Третий муж
Шрифт:
— Нет, — смеялся он, схватывая ее за ладошку, — просто так ведется с прошлого времени. Если такой найдешь, то вставь в него веревочку и повесь на шею. Попроси что хочешь, мысленно или вслух и все исполнится.
— Всё-всё? — спрашивала наивно дочка, — Даже моего папу?
Он остановился и, присев перед ней, взял ее за руки.
— Твой папа уже не придет в этот мир, но он в твоем сердце навсегда живой и невредимый. Правильно?
Она посмотрела на него и кивнула, соглашаясь.
— Пойдем, — вновь взял ее за ладонь, — найдем и маме такой. Пусть и она загадает свое желание.
Катюшка весело кивала, и они снова бродили по каменистому берегу, разговаривая и выглядывая камешки. Я наблюдала за ними, и мое сердце наполнялось счастьем:
— Как хорошо они поладили, — думала я, — и это поможет нам всем.
Заехав в Березовск, мы собрали дочку и вернулись в Вилючинск.
Здесь уже была подготовлена нам новая квартира в другом доме. Ее обменял Юра на мою и Валерину. Три комнаты большая кухня и лоджия пришлись кстати. Все мои и его коллеги помогали перенести мебель и вещи. Танюша, как всегда помогала больше всех и во всём. Она очень сдружилась с Катюшкой и они стали не разлей вода, так привязались друг к другу. Ее апартаменты вскоре уже напоминала якутскую юрту, нежели комнату современной девочки, наполненную меховыми атрибутами этого народа, масками, и даже шаманским бубном. Катюша так увлеклась этим, что даже просила показать ей якутские стойбище: яранги и оленей с ездовыми собаками. Танюша обещала, что обязательно покажет, когда ее дядя Валера отвезет их туда на вертолете.
— Мои родные будут рады такой подружке, — смеялась она, подыгрывая Катюше, — и мы всё посмотрим обязательно и даже прокатаемся на нартах с оленями и с собаками.
Дочка хлопала от счастья в ладоши. Я была рада такому общению взрослой девушки с маленькой девчонкой и приветствовала их дружбу. Они находили массу совместных дел, кроме школы и я со спокойной душой оставляла на нее Катюшку, когда мы оба были на заданиях: я от редакции, Валера от МЧС.
И все складывалось как нельзя лучше в нашей семье, если бы не моя совесть, которая ныла иногда, когда я садилась за пульт радио и выходила в эфир. Все же образ моей подруги Светланы не давал мне покоя. Она уехала к родителям в Петропавловск, как только узнала, что мы стали любовниками. А еще я вспоминала, нашу последнюю встречу.
Света пришла ко мне на другой день после нашей с Валерой ночи. Как она узнала, я не понимаю и по сей день.
— Ты спала с ним? — спросила она, приняв чашку с кофе у меня по утру на кухне.
— Да, — кивнула я смущенно и покраснела.
— Не смогла устоять, как и я, — тихо сказала она, и прикурила сигарету.
Я молчала, да и что могла сказать: что он меня выходил, что я сама уже была покорена его настойчивым ухаживанием?
— Знаешь, а я тебе не завидую, — вдруг сказала она зло, выдыхая дым через нос и с силой затушив палочку табака в пепельнице, — мне тебя жаль. Скоро ты поймешь почему.
— Свет, прости меня, — вздохнула я виновато глядя на ее отстраненное холодное лицо, — но уже не могу противиться своей тяге к нему.
— Да что там, — хмыкнула она, кривясь, — я понимаю. Сама влюблена в него была как кошка. Только он принесет тебе страдания. Потом меня вспомнишь.
— Может быть, — растеряно я смотрела на ее мертвенное лицо.
— Я только не ожидала, что ты поддашься на его уговоры, что ты попадешься в его сети. Ты, взрослая женщина, многое знавшая, много пережившая. Ты, которой было о нем известно и которую предупреждала не только я. Жаль, что я разочарована. Теперь мы с тобой не подруги. Прощай.
