Тревоги ледяного грота
Шрифт:
– Похоже на производство искусственных тканей, - заметил Аэлите доктор Стилл.
– Пожалуй, стоит вспомнить, - солидно вставил профессор О'Скара, - что сто лет назад весь мир одевался в изделия из естественных материалов: шерсти, льна, кожи, хлопка. А теперь уже не сможет обойтись без синтетики, без искусственного волокна.
– Вы хотите сказать, профессор, - обрадовалась Аэлита, - что через сто лет так же будет и с синтетической пищей?
– О что вы, мэм! Всегда вредно спешить с выводами. Лично я предпочитаю рубашки из
– Но все еще впереди!
– вмешался Стилл.
– Говорят, есть такая песенка.
– Не знаю, споет ли ее наш председатель, - буркнул О'Скара, видя, что Броккенбергер раздраженно торопит хозяйку завода перейти в другие цехи и поскорее закончить обход.
Американские ученые заинтересовались цехом, где стоял шум, характерный для текстильных фабрик, и отстали от основной группы.
С удивлением смотрели они на работающие ткацкие станки.
– Вот уж чего не ожидал увидеть!
– признался Стилл.
– Или здесь ткут съедобные белковые рубашки?
– Нет, сэр. Я здесь делаю мясо, - ответил по-английски переходивший от станка к станку грузный рабочий в синем комбинезоне с множеством карманчиков.
– Мясо?
– удивился профессор О'Скара.
– Именно мясо, сэр. Я всегда делал мясо.
– Что вы, парень!
– рассмеялся Стилл.
– Искусственная пища пока еще несовершеннолетняя. А вы "всегда"!..
– А я и не занимался ею, джентльмены... Я бил скот...
– добродушно пояснил рабочий.
– Можно поболтать с вами минуту?
– Станки работают сами. Русские ткачихи обслуживают много больше станков, чем я.
– Ткачихи и вы! Что же заставило вас забросить настоящий мужской труд и заняться таким дамским делом?
– Занимался я многими делами. На ринге выступал. Рука тяжелая, но медлителен, проворства нет. На Чикагскую бойню не хотел идти. Животных жалко. Я всех бездомных собак подбирал. Но нужда заставила. Бизнес есть бизнес.
– Ох уж этот бизнес!
– вздохнул Стилл.
– Ради него станешь хоть отцом ядерных боеголовок, хоть чикагским тореадором.
– О нет, сэр! Тореадор - это совсем другое. Я бил молотом в темя. Валил с одного удара. Чикагские бойни, сэр! На одной только фирме "Армор" 220 быков в час. И еще 200 телят, 1200 свиней. А есть еще компании "Свифт", "Вильсон", "Кадэхи". Реки черной крови. Ее приходили пить любители. Можете представить?
– Фи!
– поморщился профессор.
– И не только пить. Приходили нарядные леди с сынишками. Приучали к виду крови, к убийству. К "правде жизни", как это у них называется. А я долго не мог привыкнуть к висящим на крюках, разделанным уже тушам, у которых судорожно подергивались мышцы. А эти ребятишки с мамашами смотрели хоть бы что!
– Заботливые мамаши!
– отозвался Стилл.
– В воспитании, агрессивных сыночков им, кроме Чикагских боен, помогают еще телевидение и кино. Сотни трупов за сеанс. Вам и за неделю не повалить столько скота.
–
– А нас профессор О'Скара и доктор Стилл.
– Вот только вышвырнули меня с боен, как прежде отца, у которого рука ослабла. На мое место машину поставили. Теперь она бьет быков в темя. Только думаю, что частенько промахивается. Тут глаз человечий нужен и жалость к животным, чтоб не мучились.
– Зато здесь никто не мучается. Верно, Билл?
– Что верно, то верно.
– Так неужели вы на станках мясо ткете?
– А то как же? Вы когда-нибудь резали мясо вдоль волокна? Непременно поперек. В мясе, чтобы его по-настоящему почувствовать, первым делом волокно нужно. Вот и ткем его из белковой нити. А вкус и запах ему потом подберут: хочешь, под баранину, хочешь, под свинину причешут. Но живые мышцы на мертвых тушах здесь не дергаются.
– Спасибо, Билл. Нам было интересно побеседовать с вами.
– О'кэй, сэр! А вы приехали научиться здесь нашему делу или как?
Ученые переглянулись и ничего не ответили.
– Никогда не думал, что в разделанной туше могут сокращаться мышцы, сказал доктор Стилл, когда они с профессором О'Скара догоняли членов комиссии уже в другом цехе.
– Да, этот Билл - чистая душа. Он, сам того не замечая, заставляет задуматься, - отозвался профессор О'Скара.
– В чем же больший грех перед господом богом? В том, что хладнокровные матери-ханжи показывают детям, как убивают скот, или в том, что люди вообще создали скотобойни?
Доктор Стилл промолчал. Ему неясно было: почему до сих пор у них, представителей человеческой элиты, не возникало таких мыслей? Или они становятся другими? Может быть, и на собственную деятельность надо посмотреть с иной стороны?
Глава восьмая
ЗАСЕДАНИЕ ПЕРЕНОСИТСЯ
– Прошу простить меня, уважаемые члены комиссии, - сказал академик Анисимов, покидая Хрустальный зал Директората после проведенной здесь представителями ООН дегустации искусственной пищи.
– Я не хотел бы влиять на принимаемое вами решение. Не рассматривайте мой уход как плохое наше гостеприимство.
– О'кэй!
– отозвался Броккенбергер.
– Обойдемся.
И как только последний из работников Города-лаборатории вышел вслед за Анисимовым, Броккенбергер открыл прения.
В числе двадцати членов комиссии были и представители голодающих стран, где сельское хозяйство не справлялось с производством продуктов питания для растущего населения. Все они в один голос настаивали на скорейшей передаче опыта Города-лаборатории нуждающимся регионам.
В ледяных стенах зала отражались огни люстр, огромный, уставленный яствами стол и члены комиссии за ним. В их числе немало темнокожих. Они оказались ярыми сторонниками искусственной пищи, видя в ней залог более счастливого будущего для своих народов.