Три карата в одни руки (сборник фельетонов)

Надеин Владимир Дмитриевич

А вот с выходом на проектную мощность получилась ерунда. Хрустальный башмачок плана упорно не надевался на хромую ногу наспех принятого оборудования. Все перепуталось: продукции делали вдвое меньше от плана, а брака — вдесятеро больше. А все прочее, что не брак, на три четверти не соответствовало требованиям стандарта, хотя благополучно миновало кордоны заводского ОТК.

В мире огнеупоров есть истины, которые обжигают своей мудростью. Одна из них гласит: чем горячее слог Приказа, тем прохладнее оргвыводы. Очередной Приказ, подписанный Д. Лукашом, был длинен, как обжиговая печь, и увесист, как огнеупорный кирпич. Три страницы предписывали немедленно устранить, две — безоговорочно

обеспечить, остальные подробно излагали содержание предыдущих шести Приказов, которые были бы обязательно выполнены, если бы они были выполнимы.

Но тут всплыла новая огорчительная непредвиденность. Оказалось, что Трошковское месторождение огнеупорной глины, из-за которого, собственно, и был задуман здесь Восточно-Сибирский завод, никуда не годится. Правда, выяснилось это уже после того, как предприятие пустило в Иркутской области свои железобетонные корни. Так что перенести завод, скажем, на Урал, к ближайшему подходящему изобилию глины, не было никакой возможности.

Положение казалось настолько отчаянным, что спасти его мог только один Приказ: Восточную Сибирь считать впредь Западным Уралом. Однако до таких бурных географических ломок дело не дошло. Минчермет поспешил на выручку своему «Огнеупорному кирпичу» с дополнительными миллионами рублей, и вот сотни тысяч тонн глины, значительная часть используемой здесь в производстве, начинают регулярные путешествия в железнодорожных вагонах через пол-Сибири. И еще через пол-Европы добираются сюда огнеупоры с Украины, поскольку выйти на проектную мощность заводу так и не удалось.

Теперь, когда светлое будущее Восточно-Сибирского завода было надежно обеспечено, появилась возможность обратить надлежащее внимание на Семилукский огнеупорный завод, который вконец измучен сотнями неплановых остановок и десятками аварий. Самое примечательное было то, что остановки и аварии пагубно сказались на самых трудоемких и, увы, самых дефицитных изделиях, но пощадили те огнеупоры, в которых потребители не испытывали особой нужды.

В Приказе т. Лукаша было указано, что так поступать нехорошо. Директору завода разъяснили, что планово-предупредительный ремонт полезнее, чем неплановые остановки, и что брак в полмиллиона рублей за год — это все-таки многовато.

Приказ, направленный своим острием против недоработок в Семилуках, понравился его создателям рассудительностью и задушевностью. Поскольку творческие силы аппарата ВПО уже давно были подорваны сочинением огромного количества директивных указаний, производство их решили поставить на поток. «Семилуки» повычеркивали, вписывали «Боровичи», и получилось очень содержательное наставление Боровичскому огнеупорному комбинату.

Боровичские огнеупорщики с жаром взялись за немедленное устранение и безоговорочное обеспечение, но сразу же наткнулись на глухую стену. Эта стена состояла из тех огнеупоров, которые были здесь выпущены с огромным перевыполнением плана и, разумеется, за счет других крайне нужных изделий.

50 тысяч тонн дефицитной продукции недодал за год комбинат своим потребителям, уплатив за нарушение договоров 70 тысяч рублей штрафа. Но зато территория предприятия завалена 40 тысячами тонн сверхплановых огнеупоров, имеющих весьма ограниченный спрос.

Оригинальность экономической стратегии заключалась еще и в том, что даже плановый выпуск ряда видов продукции не был обеспечен сбытом. Скажем, Семилукский завод обязан был произвести 35 тысяч тонн воздухонагревательного кирпича. А отгрузить по нарядам — всего 6,7 тысячи тонн. При этом продавать что-либо без фондов категорически запрещено, так как вся продукция строго фондируемая.

Да будь директора предприятии не инженерами материалистами, а чернокнижниками

алхимиками, все равно не миновать бы им безысходности и отчаяния. Но там, где буксует алхимия, резво катится, так сказать, алпланирование. Достаточно сказать, что план производства огнеупоров подвергался корректировке по пять, по семь, по десять раз — ну, словом, вволю. План мяли, как глину, глину жарили, как шкварки, металлургия годами маялась от дрянных огнеупоров, и над всем этим возвышался суровый и бесполезный Приказ.

И настолько тщательно оказалось упаковано руководство «Огнеупорного кирпича» в многослойную канцелярскую броню, что при любой проверке на все у Д. Лукаша имелась спасительная бумажка.

Впрочем, нет, за одним исключением. Два года тому назад, учитывая отчаянное положение Восточно-Сибирского завода. Министерство черной металлургии СССР издало специальный Приказ, возложив на Д. Лукаша контроль за выполнением намеченных мероприятий. Так вот, ни одного командировочного удостоверения, которое засвидетельствовало бы личное присутствие начальника объединения в Иркутской области, за весь прошлый год не зафиксировано. А союзное министерство, которое обязано было проконтролировать то, как Лукаш контролирует исполнение его мероприятии, благодушно млело от мужественного стиля отточенных до упора Приказов начальника объединения.

Теперь, когда за изысканно бюрократический стиль Д. Лукашу воздано должное, остается надеяться, что промышленность огнеупоров перестанет висеть кирпичом на ногах черной металлургии. Пусть даже не сразу, пусть даже год-другой спустя.

Духом по букве

Недавно одно производственное совещание заслушало, обсудило и единодушно приняло памфлет.

Справка: памфлетом называется публицистическое произведение, непосредственный пафос которого — конкретное, гражданское обличение. Памфлет обнаженно тенденциозен и предназначен для прямого воздействия на общественное мнение. Стиль памфлета отличается броской афористичностью.

Данное производственное совещание было из числа тех, которые обычно называют расширенными. И это ставит сейчас перед нами одну весьма щепетильную литературно-юридическую задачу.

Дело в том, что художественные произведения создаются, как правило, одиночками. Ну, бывает и парами, хотя и реже: братья Гонкуры, братья Вайнеры. Соавторство трех литерато-ров напоминает автобус в часы «пик», а разговоры о том, что Дюма отец был не кем иным, как управляющим мастерской, в которой на него вкалывали литературные «негры», все еще не нашли документального подтверждения.

Хотя подписали этот памфлет всего тринадцать человек, но сделано это исключительно в целях экономии бумаги. А создателями вдохновенного произведения можно по праву считать всех двести участников совещания, ибо каждый внес свою лепту, никто не отсиживался в литературном обозе. Общность чувств нашла свое отражение в единстве стиля, который отличался, как ему и положено, броской афористичностью, ораторской интонацией и т. д.

«Задумывались ли вы над тем, каким образом вашим казуистам в облике претензионистов удается выигрывать дела на такие баснословные суммы и ни рубля не проигрывать своим контрагентам? Неужели никогда не жгла ваше гражданское сознание естественная для каждого патриота мысль о том, почему средства воздействия на соблюдение договорных обязательств превращаются в статью дохода? Дохода неправедного и тем более вредоносного, что это болезненно отражается на хозяйственной деятельности генподрядных организаций и, наконец, на экономике государства? Трудно поверить, что никогда не пронзит вашу совесть раскаяние относительно малообъемных работ, которые…»