Трепет. Годы спустя
Шрифт:
Погода тем временем окончательно испортилась. Дождь льет, не переставая. Серость и сырость вокруг навевают херовые мысли, но я гоню их прочь. Хорошо что хоть Амилия пока не знает о том, что случилось за то время, пока ее не было дома у мамы. Но и это рано или поздно произойдет. Я прекрасно понимаю, что в скором времени все усложнится в разы, поэтому пока даю всем, в том числе и себе, небольшую передышку.
Прежде чем ехать за женой, предупреждаю Ами, чтобы та была вежливой и терпеливой, и напоминаю, как Яне сейчас тяжело. Ни с каким негативом с ее стороны я не
Амилия встречает нас у порога, когда мы заходим в квартиру. Она стоит у стены, спрятав руки за спину и переминается с ноги на ногу, испуганно глядя на Яну.
– Привет... эээ... с возвращением, - говорит, видимо, первое, что пришло в голову.
– Привет. Спасибо, - отвечает жена, слабо улыбнувшись.
Я, в принципе, ожидал этой неловкости, как и того, что легко точно не будет.
– Детка, отнеси эти пакеты на кухню, продукты убери в холодильник, - прошу дочь о помощи, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
Та кивает и делает то, что я прошу.
Пока Ами шумит в кухне, мы с Яной направляемся в комнату. Я отношу туда сумку с ее вещами из больницы. Жена спешит поскорее снять с себя верхнюю одежду и надеть что-нибудь домашнее. Впервые за неделю я вижу жену в одних трусиках. Она стоит ко мне спиной и ищет в шкафу, что надеть. Мы всегда часто занимались любовью, и я постоянно хотел жену, ни разу не переставал с того момента, как впервые ощутил влечение к ней, но из-за случившегося выкидыша сексуальное желание, разумеется, снизилось, я даже не думал о сексе, пока она лежала в больнице. Да и как о нем думать, когда внутри только боль, смятение, тревога и желание поддержаь жену, облегчить ее состояние хоть чем-то?
Сейчас же, когда я смотрю на Яну почти обнаженную и такую красивую, влечение возвращается. Знаю, что рано возобновлять сексуальную жизнь, но ох*енно уже почувствовать это желание.
Это как выпить воды спустя несколько дней мучительной жажды.
Оставив сумку на полу рядом с кроватью, я подхожу к жене и прижимаюсь грудью к ее спине. Ладонью скольжу по голой талии, носом утыкаюсь в шею и осторожно прикусываю кожу.
– Так рад, что ты дома малыш.
Не сразу замечаю, как Яна напрягается. Только когда спустя несколько секунд жена вдруг начинает выворачиваться, затем быстро хватает майку с полки, натягивает через голову, а затем поворачивается ко мне, я понимаю по ее взгляду, что что-то не так.
– Я тоже рада, Рустам... Просто... знаешь, мне кажется, я пока не готова... И не время. Врач сказал, что не время. И я не уверена, что хочу, - тараторит она, опустив глаза в пол.
– Малыш, ну, ты же не думаешь, что я как живтное на тебя наброшусь и стану что-то немедленно требовать? Я лишь хотел обнять тебя и поцеловать. Ты для меня по-прежнему самая красивая женщина на Земле, - ласково провожу пальцем по ее подбородку и чуть поднимаю вверх.
– И я очень скучаю по твоим поцелуям.
– Да... Знаю, конечно, знаю, - потеревшись об мои пальцы, Яна отходит к окну.
– Я тоже скучаю по твоим, но еще... не
– Что именно?
– Ты... поговорил с Амилией насчет отъезда к матери?
21 глава
Рустам
– Не поговорил, малыш. Возникли кое-какие трудности. Очень серьезные.
Плечи Яны напрягаются, и она резко отворачивается к окну.
– Какие? Она... стала возмущаться? Ты не смог до нее достучаться, или что?
– Нет. Не так, малыш. Совсем не так.
Я подхожу ближе, обнимаю ее и утыкаюсь носом в волосы. Мне жаль, что все происходит именно так. Жаль жену, дочку жаль, и Эдие тоже, потому что таких страшных вещей не заслуживают хорошие люди. Пусть допускающие ошибки, но все же, это хренов мир был бы справедливее, случись подобное с теми, кто творит реальное дерьмо.
– А как? Объясни мне, Рустам? Ты же не считаешь, что я о многом попросила? Я же.. не прогоняю ее. И вовсе не пытаюсь заставить тебя избавиться от дочери. Просто... мне нужно это время для нас с тобой. И для меня. Только для меня. Я же... живая. И мне очень плохо.
– Я все понимаю, малыш. И ни в чем не обвиняю тебя. Дело ни в тебе, и даже не в Амилии.
– Тогда в чем?
– она медленно поворачивается, вскидывает на меня глаза, нахмурив брови.
– Дело в Эдие.
– Эдие? А... она здесь причем?
Тихий стук в дверь прерывает нашу беседу.
– Эм... можно? Я... кое-что приготовила. Обед на столе. Для всех, - раздается слегка взволнованный голос дочери.
– Сейчас, детка, мы придем. Подожди немного.
Амилия приготовила обед. Видимо, дочь так пытается загладить свою вину перед Яной. Это радует меня, но нам с женой нужно поговорить. Прямо сейчас. Это важнее. Хотя я прекрасно понимаю, что разговор, скорее всего, испортит обед. Но я решил, что поговорю с женой сразу после выписки, больше тянуть нельзя.
– Хорошо, пап, ладно. Жду вас, - отвечает дочь спустя пару секунд тишины. Нервничает.
Тихие шаги за дверью дают понять, что Амилия ушла. Я снова обращаю взор к жене и концентрирую на ней все свое внимание. Яна сильнее хмурится, глядя на закрытую дверь, и кусает нижнюю губу.
– Она стала... такая спокойная? Или это притворство?
– Ну, почему притворство, малыш? Амилия сильно переживает. И поняла, что вела себя плохо. Очень хочет перед тобой извиниться. Даже обед приготовила. Надо дать ей шанс. Хотя бы на извинения.
– Наверное...
– зажмуривает глаза Яна и быстро качает головой.
– Я пока... плохо соображаю. Много седативных пью. Трудно мыслить. Ну, ладно... Об Амилии позже. Я хочу услышать, какое отношение Эдие имеет к нам сейчас? Почему из-за нее ты не поговорил об отъезде Амилии? В чем дело?
Я тяжело вздыхаю и сжимаю плечи жены руками, утыкаюсь лбом в ее лоб, заглядываю глубоко в глаза. Эти глаза однажды стали моим миром. Они до сих пор мой мир. Только этот мир сейчас очень шаткий, потому что в нем происходит слишком много плохого и сложного одновременно.