Треверская авантюра
Шрифт:
Левый фланг у построения хундингов получился самым коротким. С одной стороны он расположился впритык к центральному полку, с другой – прикрылся грязевым каналом. Тем самым, на котором стоит Озерный форт, и который, заполняясь водой десять-пятнадцать раз в месяц, соединял нойхофское озеро с устьем главного притока Восточного Рихаса. Этот фланг составили немногочисленные союзники хундингов из центральных земель. Правда, было их всего около двух сотен. Основная часть тамошних вождей осталась наводить порядок в своем совершенно разоренном краю…
Сражение при Нойхофе, полдень
Только ближе к полудню осаждающая армия, обогнув нойхофское озеро, остановилась почти в полукилометре от позиций хундингов, занявшись неторопливыми перестроениями прямо на виду у неприятеля. При этом правда, конница оставалась неподвижной и готовой ко всему, что изрядно охлаждало потенциальные «горячие» головы в рядах треверов, от незапланированной атаки на вроде как «не готового пока еще к бою врага». Пусть Игорь смог привести на битву меньше 1 100 воинов, но почти три сотни из них были лучшей доступной кавалерией, и надежнее всего для хундингов было все же попробовать действовать «от обороны».
Не смогли спровоцировать их на встречную атаку даже полторы сотни легкой пехоты из бедных западных кланов и перебежчиков. Они принялись методично забрасывать неподвижный строй треверов дротиками и стрелами. При этом если короткие копья летели по настильной траектории почти стопроцентно в щиты обороняющихся, то большинство стрел посылали навесом за стену щитов, и кого-то гарантированно ранили. Стараясь «размягчить» армию хундингов, перед основной атакой, они накатывали на неподвижные ряды, казалось без какого-либо заметного эффекта.
Такая перестрелка продолжалась около трех часов с минимальными потерями с двух сторон, и на первый взгляд, действительно, казалось бесполезным расходом боеприпасов. Но это лишь на первый взгляд.
На самом деле этот обстрел заметно «стачивал» решимость врага, поскольку, во-первых, изрядно действовал на нервы. Во-вторых, ради решительного марша и спасения города хундинги отправились налегке, и практически не имели запасных щитов. А удары тяжелых дротиков как минимум изрядно ослабляли их крепость, и это должно было сказаться в ближнем бою, когда войску Игоря все-таки придется пойти в атаку…
Кстати, действительно, из почти тринадцати сотен человек собранных в осадной армии, более двухсот воинов пришлось оставить присматривать за лагерем, двумя укреплениями, построенными для контроля за западными, южными и юго-западными выходами из города. И, естественно, в замке, который местные почему-то называли «Озерным фортом». В нем засел смешанный отряд из шести десятков алебардщиков младшей дружины, чтобы не позволить горожанам прийти на помощь своему ярлу…
При этом внимательные взгляды опытных ветеранов насчитали в рядах врага не меньше полутора тысяч бойцов, но сложившееся положение все равно позволяло смотреть с некоторым оптимизмом в будущее.
Все-таки армия хундингов была сильно измотана многодневным маршем, а заметная часть их воинов, еще и щеголяла сравнительно свежими повязками на ранах. Все-таки стремительный разгром белых соколов дался им не так легко, как могло показаться. Самых покалеченных, естественно, с собой не брали, но если бы они сейчас смогли попасть в Нойхоф, то уже к утру бы большая часть подранков полностью восстановила силы. Именно поэтому командиры хундингов не решились напасть на заметно менее многочисленного противника. Судя по их первоначальной суете, если бы Игорь не решился нападать сам, они могли бы натаскать мусора, и без всякой драки переправится на ту сторону грязевого канала и все-таки укрыться за стенами города. И от этой идеи они, судя по всему, не отказались. Какая-то суета за стеной щитов все еще продолжалась, не смотря на подход осадной армии и обстрел.
В какой-то момент нудная и утомительная перестрелка стала выдыхаться. У хундингов просто не было с собой такого запаса метательных зарядов. Да и у Игоря не было запасено какого-нибудь неимоверного боевого запаса, чтобы до вечера забрасывать неподвижную «фалангу» врагов.
Поэтому его легкая пехота была вынуждена заметно снизить активность, чтобы не остаться и вовсе с пустыми руками. Но стоило, ближе к половине третьего, местному светилу чуть заметнее склонится на запад, как со стороны Озерного форта на сближение с самым слабым, левым флангом вражеского построения пошли остававшиеся в стороне стрелки из младшей дружины.
Три дюжины лучников не могли бы как-то заметно ослабить врага, после прежнего многочасового обстрела, но, как выяснилось, они и не собирались продолжать делать то же самое. Остановившись за несколько шагов до границы ответного обстрела, они выстроились в три разреженные шеренги, и неподвижно замерли, ожидая чего-то известного лишь им.
Не прошло и пары минут, как стоящая на левом фланге полусотня конных дружинников стронулась, медленно набирая разгон, а их место заняла еще один в пятьдесят-шестьдесят всадников. Стоило первому отряду конницы ударить на воинов центральных земель и отступить, чтобы не оставаться на расстоянии ответной атаки, как на них пошел следующий отряд.
Конница принялась долбить пехоту поочередно. И было понятно, что она будет продолжать это делать столько, сколько нужно будет, чтобы все-таки сломить их волю к сопротивлению. При этом стрелять из луков против солнца дружинники центрального полка не могли. По крайней мере, хоть сколько-нибудь успешно. Тут-то и стало понятно, какова была главная причина затягивания обстрела.
Одновременно с двумя этими отрядами, на центр и правый фланг хундингов двинулась почти вся остальная кавалерия. Правда, если вы смотрели голливудские фильмы вроде «Храброго сердца», то стоит уточнить: здешняя конница действовала совсем иначе. Никаких растянутых рядов тяжело бронированных рыцарей с длинными пиками под мышкой, способные более длинным, чем у пехоты оружием, а если не повезет, то и собственным телом проломить строй пехоты. Ничего подобного!
Здешняя кавалерия действовала скорее в стиле нормандских рыцарей Вильгельма Завоевателя, известного до знаменитой битвы при Гастингсе (1066 года), под именем герцога Гильома Бастарда. Они подъезжали к строю пехотинцев, наносили несколько ударов копьем почти такой же длины, как и у их противников, и старались быстрее отъехать в сторону, пока не попали под ответную атаку. На тот момент западноевропейские рыцари просто еще не умели ничего иного. Поэтому для того, чтобы проломить строй нужно было немало настойчивости, и чего греха таить, – удачи.