Третий апостол
Шрифт:
Тогда, в лесу, я спас жизнь Валентины. Спас на время. Но ее уже нет, Валентины. Лес Черного Юриса убил ее. Значит, моя жертва была напрасна? А Татьяна? Ведь тогда и она не появилась бы на свет… Не появилась бы… Но Татьяна родилась. Родилась, убив собственную мать. Из двух я спас только одну. А сейчас? Разве сейчас моя дочь не в опасности? Разве я не видел своими глазами, на что способен этот Малх, чудовище, которое не смог бы измыслить и создатель Апокалипсиса? Что же делать? Что делать мне? Какой
— Мне известно, что вы есть умный человек, доктор Маркерт, — сказал Малх, — потому, думаю, не надо с вами играть туда и сюда. Не надо, как это говорится по-русски, заправлять арап. Буду сказать совсем прямо. Черный Юрис больше нет!
— Как нет?! — вскричал Маркерт.
— Капут, — сказал Малх. — Энкэведэ Черный Юрис сделал пиф-паф. Вот так!
Малх согнул указательный палец левой руки, он был левшой. Маркерт обратил на это внимание, когда по приказу Черного Юриса Малх показывал искусство заплечных дел мастера на тех захваченных братьями активистах… Малх согнул указательный палец и подергал им невидимый спусковой крючок.
— Черный Юрис — капут, — повторил Малх. — Теперь Черный Юрис, все верный братья стали один Малх!
И Борис Янович узнал, что отряд Черного Юриса, собиравшийся перебраться ближе к Луцису, чтоб небольшими партиями просачиваться в город для предстоящей переброски через Балтику, попал в засаду и был полностью уничтожен войсками НКВД и бойцами из истребительного батальона местной самообороны. Спасся один Малх. Вожак банды еще до перехода сообщил ему, где живет Маркерт, и передал пароль.
— Командир не хотел мне говорить главное дело, — усмехнулся Малх, — Черный Юрис думал — я слишком глупый… Малх умеет только мясной работа, развязывать язык активистам… О! Умный Черный Юрис ошибался!
Малх знал, что касса верных братьев, составленная из бесчисленных ценностей в виде золота, ювелирных изделий и старинной церковной утвари, награбленных за годы фашистской оккупации Прибалтики, была захоронена в окрестностях Луциса. Когда Черный Юрис был убит, Малх обыскал труп и нашел план захоронения.
— Этот план вам надо смотреть, доктор Маркерт, — сказал Малх. — Вы мне будете помочь, я вас не буду обижать. Вы возьмете свой доля.
— Значит, погибли все брать я, — задумчиво проговорил Маркерт.
Внутренне он ликовал. «Черный Юрис — капут! Черный Юрис — капут! — повторял мысленно Борис Янович слова Малха. — Грош цена теперь тем обязательствам, которые я дал ему в бункере!»
Малх махнул.
— Никого нет. Конечно. Какие-то трусы хотели поднимать руки… Они хотеть идти плен. Но русский Сибир хуже смерть. Теперь только Малх на свобода. Малх один стоит всех братьев!
Он расхохотался.
— Почему не хотите пить, доктор? — спросил он и приподнял бутылку. — Хороший самогон!
— Я не пью, — сказал Маркерт.
— Тогда буду пить я. Прозит!
Бориса Яновича пронзила вдруг ужасная мысль.
«Почему он так откровенен со мной? Касса этих бандитов, ценности, моя доля… Как же! Ведь Малх убежден, что я никогда больше не заговорю, не заговорю после того, как помогу ему, перестану быть для него полезным! Вот он и говорит со мной, как на исповеди…»
Малх выпил, крякнул и, отправив в рот большой кусок сала, стал заедать его хлебом.
— И еще там стекляшки, — проговорил он с набитым ртом, — цветной стекло. Там есть, в нашей кассе. В лесу недавно был чужой человек. Он ушел за день до нашего выхода сюда. Черный Юрис говорил ему про стекляшки. Они лучше золота. Я слышал это.
— Какие стекляшки? — спросил Борис Янович.
— Не знаю, — ответил Малх. — Мы будем смотреть их вместе.
— Какой человек был в лесу?
— Чужой человек, — сказал Малх. — Молодой. Не наш. Наверно, оттуда… Пришел с моря. Человек с Запада.
Язык у Малха заплетался.
— Мне можно спать, — проговорил он. — Долго спать, доктор. Завтра идем разведка.
Борис Янович проводил его в боковую комнату, где Магда постелила пришельцу. Малх осмотрел дверь и довольно хмыкнул, увидев, что она запирается изнутри. Затем на глазах Маркерта достал из кармана пиджака, пиджак с плеч Бориса Яновича был явно ему тесен, достал из кармана парабеллум и, глядя хозяину в глаза, скаля белые зубы, передернул затвор, достав патрон в патронник.
— Этот пиф-паф лежать под моей голова, — сказал он. — Спокойной ночь, доктор.
Маркерт кивнул и вышел из комнаты. Он вернулся в кабинет. Раскрыл окно, чтоб выпустить дым махорочных самокруток Малха, устало опустился в кресло, остался с невеселыми мыслями наедине.
Матросы-швартовщики сбросили с чугунного кнехта петлю тяжелого троса, и петля с плеском упала в воду. На баке засуетились, выбирая швартов на палубу. Тут отдали кормовые тросы, и теплоход, увлекаемый буксирами, стал медленно отходить от причала.
Он вздохнул, отвернулся и пошел прочь из порта.
Море и корабли всегда волновали Арвида Казакиса. Приехав в незнакомый портовый город, Арвид непременно находил свободное время, чтобы осмотреть те достопримечательности, какие связаны были с морской сущностью этого людского поселения. Родную Прибалтику Арвид знал, пожалуй, не хуже профессионального моряка, тем более, он обладал дипломом яхтенного рулевого. В каждый отпуск Казакис уезжал к неизвестному для него побережью, и неоткрытыми в стране были для него только моря Ледовитого океана.