Три девицы и тайна Медной горы
Шрифт:
Когда плакать уже не осталось сил на место растерянности пришла злость. Вначале на отца, который допустил крах. Но поразмыслив, Катя сосредоточилась отцовой жене и её отродье, сводной сестричке Анхель. О, она отомстит им, не сомневайтесь!
Прозябать приживалкой за жалкие крохи? Да она рождена повелевать и наслаждаться комфортом и роскошью! Для этого всего лишь нужно раздобыть деньги. Всё остальное у неё есть. Но главное – это месть и она пойдет ради неё на всё. Итак, решено – деньги и месть, вот две цели и каждая из них важна для неё. И день потраченный
Для начала Катя поедет в Москву и там, в городе больших денег и возможностей, вдали от болезненных воспоминаний, что-нибудь придумает.
Глава 13. Трагическое событие. Июль, 1895 год.
Этот день не предвещал никаких трагедий и всё шло обыкновенным, давно заведённым порядком. Матильда музицировала и распевалась в малой гостиной. С обеда в покоях жриц любви началась привычная суета. Девушки облачались и некоторым требовались услуги горничной. Одной нужно затянуть корсет, другой помочь с чулками и подвязками. Третья затеяла прическу в мелкий барашек и не справлялась с папильотками, накрученными с вечера. Лизавета носилась из комнаты в комнату и боялась, что упадет. Громкий голос хозяйки добавлял красок – мадам Жанетт кого-то бранила в кухне. Вот-вот начнут съезжаться гости.
В суматохе никто не заметил, как Катеринка скользнула в комнату Матильды и пробыв там несколько минут, покинула её. Но именно в это время мимо пробегала Лиза. Она увидела мелькнувший край подола красного платья и почувствовала знакомый аромат духов, но в суете растревоженного курятника, в который превращались девичьи комнаты каждый вечер, не придала значения.
Вечер удался. Гости вели себя прилично и девушки соблюдали хорошие манеры – не визжали и не объедались тортом. Этот огромный, с жирными масляными цветами, сладкий шедевр доставили из кондитерской, по случаю именин купца Подтяжкина.
Часы пробили 2 пополуночи. Почти все разъехались или разошлись по комнатам. Оставались несколько постоянных гостей и 2 неангажированные девушки. Верхние люстры погасили и мрак гостиной слегка разгоняли свечи. Воткнутые в массивные бронзовые канделябры, они истекали стеариновыми каплями-слезами. Пахло табачным дымом и розами – на небольшом столике печально увядал забытый букет.
Матильда сидела на диване с Мишелем и исполняла новый романс, аккомпанируя себе на гитаре:
Гори, гори, моя звезда,
Звезда любви приветная.
Ты у меня одна заветная,
Другой такой не будет никогда.
Звезда любви, звезда волшебная,
Звезда моих минувших дней,
Ты будешь вечно неизменная
В душе измученной моей.
Лучей твоих неясной силою
Вся жизнь моя озарена.
Умру ли я? Ты над могилою
Гори, сияй, моя звезда.
Опьяненные усталостью и погружённые в романтическую грусть, все молчали. Догорая, потрескивали свечи. Внезапно томность ночи перечеркнул пронзительный женский визг.Тело обнаружила одна из девушек. Проводив гостя через черный вход, она решила полакомиться тортом и пробралась в кухню. Поесть девица любила, а обжираться при гостях им запрещали. Поэтому девушки частенько таскали вкусности и чревоугодничали в своих комнатах. Незадачливая лакомка
Поднялся переполох. Сбежались все. Девицы плакали, и разбуженная кухарка еле успевала отпаивать их успокоительными каплями и коньяком. Оставшиеся гости, пользуясь суматохой, поспешно уехали. Матильда устало сидела в гостиной, отпустив Михаила командовать разбуженным курятником. Послали за полицией.
Жандармы прибыли рано утром и заведение наполнилось людьми. Пока шло разбирательство, дом окружила любопытствующая публика – кухарки, идущие на рынок за провизией, извозчики, возвращающие с ночного промысла, рабочие, мастеровые, какие-то богомольного вида бабки и вездесущие мальчишки. Ещё бы, такое событие – убийство в срамном доме! Толпа гудела и волновалась. Из общего гомона выделялись несколько голосов.
– Это банда Рябого, точно тебе говорю, – горячился краснолицый, мордатый извозчик. – Всех девок поубивали, а перед этим…
– Тише-тише, тут бабы, не нужно при них, – успокаивал его собеседник, такой же кучер, но комплекцией пожиже. – Рябой не убивец.
– А ты почем знаешь! – обижено бубнил краснолицый. – Я, намедни, в трактире слыхал…
– …точно говорю, полюбовник это! – голосила тощая старуха в черном. – Узнал поди, что гуляшшая от него деньги утаила и порешил. Пистимея мне давеча говорила, что брат деверя тётки её свояченицы, зарезал свою бабу. Она у него деньги тырила, так он…
Наконец, сыщики завершили осмотр и предварительный опрос всех обитателей заведения. Тело мадам Жанетт увезли на телеге в полицейский участок. И, обязав всех присутствующих явиться после обеда в участок для подробного и тщательного опроса, служители закона отбыли. Потом разошлась толпа зевак.
Девушки заперлись в комнатах. Аксинья отмыла кухню, накрыла завтрак в столовой и ушла в свою каморку. Бордель не стали открывать, решив дожидаться приезда хозяина, которому уже отстучали телеграмму.
Михаил предложил Матильде поехать к нему, пережить несколько ближайших дней. Но она не захотела оставить напуганную Лизу в одиночестве. Девушки сидели в комнате Мати и Лиза, ещё не имевшая дел со смертью и полицией, тряслась от страха, а Матильда её успокаивала.
Глава 14. На пороге перемен. Июль, 1895 год.
Хозяин борделя – заурядный, ничем не примечательный мужчина, среднего роста, не толстый не худой, в тёмном дорожном костюме и мягкой шляпе – приехал быстро, на третий день после страшного происшествия. Выглядел как самый обычный отец семейства, которого дома его ждут верная супруга и выводок детей. Ничего не указывало на то, что кормился он с недостойного ремесла.
Первым делом хозяин собрал обитателей заведения в гостиной, выразил соболезнования и сказал, что мадам Жанетт скончалась от апоплексического удара, и совсем не мучилась, бедняжка. Он оплатил расходы по упокоению и засел в её кабинете, проверять гроссбухи.
После похорон и поминального обеда хозяин вновь созвал всех, и объявил, что не досчитался крупной суммы. И если девушки не признаются, кто взял деньги и тем самым обидел людей, которые относятся к ним по-доброму, то он вызовет полицию и пусть она разбирается. А желтые билеты он им не выдаст.