Третье яблоко Ньютона
Шрифт:
— Здравствуйте, Дарси. Да, звоню из Канады, извините, у вас почти ночь. Вчера вел наблюдение весь день, в принципе ничего существенного, но есть некоторые моменты, которые предлагаю обсудить при встрече. Сегодня, как наметили, я обнаружил себя объекту «СС», тот занервничал, заметался. Час назад поприветствовал меня у своего дома, крайне агрессивно и нервно. Завтра-послезавтра начнется, думаю, некоторый ступороз, и он непременно вызовет своего адвоката.
— Right, a bit too technical, but I see. [53] Вы продолжаете наблюдение, не так ли? Я прилечу завтра вечером, самолет садится без пяти семь. Позвоню из отеля, поужинаем вместе, обсудим, надеюсь, к тому времени вы установите адрес адвоката.
53
Ясно, слишком
— Сейчас он на встрече в центре города в кафе. Собеседника, конечно, установить не могу, но, проходя мимо, слышал, что говорят по-русски. «СС» в крайней нервозности.
— Это может быть как хорошо, так и плохо. Спасибо, это все. До завтра.
Святослав Сериков не помнил, как он ехал до дома от этого чертова молла. Сначала вроде ехал вдоль реки, потом почему-то оказался на кольце. Сумерки сгущались, в голове царил хаос и туман, но он чувствовал злобную решимость одолеть их всех и неотчетливую уверенность, что он им не дастся, хоть и тупик кругом. Этот разговор окончательно все запутал, не было в нем правды ни на грош. Мало того что этот пидор все время и канадскую налоговую, и Шуберта с Гонзалес поминал, он почему-то и за его, Серикова, концы в гамбургском порту решил подергать. Так, прокинул влегкую, не был ли Сериков в Германии. А Сериков там был, причем неоднократно. Он так в анкетах и писал «неоднократно». Они там с Членовым до Канады шуровали будь здоров… Как все это вместе вязалось, было непонятно, понятно только, что это наезд. И крупный. Хоть пидор все чай прихлебывал и шутки шутил, но угрожал, причем нешуточно. Кто его подослал, под конец полностью запуталось, но ясно, что так просто он не отвяжется. Сказал, чтобы Сериков до утра подумал. Может, зря он послал его к такой-то матери? Это ж не налоговая, а либо братва мэра, либо вообще не пойми кто… Господи, что делать-то?
Спустилась темень, сквозь облака проступал диск луны, когда он подъехал к дому, а там, по-прежнему приклеившись к углу, стоял все тот же давешний мужик. Да что же это такое? Один там, а другой тут. Уж сказал бы хоть, чего он от него хочет, чего он тут вынюхивает, выжидает уже который день. Сериков так и не понял, тот пидор из молла, он с этим заодно или как?
— Есть не буду, отвянь, — рявкнул он Верке, сунувшейся было к нему с ужином. Прошел в кабинет. Закурил, хотя и бросил с год назад. «Вот суки… И так херня, и наоборот такая же. Какой клубок сплели. Шкурой чувствую, беда». Сериков вернулся назад на кухню. Вера обиженно молчала, поджав губы. «Дура полная, живет у меня, как у Христа за пазухой, и еще губы надувает», — подумал Сериков, но ничего не сказал. Проходя мимо жены, как бы нечаянно задел ее плечом, так что та ткнулась животом в свои кастрюли, черт бы их побрал. Открыл шкафчик на стене, достал бутылку виски, плеснул в стакан.
— Славочка, что-то не так? — спросила Вера.
— Отцепись, что ты понимаешь.
— А что ты от ужина отказался? Я баранины натушила. Что ты виски-то натощак пьешь. Поел бы как человек…
— Ты заткнешься или нет? Что вы меня все извести, что ли, задумали? Выпить нельзя в собственном доме. Где мои таблетки?
— Какие, Славочка?
— Сама знаешь какие, дура полная. Таблетки, говорю. Целый день дома сидишь, ни хера не делаешь, а в доме бардак, ничего не найдешь, где, говорю, таблетки?
— Вон в том ящике, слева. А как же ты таблетки с виски-то?
— Умная больно. Заткнись, сказал.
Серикова колотило. Он судорожно рылся в ящичке с лекарствами. Вытащил нужную коробку и заглотнул в один присест три таблетки сильнейшего транквилизатора, который врачи ему год назад прописали, когда думали, дураки, что у него нервная болезнь какая-то. Запил глотком виски. В голове мгновенно захорошело. Вот так-то лучше. Сериков еще плеснул в стакан.
— Славочка, это ж сильные таблетки. Их курсом надо, по одной в день, а ты… да еще с виски… Что случилось-то? — продолжала верещать Вера.
— Думаю я, вот чего… Этого тебе не понять. А скажешь еще слово, вообще прибью, ясно. Жрать не буду, чего ты тут на кухне под ногами вертишься, глаза б мои тебя не видели. Иди отсюда, ясно? Уже ночь на дворе, спать ложись. Иди наверх к себе в спальню и сиди там тихо. Не мешай мне думать.
Вера испуганно посмотрела на мужа, вытерла руки о полотенце и тихонько вышла. Так-то лучше. Сериков сделал еще круг по кухне. Сейчас, сейчас. Хорошо от виски отпускает. В голове дурман приятный растекается. Главное, чтоб не случилось никаких депрессий от этих упырей. Кстати, можно еще и антидепрессанта выпить. Не помешает. Надо еще плеснуть, не квасом же запивать. Со стаканом в руке Сериков проследовал в гостиную. Нет, сейчас не до чтения. Он покружил по гостиной бесцельно, хотел поставить стакан на стол, но стол куда-то вдруг отодвинулся, и стакан разлетелся осколками по полу. Ну и хер с ним, со стаканом.
