Три билета до Эдвенчер
Шрифт:
В пять утра мы уже были на ногах и развернули лихорадочную подготовку к походу. В половине восьмого Айвен снова поставил чайник и послал местного мальчонку на поиски нашего столь обязательного проводника. Вернувшись полчаса спустя, наш юный посыльный доложил, что мистер Кордаи вообще не приходил домой ночевать и жена его не меньше нас встревожена, куда же он запропастился (хотя, надо думать, по совсем другим причинам). В десять стало совершенно очевидно, что мистер Кордаи забыл о нас, так что мы решили прогуляться вокруг Эдвенчер и посмотреть, каких животных тут можно встретить.
Перейдя дорогу, мы двинулись через лес и вскоре вышли на песчаный пляж. Перед нами простирались воды Атлантики. Я полагал, что вода здесь соленая, как и положено морской воде, но из-за того, что мы находились вблизи устья реки Эссекибо,
По песку вокруг нас, словно крупные зеленые ракеты, проносились многочисленные амейвы, многие из которых; достигали почти двенадцати дюймов в длину. Почему-то решив, что жизнь его много потеряет, если он не поймает хоть нескольких из этих блестящих ящериц, Боб с дикими криками пустился в погоню за одной, пытаясь поймать ее шляпой… Когда мой партнер бесследно исчез из виду, я понял, что подобный метод ловли рискует оставить его ни с чем. Так, а вот и еще одна амейва, да какая здоровая! Лежит себе на песочке да греется на солнышке, не подозревая, что за ней уже идет охота… А дайте-ка я попробую собственный метод!.. К черенку сачка для бабочек я Я привязал тонкий шнурок и завязал скользящую петлю. Затем я с величайшей осторожностью приблизился к амейве. Лежа на горячем песке, она настороженно наблюдала блестящими глазами за моими действиями. Я медленно подвел петлю к голове ящерицы, попытался накинуть — и что за незадача! Шнурок зацепился за стебельки травы, и все мои усилия насмарку! Амейва с любопытством изучала болтавшуюся перед ней петлю, по-видимому не связывая ее с моим присутствием. Предпринимаю еще одну попытку, выхожу один на один с ящерицей — и поминай как звали, только хвост мелькнул в гуще кустов.
Кляня судьбу и высматривая, нет ли где другой добычи, я услышал, как из кустов меня отчаянно зовет Боб. Побежав на крик, я увидел, что мой партнер стоит на четвереньках перед густой стеной подлеска.
— Что стряслось?
— Тиш-ше ты! Вон под тем кустом… там здоровенный тейю!
Я лег на песок, всмотрелся под куст — и впрямь, между корнями возлежала огромная жирная ящерица длиною около трех футов. Ее массивное тело густо украшали черные и ярко-красные чешуйки, а по черному хвосту рассыпались золотые блестки. У нее была широкая и, очевидно мощная пасть, из которой то появлялся, то исчезал толстый черный язык. Рептилия с интересом следила за нами.
— Надо что-то предпринять, — предложил я, — а то ведь удерет!
— Стой здесь, — сказал Боб, — а я попытаюсь отрезать ей путь к отступлению.
Сказав это, Боб уполз в тыл противника, я же, лежа ничком, продолжал наблюдения. И тут я впервые (а сколько таких случаев еще было у меня впереди!) убедился, сколь хитры эти неуклюжие на первый взгляд создания. Изгибая шею и поворачивая голову, ящерица снисходительно следила за обходными маневрами Боба. Выждав, когда мой компаньон почти дополз до противоположной стороны куста, тейю рванулся с места — только облачко пыли на мгновение повисло в воздухе. Боб вскочил, метнулся за ней — черта с два! Тейю уже благополучно скрылся под сенью соседнего куста.
Боб сел, выплевывая песок и оглядываясь по сторонам: куда же эта тварь могла запропаститься? Между тем, когда я приблизился к театру боевых действий, тейю выполз из своего убежища и с опаской двинулся по направлению ко мне. Я стоял не шелохнувшись, и ящерица, очевидно приняв меня за ствол сухого дерева, приблизилась на расстояние нескольких футов. Когда она оказалась в пределах досягаемости, я повторил ястребиный бросок Боба, глухо плюхнулся на песок — но все же успел-таки цепко схватить ящерицу одной рукой за шею! Тейю мгновенно свернулся в кольцо и попытался укусить меня за руку, причем до того неожиданно, что чуть не вырвался у меня из рук. Никогда бы не поверил, какая сила может заключаться в этом не столь уж крупном существе! Поняв, что ей не вырваться, ящерица пустила в ход задние лапы с могучими когтями, пытаясь расцарапать мою руку до крови и в то же время отчаянно хлеща во все стороны хвостом. Нам с Бобом понадобилось целых десять минут, чтобы совладать с нею и запихать ее в мешок. К этому времени мы оба были ободраны в кровь, а меня эта тварь к тому же так хлестнула хвостом по лицу, что искры из глаз посыпались.
