Трещина во времени
Шрифт:
Весь день в школе Мэг едва соображала, а в глаза словно насыпали песка. На общественных науках ее попросили перечислить основные объекты экспорта и импорта в Никарагуа, и хотя накануне вечером она старательно прочитала статью в учебнике, сегодня не смогла вспомнить из нее ни слова. Учительница не скрывала своего раздражения, а весь класс так издевательски хохотал, что она молча плюхнулась на место, сгорая от ярости.
– Кому какое дело до того, что там ввозят и вывозят из этого Никарагуа? – бормотала она.
– Если будешь грубить, Маргарет, тебе придется выйти из класса, – сказала учительница.
– Вот и отлично! – и Мэг вылетела в коридор.
На следующем уроке ее вызвал классный руководитель.
– Что возмутило тебя на этот раз, Мэг? – благожелательно осведомился он.
– Ничего, мистер Дженкинс, – отвечала она, не поднимая глаз.
– Мисс Портер сказала, что ты ей нагрубила.
Мэг молча пожала плечами.
– Неужели ты не понимаешь, что своим упрямством только осложняешь собственную жизнь? – спросил учитель. – Послушай, Мэг, я совершенно уверен, что если ты постараешься, то сумеешь перейти в следующий класс без проблем, но некоторые учителя так не думают. Тебе нужно что-то с этим делать. Никто не сделает это за тебя, – Мэг не проронила ни слова. – Как ты думаешь, Мэг?
– Я не знаю, что делать, – призналась Мэг.
– Для начала ты могла бы сделать домашнее задание. Разве твоя мама тебе не поможет?
– Если попрошу.
– Мэг, тебя что-то тревожит? У тебя неприятности дома?
На этот раз Мэг не выдержала и уставилась на него, привычным жестом поправив очки.
– У меня дома все прекрасно.
– Рад это слышать. Но я не сомневаюсь, что тебе нелегко дается отсутствие отца.
Мэг, машинально проведя кончиком языка по скобкам на зубах, окинула учителя настороженным взглядом.
– Вы до сих пор не получали о нем известий?
Мэг готова была поспорить на что угодно: под напускным сочувствием мистера Дженкинса крылось самое откровенное злорадное любопытство. Ах, как бы он был рад узнать что-то первым! Да она скорее лопнет, чем скажет ему хоть слово об отце!
Та тетка на почте отлично знает, что прошел почти год с того дня, как они получили последнее письмо, и уж она-то не стеснялась трепаться об этом со всеми подряд, заодно излагая свои уродские домыслы по поводу причины столь странного молчания.
Мистер Дженкинс вежливо умолк в ожидании ответа, но Мэг только пожала плечами.
– А чем, собственно, занимался твой папа? – поинтересовался мистер Дженкинс. – Он был кем-то вроде ученого, не так ли?
– Он был физиком-теоретиком, – Мэг так осклабилась, чтобы были видны ее ужасные скобки.
– Мэг, а тебе не кажется, что тебе будет легче идти по жизни, если ты научишься принимать факты такими, какие они есть?
– Я очень люблю факты, – отрезала Мэг. – И могу вам признаться, что иметь дело с фактами намного легче, чем с людьми!
– Но тогда почему же ты не желаешь признать факты относительно твоего отца?
– Оставьте моего отца в покое! – выкрикнула Мэг.
– Не кричи! – одернул ее учитель. – Хочешь, чтобы вся школа тебя услышала?
– А то что? – не унималась Мэг. – Я не стыжусь ни одного своего слова! А вы?
– Неужели тебе самой приятно делать из себя самую упрямую и невоспитанную ученицу в нашей школе? – с сокрушенным вздохом произнес мистер Дженкинс.
Но Мэг уже понесло. Она навалилась на стол, вплотную наклонившись к лицу учителя.
– Мистер Дженкинс, вы ведь знакомы с моей мамой, не так ли? И ее вы не посмеете обвинить в том, что она не желает признавать факты? Она – ученый. У нее две докторские степени: по биологии и микробиологии. Факты – это ее бизнес! И когда она скажет мне, что папа не вернется, я ей поверю. Но пока она говорит, что папа вернется, я тоже буду в это верить!
Мистер Дженкинс опять испустил сокрушенный вздох.– Наверняка твоя мама просто очень хочет верить в то, что твой папа вернется, Мэг. И я ничего не могу с тобой поделать. Ступай назад, в класс. И постарайся поменьше перечить учителям. Может быть, тогда тебе удастся исправить свои оценки.Когда Мэг вернулась домой, мама сидела у себя в лаборатории, близнецы были на тренировке, а Чарльз Уоллес, котенок и Фортинбрас ждали ее. Фортинбрас подпрыгнул, поставил передние лапы ей на плечи и поцеловал, а котенок кинулся к своему пустому блюдцу и замяукал.
– Скорее! – воскликнул Чарльз Уоллес. – Идем!
– Куда? – сердито спросила Мэг. – Чарльз, я есть хочу. И я не тронусь с места, пока что-нибудь не съем, – она все еще не остыла после разговора с мистером Дженкинсом, и в ее голосе звучал подавленный гнев. Чарльз Уоллес молча следил за ней, пока она подошла к холодильнику и налила котенку молока, а потом сама выпила целую кружку.
– Вот, здесь бутерброд, пирожки и яблоки, – сказал он, протягивая сестре бумажный пакет. – По-моему, нам лучше пойти повидаться с миссис Что-такое.
– Какого черта! – вырвалось у Мэг. – Зачем, Чарльз?
– Ты ведь все еще ей не доверяешь, верно? – спросил мальчик.
– В общем-то, да.
– А зря. С ней все в порядке. Я тебе обещаю. Она на нашей стороне.
– С чего ты это взял?
– Мэг, – нетерпеливо ответил он, – я просто знаю.
– Но какого черта нам нужно идти к ней именно сейчас?
– Я хочу знать как можно больше про этот самый тессеракт. Ты разве не видела, как мама расстроилась? Ты же знаешь: если уж мама не смогла себя сдержать и при нас расстроилась, это неспроста.
Мэг на минуту задумалась.
– Ладно, пойдем. Но только возьмем с собой Фортинбраса.
– А как же! Ему полезно пробежаться.
И они отправились в путь. Фортинбрас радостно носился по дороге, то забегая вперед, то возвращаясь к детям. Дом Мурри стоял в добрых пяти километрах от окраины городка. Сразу за оградой их участка начинался сосновый бор, по которому Чарльз Уоллес уверенно вел Мэг.
– Чарльз, ты хоть понимаешь, что у нее будут большие неприятности – я имею в виду миссис Что-такое, – если станет известно, что она поселилась в доме с привидениями? И к тому же стянула простыни у миссис Бунскомб, и черт знает, что еще. Они запросто упекут ее в тюрьму.