Деньги… У всех только деньги на уме. Занес — плохо, не занес — опять плохо. А тут и не дал, и давать не собирался, а так, разводил лохушку пожиже, как просили, так опять кому-то не угодил. И Гамбург вообще не понятно к чему приплели. Все наизнанку выворачивают, да еще с угрозами нешуточными. Все сами везде берут и дают, жизнь так устроена, везде все просто, сами же говорили, а теперь его крайним хотят сделать. Это же надо, до его дел в Германии докопались… Угрозы, понимаешь. Все беды из-за денег. Вон, обступили, бесы, все со всеми спелись, сговорились, все так, понимаешь, сплели в клубок такой… Не разберешь, кто за кого, кто просто па'рит. Может, тот, в торговом центре, его развести решил? Нет, извести его они все решили. Так-то оно точнее будет. Как бы не так. Он так-то просто, нет… Бесы… кругом вот, стоят, ползут, гадины… Вон, по всем углам прячутся, думают, он не видит. А он видит, все видит… А как жить-то дальше? Где правда? Это знак какой ему вчера был, что ли? Про черта он тогда читал — «правда, мол, моя, а не ихняя». Неспроста он книгу-то именно на этой странице вчера открыл. Точно, это был знак. Но он, Святослав Сериков, им не дастся. В случае чего, сам все решит. Он всегда все сам решал. Как жить-то после этого? Душно… окно что-то не открывается… И дома решетки! Зачем Верка, гадина, решетки поставила. Все кражи боится, первый этаж… Какие кражи тут в Канаде, кто тут к ним в окно полезет? Тем более все дома… Кража? Какая кража? Это не он украл… Кругом преступники, консультанты эти, шпионы, гэбуха, менты в России, мэр, бандиты, все заодно… Все в один клубок сплелись, все друг с дружкой, все против него. Это все работа теневого правительства, а все эти пидоры, менты, бандиты, банкиры эти и консультанты, они сами не ведают, что творят. Их за ниточки дергают, как кукол, а они и рады дрыгаться. Оборотни все… Темно-то как и душно. Вообще нечем дышать, горло как будто все опухло изнутри. А они все ближе, вон круг уже вокруг него смыкают, подступают, гады. И все кривляются, все рожи от ухмылок их перекошены… Бежать надо отсюда… А куда убежишь? Вон Верка решеток понаставила. Собственная жена… Куда, я вас спрашиваю, бежать от них, куда, мать вашу, всех во все… Вон их сколько, оказывается… Хоть вешайся… какой клубок сплелся. Но он распутает, обязательно… только вот с мыслями сейчас соберется… Нет сил… А ведь у него рак, это точно, рак серого вещества, а эти гиппократы тоже с ними заодно… Сколько ему жить осталось, один Бог ведает. Да и нужно ли жить? Что ж это за жизнь такая, где правды нет? Одно теневое правительство. А он уже почти калека… Жиды… Неужто ему умирать придется от рака скоро, в мучениях?.. Где Канада и где Няндома… А кругом вода, океаны… И ни щелочки нет, куда бы заползти, кругом одна вода… А эти все ползут… Вон в углу стоит, мужик тот, жидом из фэбээр прикидывается, а англичан… всех их надо перевешать. Веревку б им на шею каждому… Много веревок… клубок целый, не зря он в шкафу всегда их хранит… На кой черт… Так вот он тут же и стоит, опять он же… Надо же, опять стоит… а из окна сыростью… Дверь надо запереть, а то Верка кого хочешь, дура, пустит. Сыро тут, холод, надо бы окно все же… Господи, а он оттуда лезет. Господи, помоги, силы… Дай, Господи… что же это он…
— Дарси? В аэропорту уже? Хорошо, что успел вам позвонить. Не надо приезжать. Не надо. Даже для разговора с адвокатом. Я вылетаю обратно в Лондон сегодня вечером. Предпочел бы сейчас не обсуждать, уверен, что ваш телефон, Дарси, прослушивается. Теперь уже терпит до завтра.
Глава 13
Только не заигрываться
Штаб-квартира ФСБ, Б. Лубянка ул., 1/3,
Москва
Подполковник Александр Иванов время от времени размышлял над этой темой еще с осени, когда мельком прочел первую шифровку из Лондона.
— Наехали на главу русского офиса в Инвестбанке, в Лондоне, — сказал он тогда своему начальнику Управления Игорю Ивановичу Брюсову.
— Кто наехал? — спросил Игорь Иванович рассеянно, не отрываясь от размышлений и от развертывавшегося на экране огромного плазменного телевизора в его кабинете теннисного поединка Шараповой с какой-то из сестер Уильямс.
— Пока внутренние разборки.
— В чем тема?
— Пока ни в чем. Так, думал, пока к вам шел, кому это, как говорится, выгодно.
— Любой наезд — либо удачное стечение обстоятельств, либо заказ. Дай, гляну. — Брюсов пробежал телеграмму. — Баба либо сама напортачила, а западные чистоплюи стали раздувать, либо ее кто-то разрабатывает. И что ты хочешь мне в этой связи сказать?
— Только то, что даже если сама, а процесс раздули бюрократы, вполне возможно, что спецслужбы воспользуются ситуацией и погонят волну дальше.