Лишь некоторое время спустя мы поняли, как нам повезло с этим тейю — ведь из всех обитающих в Гвиане ящериц они самые смелые и хитрые и так просто в руки не даются. В неволе лишь немногие из них приручаются подпускают к себе — большинство же остаются дикими коварными. Большинство ящериц кусаются лишь в том случае, если оказываются в безвыходном положении ил при попытке взять их в руки, а тейю может напасть и без всякого повода.
Правда, впоследствии мы приобрели кое-какой опыт, так что к определенному моменту у нас скопилось уже около двух десятков тейю, которых мы в Джорджтауне держали в большом ящике с проволочной сеткой. Но все же мне еще не раз приходилось убеждаться в их коварстве. Как-то раз я пришел поставить им свежей воды и увидел, что все они лежат кучей в одном из углов клетки, закрыв глаза. Полагая, что они спят, я спокойно открыл дверцу и только потянулся за миской, как вдруг одна из этих рептилий открыла глаза и мгновенно, бульдожьей хваткой повисла у меня на большом пальце. Я попытался стряхнуть ее, но от шума проснулись остальные ящерицы и стремглав бросились на помощь собрату. Я тут же вытащил руку из клетки вместе с повисшим на ней тейю и захлопнул дверцу — иначе вся эта дикая орда неминуемо скопом вцепилась бы в мою руку. Пока на ней висела только одна тварь, освободить руку не составило особого труда, ну а если бы все двадцать — что тома? Даже подумать страшно! Не знаю других ящериц, которые по самому ничтожному поводу проявляли бы такую злость! Когда в ящик с тейю сажали новых жильцов, то проволочную сетку приходилось накрывать мешковиной, иначе ящерицы бросались на сетку и принимались кусать и царапать ее когтями, стараясь дорваться до человека.
…Успешно завершив поимку нашего первого тейю, мы предприняли новые попытки ловить амейв. Хотя в прошлый раз ни один из нас не достиг цели, предложенный мною метод лова — с помощью скользящей петли — был все же признан более надежным, нежели «шапкозакидательский» метод Боба. Ох, сколько же понадобилось терпения, сколько было пережито горечи разочарований, прежде чем нам удалось поймать шесть экземпляров этих прелестных созданий. А ведь они и в самом деле восхитительны — так и сияют, словно полированные резные безделушки, затейливо раскрашенные травянисто-зеленым, черным и желтым.
Правда, они требовали крайне осторожного обращения, но по иной причине, чем тейю. Чуть что — и ящерица сбрасывает свой великолепный длинный хвост, а кому такая нужна? Но, в итоге, надежно упаковав ящериц в холщовые мешки, мы направились к нашей хижине пообедать, заодно и посмотреть, не объявился наш отважный охотник мистер Кордаи.
Как и следовало ожидать, храбреца ловца нигде и духу не было. Зато на ступеньках хижины нас поджидал молодой индеец, у ног которого лежал большой мешок. Присмотревшись, я увидел, что мешок шевелится.
— С чем пожаловали? — спросил я, с надеждой глядя на мешок.
— Кумуди, хозяин, — с улыбкой сказал юноша. — Большая водяная кумуди.
— Что такое «водяная кумуди»? — спросил я у Айвена, который как раз в этот момент появился из кухни.
— Это крупная змея, сэр. Вроде боа, только живет в воде.
Я подошел к мешку и приподнял его. Он оказался весьма тяжелым, и когда я поднял его, изнутри раздалось зловещее, рассерженное шипение. Развязав веревку, я заглянул внутрь — вот это да! Там, в глубине, свернулась кольцами большая блестящая анаконда. Это водяная змея, родственница боа-констриктору. Об этой рептилии понаписана масса волнующих, но не всегда внушающих доверие историй.