Три карата в одни руки (сборник фельетонов)
Шрифт:
Конечно, делается все это только ради порядка. Точнее, ради борьбы с беспорядком. Есть такое мнение, что, чем больше бумажек, тем выше ответственность и соответственно крепче заслон на пути отдельных еще не изжитых недостатков, а также низменных инстинктов.
Мысль подкупающая. В самом деле, представьте, что на строительство жилого дома завезли партию голубых унитазов. И еще представьте, что в данном городе в силу каких-то не до конца выясненных причин население ощущает тягу к фаянсовым изделиям именно небесного цвета. А торговля за этой тягой пока не поспевает. Предложение временно отстает от спроса. Образуется та щекотливая ситуация, которую характеризует одно слово: дефицит.
Что может ощутить в таких условиях личность с дурными инстинктами? Она может почувствовать склонность к мелким хищениям. И даже не мелким, а сколько унесет. Потому что нет такой стройки, вокруг которой не было бы забора, но зато нет такого забора, в котором нельзя было бы проделать дыру, за которой ожидающе плещет море неутоленного спроса.
Ну, а если за груду унитазов, лежащую посреди стройплощадки, кто-то персонально расписался в семи накладных? О, тут ситуация резко меняется! Вступает в действие новый мощный фактор — угрызение совести. Ведь, утащив подотчетное имущество, отсталая личность обрекает на муки недостачи своего же товарища. Представляете, как это непросто для страдающего похмельной изжогой: преступить через нравственность ради бутылки?
Но отдельные носители пороков, особенно которые из пьющих, — преступают. И из непьющих, увы, тоже. Положение, которое создается в результате, на первый взгляд, безвыходно. Но лишь на первый. К пачке накладных добавляются три экземпляра актов на нормативный бой. Если нормативный бой случился до того и сам по себе — на сверхнормативный бой. За сверхнормативный бой положено взыскание. Значит, добавляется копия приказа с формулировкой «указать на» или «предупредить о».
Тут следует напомнить, что худа без добра не бывает. В том смысле, что бумажный барьер оказался на поверку неплохой бумажной завесой. Тьма накладных и рапортичек отпугивает проверяющих уже самим своим обилием, поскольку выяснение любого пустяка напоминает солидное архивное изыскание. Но даже не это главное. В идеале вся документация представляет собою стройное здание, где последующий документ опирается на предыдущий, как второй этаж опирается на первый, а первый — на фундамент. И если где-то на предыдущих этапах допущена путаница (а она при множестве бумаг, ограниченности счетно-регистрирующих штатов, переброске строителей с объекта на объект и завозе материалов по вольготному графику абсолютно неизбежна), то образуется документальная куча мала, разыскать в которой единицу голубого фаянса куда сложнее, чем обнаружить след сгоревшего метеорита в туманности Андромеды.
Недавно в одном крупном городе, постояв с полгода, наклонился семиподъездный девятиэтажный дом. Происходило это постепенно. Сначала, тревожно повизжав, остановились лифты. Потом жильцы дошкольного возраста обнаружили, что мячики, которыми они играли, все норовили скатиться в один и тот же угол. Потом жильцы зрелого возраста обнаружили на стенах змеистые трещины. Потом прибыла комиссия.
Дальше для связанности изложения опускаются визиты сотни комиссий, попытки строителей взвалить вину на жильцов» которые то ли слишком азартно праздновали новоселье, то ли хлопали дверьми с угрозой для фундамента, опускаются горячие жалобы и холодные ответы — словом, все то, что само по себе, может быть, и увлекательно, однако к нашей теме прямого отношения не имеет.
Финал: жильцам предоставили новый дом, а прокуратуре предложили привлечь к ответу бракоделов.
Чтобы упредить возможные догадки, отметим сразу: во-первых, следователь не состоял в родстве ни с кем из местных строителей любого ранга;
во-вторых, никакого давления на следствие не оказывали; в-третьих, квалификация следователя находится вне всяких сомнений. Кстати, по предыдущему делу его работа была специально отмечена союзной прокуратурой как образцовая.
