Третий дубль (из сборника "Белая дурь")
Шрифт:
Сам хозяин сидел на увитом плющом крылечке и, завидев подъехавшую машину, резво вскочил.
— Милиция? — спросил он, когда Панин и Никитин вышли из машины. Похоже, что его насторожил цивильный вид прибывших и частный номер машины.
— Так точно,— капитан показал хозяину удостоверение, и тот внимательно прочитал его. Даже сверил фотографию с оригиналом.
На вид Бабкину было лет тридцать. Подтянутая, почти спортивная фигура, загорелое волевое лицо, стриженная наголо голова,
— Никитин, покажи товарищу документ,— сказал Панин, заметив, что тот даже не сделал движения рукой в направлении кармана.
— Да что вы, что вы! Мне и одного удостоверения достаточно,— запротестовал Бабкин, широким жестом пригласив милиционеров в дом.— Знаете, сейчас столько пишут о преступности, что перестаешь верить слову.
— Чему-чему, а слову у нас никогда не верили,— проворчал Никитин.— Только документу.
— Ты поэтому и не предъявил его? — спросил Панин.
— Я, товарищ капитан, сегодня удостоверение забыл. Такая жара! Вышел из дому в одной рубашке.
— И не стыдишься признаваться в этом при товарище Бабкине?
— Меня зовут Владимир Алексеевич,— сказал хозяин, пропуская в дом оперативников.
— Александр Сергеевич,— представился Панин.— А этого рассеянного юношу зовут Евгением Никитиным.
— Евгением Петровичем,— поправил младший лейтенант, и капитан подумал, что молодые ребята теперь совершенно без комплексов и ведут себя очень раскованно. Если бы они умели и дело делать!
Внутреннее убранство дачи соответствовало ее внешнему виду. Все очень строго и скромно. Всюду дерево — хорошо обработанное, ярко демонстрирующее свои достоинства.
— Здорово тут у вас! — восхищенно сказал Никитин.
— Все своими руками,— Бабкин улыбнулся.— У меня достаток скромный. Вы думаете, что артист Ленконцерта большие гонорары гребет? Нет. Я здесь каждую досочку неделями обстругивал, чтобы она свою красоту белому свету открыла.
Тут только капитан обратил внимание на то, что все доски — и на полу, и на стенах, будучи выкрашены краской, не потеряли своей фактуры. Словно их не красили, а слегка подсветили.
— Особая техника! — гордо сказал Бабкин.— Если заинтересуетесь, могу продать секрет.— И засмеялся: — Шучу, шучу…
Манера разговаривать — чуточку многословная, мягкая — никак не гармонировала с внешним обликом хозяина — рассчитанным на симпатии молодежи имиджем поющего рокера.
— Так где же таинственным образом попавшая к вам видеотехника? — спросил Панин. Он решил, что Бабкину совсем необязательно знать о том, что рассказала ему Татьяна Данилкина о краже из квартиры Орешникова.
— Почему
— Голь на выдумки хитра. Нас, обывателей, так запугали статьями о преступности, что приходится думать о самозащите. Об этом тайнике знаю я, знала моя жена, ныне покойная, мой братец Леня.
— Вы уверены, что это его техника? — спросил капитан.
— Уверен. Не так часто у нас в Союзе можно встретить «Грюндик» с хрустальным стеклом. Да и о чем говорить? Я же видел у Лени именно этот видик! Сам не однажды пользовался им.
— А брат не оставил вам никакой записки?
— Нет.
— Странно…
— Странно, что он привез технику,— недовольно сказал Бабкин.— А писать записки не в Лениных правилах. Да и зачем? Объяснил бы при встрече.
— Похоже, свидание откладывается,— сказал Панин и обернулся к Никитину: — Женя, давай своих понятых. Надо пальчики брать с аппаратуры.
— Понятых? — насторожился хозяин.— Не хотелось бы. Чужие люди, тайник…
— Это ваши соседи, старики Утешины,— доложил Никитин.
— Тем более! У них внуков целый выводок. Знаете что,— предложил Бабкин,— давайте вытащим технику в комнату, а дверь в чулан закроем? Ничего же не нарушится?
— Почему бы и не вытащить? — согласился младший лейтенант. Но Панин строго взглянул на него.— Товарищ капитан, составим протокол об изъятии техники из тайника,— как ни в чем не бывало продолжал Никитин.— А с понятыми будем пальчики проявлять.
Вытаскивать технику без понятых, а потом при них проводить все остальные следственные действия было нарушением. Но Панину стало жалко артиста — строил тайник, старался, а чужие люди будут глазеть. Неизвестно, что у них за внуки!
Не распаковывая, осторожно, они перенесли видеомагнитофон и телевизор в комнату. Телевизор был такой громоздкий, что капитан отметил про себя: одному человеку с ним трудно управиться.
— Владимир Алексеевич, а как Орешников мог попасть к вам на дачу? — спросил он, когда младший лейтенант ушел за понятыми.
— У него есть ключи.
— Он бывает здесь в ваше отсутствие?
— Бывает, когда захочет,— усмехнулся Бабкин.— Когда есть компания.