— Света, постой, — кинулась я за ней в прихожую, — Прости меня.
— Бог простит, — сказала она жестко и сурово посмотрела на меня, — во всем этом мне жаль только одного, что я потеряла подругу.
Она круто развернулась, толкнула двери и вышла. Я осталась растерянно глядя на открытую площадку лифта. Дверцы закрылись, и он пошел вниз.
— У меня больше нет подруги, — пришла резкая мысль, и сердце сжалось от досады и боли, — неужели она права? Нет, — покачала я головой, — он любит меня и не изменит мне. А впрочем, время покажет. Сейчас же любима и мне хорошо.
Теперь я вспоминала ее чаще, особенно после нашего отпуска. Пришла к нам работать еще одна девушка, Вера и она стала моей соведущей. У меня совсем не оставалось времени для грусти: была вся в семье, в заботах и дома и на работе.
Дни летели быстро, недели за неделями, месяц за месяцем. И вот уже скоро Новый год, наш первый семейный праздник. Начались радостные хлопоты. Валера привез из тайги елку, которую мы поставили в гостиную и наряжали ее целый вечер со смехом с шутками. Муж с дочкой уже давно были друзьями и понимали друг друга с полуслова. Мне было интересно наблюдать за ними, за их ужимками и подмигиваниями, когда они объединялись против меня. И потом, когда я удивлялась их проделкам, весело смеялись. Я же, качала головой, но и то же время, радовалась их дружбе. Валера души в ней не чаял и даже баловал. Мне, иногда, приходилось увещевать его не делать из дочки избалованную эгоистку, на что тот смеялся:
— Ах, дорогая, — обнимал меня, — я так хотел дочку и получил ее. Она моя маленькая принцесса и позволь баловать ее по своему усмотрению.
— Ну-ну, — ворчала я, — смотри, как бы потом не пришлось плакать.
На что он подхватывал ее на руки и кружил по комнате. Она захлебывалась от счастливого смеха, обнимая его шею. Я улыбалась и немного грустила.
— Ребенок понемногу забывает тоску по своему отцу. И, может быть, это и к лучшему. А Валера знает, что путь к сердцу женщины — это ее ребенок. Хотя сам тоже влюбился в Катюшку. И это замечательно. Скоро Новый год и это будет самый счастливый год в моей жизни.
Так думала я, и свято верила в это. Только мы предполагаем, а Бог располагает.
Глава 20
Я прождала его всю ночь в канун праздника. Валеру срочно вызвали на работу. Он едва успел сообщить мне, что летит в стойбище, чтобы забрать больного и успеет к праздничному столу. Катюша уже спала, после нашего тревожного ожидания, а я все еще сидела на кухне, положив перед собой телефон. Выпив уже третью чашку кофе, не отрывала глаза от дисплея, моля Бога увидеть на нем звонок от мужа. То, что наш праздник испорчен, и мы были врозь, уже не мусолила, теперь же мои мысли были только с ним. Я и плакала и молилась.
— Только бы он вернулся, только бы ничего с ним не случилось.
И он вернулся ко мне, усталый, голодный и с подарками для меня и Катюшки. Это был щенок хаски, бело-черный комок с голубыми глазами.
— Мне его подарил старый чукча за то, что прилетел забрать его внучку рожать в городскую больницу. Так и сунул в руки, когда спросил про ребенка, мол, есть кто. Я сказал, что есть дочка и тогда он принес мне щенка. Думаю, что Катюшка обрадуется такому подарку. Как ты думаешь?
— Конечно, обрадуется, — улыбалась я сквозь слезы умиления к его вниманию и тому, что вернулся живым. Правда, мы не смогли встретить все вместе ночь под Новый год, но Валера уверил меня, целуя, что таких праздников у нас будет еще очень много.