Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

Слишком короткими были дни – ну что такое двадцать четыре часа в сутках, этого мало, для того, чтобы поработать вволю, в полную силу, сутки нужно удвоить. Лишь в конце года, точнее, ближе к концу, к завершению года, у крестьян выдается небольшой промежуток времени, который условно можно считать свободным, бывает он мокрым, холодным, неуютным, серым, крестьяне собираются в хатах, занимаются домашними делами, поют песни, женщины из овечьей шерсти сучат пряжу, свивают ее в толстые нити – получается великолепная основа для теплых носков, – расчесывают, мнут шерсть для валенок…

Пора эта выпадает

на предзимье, когда и хлеб и картошка убраны, все приведено в порядок, корова заперта в стойле, хрумкает там сеном – у нее тоже наступил благодатный сытый период… Но впереди, уже в весеннюю пору, в Великий пост, деревенским Звездочкам и Зорькам придется туго – сено кончится и хозяева переведут коров на сечку. Что такое сечка? Прошлогодняя солома, нарубленная мелко, – чем мельче, тем лучше, – ошпаренная кипятком и немного присыпанная отрубями.

К той поре, когда из земли полезут первые стрелки травы, а глаза прослезятся от радости – вот и еще одну зиму одолели, перемогли, остались живыми, коровы-кормилицы, без которых крестьянам не выжить, сумеют наголодаться вволю и от радости будут плакать точно так же, как и люди.

Так что жизнь в селе их по имени Назарьево или Назарьевское, кому как нравится, – была непростая, во сне если увидишь – проснешься с мокрой от слез физиономией.

В общем, Солоша впряглась в семейную лямку Егоровых в полную меру, потянула ее вместе с остальными, может быть, даже больше, чем остальные, вкладывая в работу все свои возможности и умение.

Итак, Назарьевское по меркам губернским, подмосковным – большое село, а по меркам тверским – еще больше, народ тут обитал разный, находился на виду – все до единого человека. По выходным ездили на ярмарку в Волоколамск. Не все, конечно, но те, кто накопил чего-нибудь годящегося для продажи, ездили обязательно.

И масло сладкое, русское, возили, и варенцы, и мясо – телятину со свининой, и кур – живых и уже безголовых, ощипанных, и шерсть чесаную, перетянутую на манер снопов веревками, и туеса с медом.

Деревня кормила не только такой заштатный городишко, как Волоколамск (при переписи населения тут по головам, говорят, считали не только жителей, но и кур, чтобы вышло больше), но и первопрестольную – Москву. В город везли лучшее, что имелось в крестьянских домах, отрывали от детей и отправляли на продажу, потому что и одежонку справную надо было купить, и обувку, и материала бабам на платья и кофточки, и плуг новый, и конскую борону взамен сработавшейся старой.

Надо заметить, что крестьяне той поры зарабатывали больше, чем рабочие в городах. К слову, уже в наше время были опубликованы исследования жизни крестьян и рабочих тех лет. Так вот, годовой доход крестьянских семей находился в интервале от 255 до 721 рубля и в среднем равнялся 432 рублям на «дворохозяина». Годовые заработки рабочих и городской прислуги находились в интервале 123–214 рублей: 123 – у прислуги и поденщиков в 1904 году, 214 – у фабрично-заводских рабочих в 1901 году и около 200 рублей – у прочих категорий пролетариев [1] .

1

Из исследований доктора исторических

наук Бориса Миронова.

Но выпадали у крестьян и годы иные, – через раз, – когда везти в город было нечего, более того, сельские жители сами отправлялись промышлять в город, чтобы добыть там хотя бы пригоршню крупы или горсть гороха – детям на запущенку.

Годы те были черными и хлебнули Егоровы беды по самое горло – сполна.

От голода, от холода, от болезней у Василия с Солошей умерли дети – первый, второй, третий… Счет этот страшный ожидал продолжения.

Но на смену черному году приходил год светлый, и доверчивому народу казалось, что все выровнялось и следующий год тоже будет светлым, но не тут-то было – выпадала морозная бесснежная зима, которая выжигала все озимые, за ней – беспощадное, без единого дождя лето с раскисшей донельзя осенью, и все – люди вновь оставались без хлеба.

