Третий муж
Шрифт:
— А что вы думали, когда ложились с ним? — хмыкнула я зло, — Чай, большая девочка. Неужели не понимали, что это чревато? К тому же знали, что Валерий Васильевич женат, что у него семья. И чем же теперь я должна вам помочь? Увидев вас беременной, быстро оставить мужа и уйти с вашего пути?
— Но он говорил, что вы не отпускаете его. Не препятствуйте нашей любви, прошу вас, — в ее голосе почувствовались истеричные нотки, — у вас тоже есть ребенок, — повысила она голос, — поймите и вы меня.
Она тут же вновь залилась слезами, которые грозились перерасти в рыдания. Уткнувшись в платок, она плакала, и плечи ее ходили ходуном. Я встала и, пройдя на кухню, налила в стакан воды.
— Вот, выпейте, — протянула я ей, — и успокойтесь. Ваша истерика плохо отразится на вашем ребенке.
Она схватила стакан и жадно припала к нему. Я спокойно наблюдала за ней и думала, как мне поступить в этом случае.
— Выслушать и проводить, — пришел разумный ответ.
Она немного успокоилась и, вытерев лицо, встала.
— Я пойду, — чуть хрипло сказала она, — Спасибо, что выслушали. И простите.
Я молча кивнула.
Когда за ней закрылась дверь, я в отчаянии прислонилась к дверному косяку.
— Что это было?
Молча сползла по стене и присела, охватив себя за плечи. Меня знобило. Силы оставили и я зарыдала. Уткнув лицо в колени, я ревела так, как не плакала уже давно. Слезы были горькими и жгучими. Это были слезы отчаянной жалости к себе, к своей жизни, к своей любви.
— За что? — вопило всё во мне, — За что такая несправедливость? За что меня наказывает судьба? Господи, — подняла я к потолку лицо, — скажи, за что караешь меня? Чем я провинилась?
Так я прорыдала до звонка телефона. Не могла подойти, но он был настойчив. Еле поднялась и прошла на кухню на слабых ногах. Вытащила его из сумки и чиркнула по дисплею.
— Да, — хрипло выдохнула я, утирая ладонью лицо.
— Лиза, ты где? — услышала я встревоженный голос Юры, — Мы ждем тебя. До выхода осталось мало времени.
— Юра, — всхлипнула я, — я не смогу сегодня прийти. Замени меня.
— Что-то случилось, Лиза? Мне не нравится твой голос, — обеспокоенно спросил он, — Мне прийти?
— Нет-нет, — быстро ответила и взяла себя в руки, — Я попрошу у тебя сегодня выходной. Сделаешь? Свой репортаж я отправила тебе на почту.
— Конечно, дорогая, — ответил немного ошарашенный Юра, — не волнуйся. Я уже видел его и сам сяду в эфир. Можешь быть спокойна. А завтра как? Если не сможешь, то позвони, ладно? Да и вообще позвони. Я и Таня будем волноваться.
— Да-да, — услышала я голос Танюши.
Потом та перехватила телефон у мужа.
— Лиза, дорогая, мне прийти? Что случилось у тебя? — услышала я ее испуганный голос, — Я беспокоюсь за вас. Что-то с Катюшей?
— Нет-нет, — успокаивала ее, — не волнуйся. С дочкой всё нормально. Просто я немного приболела. Думала смогу прийти, но лучше посижу сегодня дома.
— Температуришь? Горло? Что болит? — допытывалась она.
— Не беспокойся, просто голова. Полежу немного до прихода Катюши. Не волнуйся, — вновь почти простонала я, понимая ее встревоженность.
Еще не хватало, чтобы она увидела меня в таком состоянии. Я понимала, что подруга будет меня расспрашивать и даже утешать, но не могла допустить ее расстройства, а то, что оно последует, была убеждена. Она всё, что происходило со мной принимала близко к сердцу и я была ей очень благодарна за такое самопожертвование, которое редко встретишь в наше время. Платила ей тем же и любила, как младшую сестру. Сейчас не хотела наваливать на нее свои проблемы, в которых еще не разобралась сама.
Села за стол, налив себе горячего чая и начала складывать в кучку всё, что увидела и услышала. Получалось, что мой муж уже с полгода, как мне изменяет, и все его отлучки и так называемые «дежурства» теперь определились по месту пребывания. Я скуксилась, и еле выдохнула, только сейчас понимая, как мне плохо. Известие о Валерином предательстве входило в мою душу постепенно и очень больно. Тело мое начало подрагивать, по мере осознания этой информации, потом перешло в озноб и мне стало так холодно, будто я провела на морозе несколько часов. Подхватившись, бросилась к медицинскому ящику, и нашла успокаивающие таблетки, которые пила после выкидыша по рекомендации врача. Укутавшись в плед, прилегла в спальне на кровать. Закрыв глаза, попыталась успокоиться и размышлять трезво.
— Почему Валера так говорил этой Светлане, что я, якобы, не даю ему развода? Я даже не слышала от него таких слов. Она, чтО, врет или он боится мне сказать о своем адюльтере? Может быть, хочет развестись, но почему-то молчит? Не скажу, что боится, он не такой, чтобы трусить передо мной перед объяснением со мной. Так чтО происходит? Надо поговорить с ним, а потом делать выводы.
На этой благостной мысли я задремала. Проснулась от голоса дочери. Она позвала Таню, как и всегда, но увидев в проеме спальни мое отекшее лицо, испуганно остановилась.
— Мама? — вскинула на меня свои карие игоревские глаза, — Что случилось? Ты заболела?
— Ничего-ничего, — улыбнулась вымученно, — просто разболелась голова. Вот и осталась дома. Приняла лекарства и немного вздремнула. Как у тебя дела? Хочешь есть?
Она недоуменно и внимательно вгляделась в меня и согласна качнула головой:
— Хочу.
Потом время растянулось. С тревогой я ждала вечера, когда появится муж, и что я ему скажу, как построю наш разговор. Он вошел, улыбаясь, с букетом и коробкой конфет. Поцеловал меня в щеку, вручив цветы, а подошедшей дочери коробку. Та чмокнула его:
— Спасибо. Мои любимые, — и побежала в свою комнату.
Балагуря, он раздевался и как-то удивленно смотрел на меня.
— Что случилось, дорогая? — наконец сказал он, приобнимая меня за плечи, — У тебя тревога на лице.
— Мне надо с тобой поговорить, — ответила я, тихо высвобождаясь из его объятия.
— Хорошо, — удивленно кивнул он, — После ужина, ладно. Очень хочется есть.
Убрав со стола и проводив Катюшу к себе, я присела в кресло напротив мужа и выключила телевизор, который слушал он, рассматривая нашу газету.