!!!
Да твою-то…
– Столешников! Здесь Столешников!!! Господи, Столешников!!!
В общем, скрыться он не успел. А особа, придерживая, видно, чтоб не сдуло, бейсболку, уже скакала к нему через ступеньки. С верхушки несуразной палки прямо на него смотрел поблескивающий глаз мобильника.
– А разрешения ты не хотела бы спросить?
Глазища так и уставились снова, удивленно и чуть расстроено. Но расстройства в них хватило ненадолго.
– Я же для блога! – чуть развернула на себя. – Добро пожаловать в лучший город на Земле! Мы вам здесь так рады…
И глазок в сколько-то там пикселей снова уставился обратно.
– Тебя кто на стадион-то пустил?
Да действительно, какой глупый вопрос… Вот его чуть не остановили, а она…
– Так я ж местная! Селфи?!
И скакнула на ступеньку рядом, развернула телефон, ловя в кадр себя и хмурого Столешникова.
Он не выдержал. Ребенок? Воспитывать надо лучше, чтобы к незнакомым дядькам не приставала, селфи ей…
– Убери.
И снова глаза грустные, как у кота из «Шрека».
– А вы в жизни какой-то… угрюмый. Улыбнитесь! – и сама расплылась, ямочки на щеках раз, и появились, – вам так идет улыбка!
Улыбка идет? Игроки на поле стояли, глазели, мячи где-то у бровки… Отлично…
– Ладно, дай мне, у меня рука длиннее.
Вот умница, правильно, улыбайся шире и давай сюда игрушку. Слишком рано ребенку иметь смартфон, кнопочный ей надо посоветовать купить, монохромный, с полифонией, чтобы к чужим дядькам не приставала с бесцеремонной съемкой. Так, где здесь что, как удалить?