Трезубец Нептуна
Шрифт:
В грузовом отсеке орбитального челнока кабину Рассольникова уложили-таки на бок, но теперь он твердо знал, что самое тяжелое позади. У Платона хватило терпения даже на то, чтобы не рвануться на свободу сразу, как только туалет перевезли на склад гостиницы, а выждать почти час, чтобы дать почтальонам и кладовщику оформить груз и разойтись по делам.
Атлантида отодвинул задвижку и толкнул дверь. Она не поддалась. Ничего удивительного – ведь на Ершбике туалет запаковывали на совесть. Рассольников уложил все коробки и ящики стопкой в углу, сжал рукоять трости, выдвигая клинок альпенштока, и начал рубить
Кладовщик явился почти сразу: не оглядываясь по сторонам, он направился по проходу между контейнерами, присматриваясь к наклеенным на них ярлыкам. Ну, а Платон, воспользовавшись шансом, выскользнул наружу.
Свобода!!!
Попал археолог, естественно, не к парадному входу, а в узкий, обшитый пластиком коридор, выстеленный шершавым камнем и со световыми панелями под потолком. Но это не имело особого значения, поскольку находился он не на планетарной таможне, и уж тем более не в полиции.
Атлантида прошел по коридору, постучал в первую попавшуюся дверь, заглянул и спросил у человека в синей униформе:
– Вы не подскажете, как мне пройти к стойке портье? Что-то я заблудился здесь у вас.
– Или через улицу, первая дверь налево, – ответил тот, раскладывая пачки со свежим бельем по полкам стеллажа, – или в конце коридора направо, вторая дверь налево и по коридору до конца.
– Спасибо, – кивнул Атлантида. – А то у вас тут настоящий лабиринт.
Рассольников предпочел пройтись по коридорам, и без труда нашел выход в высокий светлый зал, с отделанными белым мрамором колоннами, позолоченными рамами зеркал и окон, широкими каменными лестницами и тяжелыми светильниками с прозрачными лампами, стилизованными под колбы ламп накаливания, и псевдо-бронзовой основой. Хотя, кто его знает? Может, и вправду люстры были отлиты из бронзы. В конце концов – не самый дорогой металл.
По залу сновало, стояло, сидело на кожаных диванах множество прилично одетых мужчин и женщин, шивад, кракосов и олимов. Казалось, здесь собрались все расы обитаемой вселенной. И все посетители отеля провожали помахивающего тростью Платона изумленными взглядами. В первый миг он приятно удивился своей известности: даже в Страдфорском университете его узнавал далеко не каждый. Однако, увидев отражение в первом же зеркале, Атлантида резко изменил свое мнение. Теперь он молил бога, чтобы в этом лохматом, босым на одну ногу, украшенном двухнедельной щетиной оборванце, одетом в мелко изжеванный, покрытый крупными жирными пятнами белый костюм, никто случайно не узнал профессора Рассольникова, почетного хранителя музея, мецената и автора множества научных работ.
– Простите, вам кого? – служка в униформе поймал Платона за рукав и попытался оттащить из центра зала в сторону.
– Мне нужен портье, – терять Атлантиде было уже нечего, и он небрежно стряхнул служку
– Может, я смогу вам помочь? – служка забежал с другой стороны и закрыл дорогу своим тщедушным тельцем.
– Вряд ли, – археолог тросточкой отодвинул его в сторону и двинулся дальше. Краем глаза он заметил, что в дверях появилось двое плечистых охранников и ускорил шаг. Служка подпрыгнул и помахал рукой. Охранники рванулись к нему, но Атлантида успел первым:
– Добрый день, – он громко положил трость на сверкающую полировкой стойку. – Меня зовут Платон Рассольников. Мне должен быть заказан номер и открыта кредитная линия.
Портье оглядел экстравагантного постояльца, тяжело вздохнул и растянул губы в профессиональной улыбке:
– Рады вас видеть в нашем отеле. Наш сотрудник проводит вас в номер, – и портье сделал служке знак, способный означать только одно: «Уводи его отсюда скорее!»
– На мое имя должен был придти груз, – не позволил увести себя Атлантида.
– Да, – кивнул портье. – Он уже здесь. Это… Два садовых туалета… Вы сможете забрать их, когда потребуется.
– Очень хорошо, – кивнул Атлантида. – Доставьте их, пожалуйста, в мой номер.
– Но… – растерялся портье. – Но в номере есть туалет.
– Я – брахманид, – вскинул подбородок Атлантида. – Мои религиозные убеждения запрещают мне пользоваться общественными уборными.
– Как скажете, – смирился портье. – Что-нибудь еще?
– Будьте так любезны, отправьте в номер свежий цветок «mamillaria blossfeldiana» и пару вот таких туфель, – археолог снял свой уцелевший ботинок и поставил его на стойку.
Портье чуть наклонился вперед, понюхал выставленный ботинок и с корректной невозмутимостью поинтересовался:
– А пару новых носков вы не желаете?
– Разумеется, – пригладил щетину Атлантида. – И свежую сорочку.
К тому времени, когда чертыхающиеся служащие отеля протащили в дверь номера два садовых туалета, Рассольников успел принять душ, побриться и скинуть свой костюм в жерло санитарного робота.
– Отель приносит свои извинения, – утер лоб один из грузчиков. – Но на одной из посылок имеются повреждения.
– Ой-е-ей, – разочарованно поцокал языком Атлантида, просовывая голову в свою кабинку. – И все пожрали! Это явно случилось на Ершбике. Там, знаете ли такие крысы! Просто волки, а не крысы! Жрут все подряд.
Служащие потоптались вокруг посылок, но вскоре поняли, что чаевых не будет и ушли из номера. Как только за ними закрылась дверь, Платон подхватил трость, быстро отломал доски со второго туалета и распахнул дверь.
Изнутри послышался жалобный стон. На полусогнутых ногах Теплер Вайт выковылял наружу и лицом вниз упал на постель.
– Рад вас видеть, сэр, – поздоровался с ним Атлантида.
– Я жив, или все еще нахожусь в аду? – пробормотал в ответ миллионер. – И как вам только все это в голову пришло?
– А что случилось, сэр?
– Я думал, моя задница примет форму стульчака…
– Но ведь мы выбрались, сэр! – попытался поднять его настроение Платон.
– Я думал, мне никогда не удастся вырвать ее из дыры…
– Может, вы хотите принять душ? Или полежать в массажной ванне?
Вайт дотронулся рукой до своего зада и болезненно вскрикнул.