Тогда выли от голода старухи, собаки ели одна другую, умирали детишки, особенно малые, которые еще ничего не могли сказать, не могли пожаловаться на боль и захлебывались слезами, будто водой в пруду, синели на глазах, – откачать их не было никакой возможности…

Малышей было жалко больше всего. Улетали их невинные души в высь, и тогда в бездонном небе возникали легкие, будто сотканные из невесомого пуха облака, плыли куда-то неторопливо…

А куда именно плыли – взрослым не понять, мозги у них не доходили до этого.

Двух человек беда в селе Назарьевском обходила стороной, она словно бы боялась к ним приближаться, – это были владелец быка Савоськи, покрывавшего всех окрестных коров, и хозяин огромного огненно-рыжего жеребца, к которому тоже ходила вся округа, ибо жеребенок никогда не бывал лишним в хозяйстве. А теленок, даже самый завалящий, худосочный, тем более.

Но случалось, что и с этими счастливчиками приключались презанятнейшие истории.

Как-то Василий Егоров зашел к Тимохе Бердичеву, хозяину жеребца, – надо было покрывать кобылу и об этом следовало договориться заранее. И цену следовало обговорить заранее, чтобы не остаться без штанов.

Тимоха, слюнявя прилипший к нижней губе обмылок «козьей ножки», чистил своему кормильцу копыта – срезал ножом костяную коросту, помыкивал под нос протяжную, полную тоски песню про ямщика и думал о чем-то своем.

– Наше – вашим, – вежливо поприветствовал Тимоху Василий, стянул с головы картуз в знак уважения к владельцу племенного жеребца, но Бердичев, похоже, его даже не услышал, продолжал методично орудовать ножиком и помыкивать песню, Василий вновь поклонился еще и произнес в полный голос: – Наше – вашим… Здравствуйте, значит.

На этот раз Тимоха услышал гостя, повернул голову и приподнял одну бровь, под которой тускло засветился слезящийся глаз.

– Ну? – произнес ответно. – Наше – вашим, давай спляшем… Чего надо?

– Да вот… Гнедухе моей пора настала в очередной раз свадьбу сыграть, – смущенно пояснил Василий.

– Раз настала пора, значит, – сыграем, – Тимоха запустил пальцы в волосы, взъерошил их, – и словно бы жаркое пламя заполыхало на его голове: уж очень рыж был назарьевский бобыль.

– А еще я насчет магарыча, – Василий замялся. – Что мне вместо магарыча принести?

Поделиться:
Популярные книги

Эфир. Терра 13. #2

Скабер Артемий
2. Совет Видящих
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Эфир. Терра 13. #2

Я – Орк. Том 3

Лисицин Евгений
3. Я — Орк
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Я – Орк. Том 3

Охота на разведенку

Зайцева Мария
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
6.76
рейтинг книги
Охота на разведенку

СД. Восемнадцатый том. Часть 1

Клеванский Кирилл Сергеевич
31. Сердце дракона
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
боевая фантастика
6.93
рейтинг книги
СД. Восемнадцатый том. Часть 1

Решала

Иванов Дмитрий
10. Девяностые
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Решала

Назад в СССР: 1986 Книга 5

Гаусс Максим
5. Спасти ЧАЭС
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.75
рейтинг книги
Назад в СССР: 1986 Книга 5

Титан империи 5

Артемов Александр Александрович
5. Титан Империи
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Титан империи 5

Сыночек в награду. Подари мне любовь

Лесневская Вероника
1. Суровые отцы
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Сыночек в награду. Подари мне любовь

Прометей: повелитель стали

Рави Ивар
3. Прометей
Фантастика:
фэнтези
7.05
рейтинг книги
Прометей: повелитель стали

Вдова на выданье

Шах Ольга
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Вдова на выданье

Старатель 3

Лей Влад
3. Старатели
Фантастика:
боевая фантастика
космическая фантастика
5.00
рейтинг книги
Старатель 3

Измена. Он все еще любит!

Скай Рин
Любовные романы:
современные любовные романы
6.00
рейтинг книги
Измена. Он все еще любит!

Темный Патриарх Светлого Рода 3

Лисицин Евгений
3. Темный Патриарх Светлого Рода
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Патриарх Светлого Рода 3

Никто и звать никак

Ром Полина
Фантастика:
фэнтези
7.18
рейтинг книги
Никто и звать никак