Бракованный дом — ну что, казалось бы, проще? Известен трест, известно СМУ. Накладные на опалубку, рапортички на известь. На каждую вбитую сваю фундамента — семь документов, каждый из которых визируют трое.
Но тщательно проработав тома техдокументации и присоединив к ним еще несколько томов с протоколами свидетельских показаний и очных ставок, опытный юрист вынужден был закрыть дело за недоказуемостью вины конкретных лиц. Потому что каждое конкретное лицо в отдельности было вроде бы право, а дом стоимостью в миллион — брак.
Дом списали. Теперь осталось списать и упования на то, что, чем больше бумажек, тем больше порядка. Дым сгоревших метеоритов и даже звезд ничего не освещает — только затуманивает.
Нет нужды изобретать велосипед — по крайней мере в том, как уберечь фаянс от дыры, а дома — от штормового крена. Личная ответственность становится очевидной, когда есть личность. Именно ее выдвигает на первый план метод бригадного подряда. В конце концов бригаде, которая за все в ответе, нет нужды прятаться в куче мале накладных. Она предпочтет пустить их на обои.
Для чего жарят глину
Здесь все должно быть просто и прочно, как кирпич, однако на самом деле скользко и ненадежно, как мокрая глина. Здесь сорят миллионами и маются от безденежья. Здесь быстро рушится то, что построено на десятилетия, и десятилетиями гниет то, что должно быть построено быстро.
Да, все зыбко и противоречиво в мире, подведомственном Всесоюзному производственному объединению «Огнеупорный кирпич». Не на что положиться, не на что опереться, кроме последнего прибежища устойчивости и порядка, имя которому — Приказ.
Приказ с большой буквы «П».
Возьмите древнюю поллитровку и выпустите оттуда Хоттабыча. Старик изорвет свою бороденку в клочья и зарыдает от бессилия. А Приказ сделает свое дело.
Отберите у мерзкой старухи волшебное Огниво. Огниво раскрошится в осколки, но так и не возгорится пламя в туннельной печи № 5 на Восточно-Сибирском огнеупорном заводе. Недоделки здесь такие удивительные, что сказка пасует перед былью. Но Приказ велит пламени считаться пылающим, а пламя вынуждено считаться с Приказом.
Добрая фея, так решительно изменившая квартирно бытовые условия и семейное положение Золушки, не нужна начальнику «Огнеупорного кирпича» Д. Лукашу. Он сам кузнец своего счастья, потому что Приказы подписывает он сам.
Когда на Восточно-Сибирском заводе принимали четыре новые очереди проектной мощностью 350 тысяч изделии в год, десять мощных прессов новой конструкции оказались вдруг маломощными.
То есть, нет, не вдруг, совсем не вдруг! Это слово случайно забежало сюда из сказки. Прессы были скверно сконструированы, небрежно испытаны и благодушно запущены в серию. Они были плохими еще в зародыше, и по существовало в мире такого чуда, которое могло бы сделать их прекрасными. А воспрепятствовать их появлению на свет должны были, в частности, специалисты «Союзогнеупора». Они обязаны были преградить путь ущербной конструкции и отстаивать свою позицию до упора.
Но зачем отстаивать, если проще откладывать? Ведь когда еще построят, когда еще примут! И кто знает, где и кем к тому времени будем мы сами! Наконец, всегда есть под рукою послушная пишмашинка, на которой так быстро отстукивается всемогущий Приказ.
Приказ гласил: новые очереди принять! Конструктивные изъяны считать временными недоделками. Недоделки решительно устранить и безоговорочно выйти на запланированные мощности.
Первую половину Приказа завод выполнил безоговорочно. Пусковые комплексы были приняты в эксплуатацию без опробования оборудования под нагрузкой и без получения продукции. Недодумки записали недоделками.