Тревожная кнопка
Шрифт:
Копейкин поднялся с дивана:
— Ну, может, и настоящая, — пробормотал Машков, но было заметно, что аргументы опера его убедили не вполне.
Труп лежал лапками кверху.
Крыса. Большая, страшная серая крыса с длиннющим облезлым хвостом, похожим на оголенный провод. Угостилась отравой и околела. Статья сто пятая. Умышленное убийство. Нет. Жестокое обращение с животными. Сейчас примчится Лимонова, возбудит дело и учинит допрос. Кто рассыпал отраву?! Потом подключатся либеральные СМИ. Очередной полицейский беспредел.
Светочка,
Она вернулась на площадку. Рокеры уже убрались к себе. Несколько секунд смотрела на вздрагивающую от гитарных рифов дверь клуба. Кажется, это «Хайвей в ад» популярного в свое время вокально-инструментального ансамбля «AC/DC». После не очень решительно постучалась. Никто не отреагировал. Пришлось стучать громче. Музыка стихла, послышался недовольный мат, переводимый на светский язык как «И кто это там пришел нежданно?», затем дверь распахнулась, и перед очами участкового инспектора предстал обнаженный по пояс гарный хлопец. Герой комиксов про супергероев. Был он мускулист и молод. Множественные татуировки делали его похожим на засиженного уркагана, перстни-черепа на перстах и шипованный ошейник — на злого волшебника, а длинные волосы, убранные в хвост, — на коня.
— Извини… — смущенно произнесла Светочка, — у меня проблема… Не поможешь?
Конь повел себя благородно. Не посылал в различные части тела, не потирал ладонь о кулак и не предлагал переспать.
— Где?
— Там, — Светлана Юрьевна пальчиком показала на свою дверь.
Рокер молча отодвинул ее в сторону и, расставив руки, словно штангист, подходящий к снаряду, двинул в соседнее помещение. Она — следом.
В кабинете указала на покойного грызуна.
— Вынести надо… Я боюсь…
Волшебник-конь усмехнулся, подошел к крысе и спокойно поднял ее за хвост. Поднес к глазам, осмотрел, словно опытный таксидермист:
— Прикольно… «Упоротый крыс». Чучелку сделаю…
Спаситель не отличался длиной языка. В смысле — не говорун. Хохотнув, покинул помещение.
— Спасибо, — поблагодарила Светочка вдогонку.
Ничего не ответил конь. Видимо, не очень любил органы. Да кто их, вообще, любит? Только сценаристы с канала «Насилие». Им же надо про что-то писать.
Разведчица вернулась за свой стол. Не успела достать из германского планшета бутерброды, чтобы перекусить, как в двери постучались. Крысиные родственники решили отомстить? Рокер за «добавкой»? Или кто-то — на прием?
Человек действительно явился на прием. Только это был не «кто-то». Конопатая сутулая девица, приезжавшая в Зареченск, в детскую инспекцию.
— Здравствуйте… А мне Никиту Романовича.
Умение соблюдать спокойствие в напряженной ситуации — признак высокого профессионализма. Но это опять-таки в кино. Там-то все — Бельмондо. А в жизни никаких дублей, никаких репетиций, никаких каскадеров и ассистентов. За пять лет службы в оперативно-поисковом управлении приходилось попадать и не в такие переделки. И все равно каждый раз бил легкий мандраж. Особенно когда тебя перепроверяли. Если расколют,
— Он на территории… А что вы хотели?
— Просто посоветоваться. Он раньше был нашим участковым.
— Теперь я ваш участковый. Может, смогу помочь?
— Нет-нет, ничего, это не срочно.
— Оставьте телефон, он позвонит.
— Спасибо… Я лучше попозже зайду… Извините.
— Подождите… А как ваша фамилия? Я передам, что вы приходили, — Светочка сомневалась, что конопатая шпионка придет снова, поэтому пыталась выудить побольше информации, — или, хотите, я ему позвоню.
— Ничего, не беспокойтесь… Скажите, пусть Юле Некрасовой перезвонит. Он знает телефон. До свидания.
Не дожидаясь очередного вопроса или предложения, девица исчезла за дверью. Света подскочила к окну, выглянула во двор. Никто Юлю не встречал, она, не оглядываясь, прошла мимо и свернула за угол.
Отлично! Она приходила к Никите! Странно, что без предварительной договоренности. Либо они просто разминулись. В любом случае понятно, кто отправил ее в Зареченск! И понятно, что отправил не просто так. Дергается, дергается!
Светочка выхватила из кармана мобильник:
— Алло! Коля! Это я. Только что к Никите приходила та, из Зареченска. Представилась Некрасовой Юлей. Его нет, попросила, чтобы перезвонил.
— Понял! Я сейчас приеду!
— Зачем?! Она все равно ушла.
— Ну… На всякий случай… И… Свет, не звони со своей трубки.
— Ой, — спохватилась шпионка, — это я от волнения. Но ничего страшного. У нас же с тобой легкий флирт. Даже если достанут распечатку, никаких проблем.
— Все равно. И нажми сейчас тревожную кнопку. Так, для проверки. На всякий случай.
— Хорошо.
Светочка улыбнулась, убрала мобильник, достала из планшетки другой, нажала секретную кнопочку. Затем, положив телефон на стол, подошла к тумбе, в которой хранились амбарные книги со списками подучетного элемента. Открыла верхнюю на букве «Н». Некрасовых было несколько, но с Юлей не повезло. Конопатая сказала, что раньше Никита был их участковым. Потом участок передали Михалеву. Но в михалевских талмудах тоже не нашлось Юли Некрасовой. Не факт, что девица состояла на учете, может, проходила по какому-нибудь материалу как свидетель или потерпевшая. С фамилией вряд ли обманула, если, конечно, это не условная фраза. И правда шпионские страсти какие-то.
В коридоре послышались шаги, Света сунула книги в тумбу, вернулась за свой стол, смахнула секретный телефон в ящик.
С территории вернулись Никита и Володя Седых. Вернулись не одни, а с прицепом. Притащили бородатого мексиканского музыканта от универмага. Теперь на последнем помимо сомбреро и пончо были еще и наручники. Никита тут же толкнул доставленного в клетку:
— Давай… Марьяча…
— Привет, — поздоровалась Светочка, — за что вы его?
— Привет, — Никита защелкнул на решетке навесной замок, — пел плохо. Каторжник беглый. Третий год в розыске. Среди мексиканцев прятался.